Ноэль Бейтс - Неожиданный визит Страница 36

Она кричала так громко, что ее голос, должно быть, разносился по всему дому, и если бы Артур не убежал, то сейчас бы он непременно ворвался в комнату с мыслью, что здесь совершается убийство. Но она ничего не могла поделать с собой. Она не могла справиться со своими эмоциями, которые были такими дикими и сильными, что она не смогла бы говорить более тихим голосом, даже если бы и захотела.

Рассел поднялся и подошел к ней. Она тут же вспомнила, что в детстве они с Питом любили драться на кулачках. Пусть только попробует посмеяться над ней, тогда он узнает, с кем связался. Она сжала кулаки, и все мышцы ее тела напряглись.

Неожиданно он улыбнулся спокойной нежной улыбкой, к которой она отнеслась с двойным недоверием, хотя ей так и захотелось открыться ему навстречу. А потом он обвил ее руками и прижался щекой к ее волосам.

– Вот за это я люблю тебя больше всего. Люблю... Ты такая неожиданная, хрупкая и страстная. В тебе еще много всего намешано, но я просто не могу выразить это словами, – прошептал он ей на ухо.

Расселу казалось, что с его сердца свалился огромный камень. Да, он наконец сумел признаться самому себе, что любит Ребекку. Он мечтал прикоснуться к ней, увидеть ее улыбку, приласкать и вдохнуть ее запах.

Какое-то мгновение она стояла смирно, а затем запротестовала высоким срывающимся голосом:

– Я тебе не верю.

– Обними меня, любовь моя.

Она положила ему руки на плечи, но с некоторым колебанием.

– Все равно не верю.

Но, может, она все-таки ошибается? Он ласково гладил ее по волосам, и она почувствовала прикосновение его губ к своей макушке.

– А почему ты сразу не сказал мне о своей любви, – спросила она недоверчиво. – Почему заставил терзаться и мучиться?

– Я боялся, вдруг ты опять обвинишь меня в том, что я это говорю специально для того, чтобы уложить тебя в постель или уговорить выйти замуж... Ты ведь и сейчас так думаешь, да?

Он на секунду отодвинул ее от себя, чтобы взглянуть в ее глаза. Его захлестнуло желание защищать эту женщину, которая так потрясла его. Он готов был сделать все, что в его силах, чтобы оградить ее от любых неприятностей.

– Я думаю, что влюбился в тебя еще до того, как мы поехали в поместье, хотя и не признавался себе в этом. В холостяцкой жизни много приятных моментов, и я не хотел оставлять ее без боя. Но я никогда не представлял себе, что буду так увлечен женщиной, что стану делать все возможное, чтобы удержать ее. Я чувствовал, что не безразличен тебе, но боялся, что ты сбежишь, как только: тебе представится удобный момент. Поэтому действовал аккуратно и осторожно.

Ребекка чувствовала теперь, что абсолютно счастлива. Она не испытывала такого никогда еще, но надеялась, что привыкнет к этому состоянию без особого труда.

– Я не торопился с признанием в любви, потому что во мне жил какой-то подростковый страх, что ты мне откажешь. Когда ты сказала, что собираешься съехать из нашего дома, как только мы вернемся в Париж, я был до того напуган, что сделал совершенно невероятную вещь. Всю свою жизнь я избегал газет и газетчиков, старался сохранить свою частную жизнь от их вмешательства. А тут я позвонил одному знакомому журналисту и сказал ему, что я помолвлен.

– Не может быть...

Она была так поражена услышанным, что не могла прийти в себя.

– Я был в отчаянии и тянул время. Мне хотелось узнать, что же на самом деле ты чувствуешь ко мне. Я надеялся, что ты тоже разберешься в своих чувствах.

Ребекка увидела в его глазах свое отражение, в глазах, которые когда-то казались ей темными и таинственными. Теперь же она видела в них только теплоту и горячее, отчаянное желание.

Он провел рукой по ее волосам, пропустил прядки между пальцами, потом вдруг сжал их в кулак и откинул ей голову назад. Желание настигло его так внезапно и было таким острым, что у него вырвалось яростное проклятие за мгновение до того, как он прильнул к ее рту.

В этом поцелуе не было теплоты и нежности. Только жажда. Жажда настолько сильная, желание настолько жгучее, что они оба были потрясены.

– Боже милостивый, – пробормотал он, прижавшись губами к ее шее. – Я хочу тебя, Ребекка. Сейчас.

Его руки потянулись к ее рубашке. Он хотел быть нежным, но время нежности прошло. Тонкая ткань рвалась под его нетерпеливыми руками, но ему было уже все равно. Его губы следовали за неуемными пальцами, пока он стаскивал ее одежду, обнажая молочно-белое тело.

Рассел услышал, как ахнула Ребекка, и почувствовал, как и ее пальцы рванули пуговицы его рубашки. В дрожащем свете ночника она была так прекрасна, что у него перехватило дыхание. Он осыпал горячими поцелуями ее поднятое к нему лицо и слушал тихие стоны отчаяния, пока она пыталась до конца раздеть его. Их пальцы переплелись, они вместе принялись за его одежду, которая в конце концов оказалась на полу.

Губы Рассела впивались в ее рот, требовательные, властные. С каждым новым поцелуем он заставлял ее отступать, и она отдавалась наслаждению от его прикосновений.

Ребекка со стоном прошептала его имя. Рассел опустил ее на ковер и лег рядом. Желание овладеть ею здесь и сейчас жгло его, как лихорадка. Но когда ее губы доверчиво потянулись к нему, он поклялся действовать помедленнее, насладиться каждым драгоценным мгновением, проведенным вместе с ней.

Он начал исследовать ее тело губами и кончиками пальцев, а она лежала, мягкая и податливая, под ним. Купаясь в блаженстве, она вздыхала, когда он медленно проводил пальцами по ключице и потом повторял тот же путь губами. Спускаясь ниже, он обвел губами нежную грудь, охватил ее ладонью, а потом попробовал языком сосок.

Рассел пировал, словно умирающий с голоду на нечаянном банкете, но чем больше насыщался, тем больше его мучил голод. Он понял, что никогда ею не насытится.

Тело Ребекки пылало. С каждым прикосновением, с каждым движением его рук и губ она чувствовала, как вздымается внутри язык пламени, растет желание, пока всю ее не поглотил огонь.

Он услышал ее короткий всхлип, и рот его скользнул ниже, потом еще ниже, пока он губами, языком и кончиками пальцев не довел ее до первой вершины.

Ребекка выгнулась дугой, пальцы ее сжимали одежду, беспорядочной грудой лежащую под ней, глаза затуманились страстью. Жар пожирал ее тело. Сотни неизведанных ощущений пробегали по нему. Эти чувства были такими новыми, такими неожиданными... Он не дал ей времени прийти в себя и снова повел к головокружительной высоте.

В его объятиях она слушала симфонию наслаждения, заглушающую все звуки мира.

Рассел накрыл ее губы своим ртом, а тело – своим телом, остановив пробегавшую по нему дрожь. Ребекка, задыхаясь, выгнулась под ним, ее тело молило о завершении. Но он все еще ждал, твердо решив довести ее до того же безумия, которое пожирало его самого.