Энн Вулф - Шотландская сказка Страница 38

Когда очертания Тарансея показались вдали, словно остров внезапно вынырнул из волн, Свонн поняла, что тревога снедала ее не напрасно. Серый, скалистый Тарансей напомнил ей остров из страшного сна, который она видела совсем недавно. Пророческий сон! Неужели на этом острове ее поджидает опасность? Или что-то страшное случилось с Грэйн? Свонн поежилась. Если бы можно было взять все эти мысли, скомкать и выбросить за борт, в набегающую седину волн…

Патрик подошел к девушке и одной рукой прижал ее к себе. Другая его рука нежно коснулась пепельного завитка, выбившегося из прически, и вправила его туда, где ему и следовало быть.

— Не печалься, Свонн. Мы ее найдем. Верь мне, так и будет. Ты отправила отцу письмо?

Свонн кивнула. Еще одна неразрешенная проблема… Как отец воспримет ее послание, отправленное с острова Скай? В письме девушка рассказала Уллину обо всем, что произошло. И о сестре, на поиски которой она поехала, и о предстоящем браке с Патриком, и о Коннене, который не собирается жениться на ней только для того, чтобы удовлетворить тщеславие сэра Майкла. В том, что Уллин будет очень зол, можно было не сомневаться. Единственное, на что оставалось уповать Свонн, — отца может смягчить известие о том, что у него есть еще одна дочь.

— Вот и Тарансей! — Джеремия ткнул пальцем в сторону приближающегося острова. — Мы почти приплыли. Осталось найти песчаную бухту, которую облюбовали эти странные молодые люди…

Свонн сжала пальцами тонкую цепочку, висящую на шее. Теперь осталось совсем немного… Какой бы ни оказалась эта Грэйн, она наверняка понравится Свонн. Ведь это же ее сестра, они не могут быть совсем разными. Наверняка найдется какая-нибудь общая черта… Даже по тому, что Свонн услышала от Эсси, ясно, что они с Грэйн похожи. Впрочем, главное — найти ее, а остальное уже не важно. Что бы там ни было, Свонн полюбит ее всем сердцем. А что касается Уллина… Можно даже не сомневаться, что старый упрямец будет в восторге от дочери из Хайлэнда.

— Не может быть!

Уже полчаса Уллин Макферн метался по комнате, как раненый зверь, махал перед лицом Майкла Лина письмом, полученным от Свонн, и сотрясал воздух то ругательствами, то восхвалениями Всевышнего. Ругательства раздавались в адрес брата Гарольда, того самого, с которым Уллин столько раз безуспешно пытался помириться, но, в силу своего вспыльчивого и упрямого характера, ни одно примирение не доводил до конца. Эта ссора тянулась уже много лет и, как большинство ссор, начатых по вине Уллина, возникла на пустом месте.

Причина ссоры была всего-навсего в том, что Гарольд Макферн «ни в грош не ставил» творчество Роберта Бернса, обожаемого не только его братом Уллином, но и всеми добропорядочными шотландцами, свято чтящими свои традиции. На самом деле Гарольд никогда не говорил о поэте плохо, просто он не был большим любителем его творчества. Но Уллину этого вполне хватило для того, чтобы обвинить брата в отсутствии патриотизма. С этого все и началось — слово за слово, упрек за упрек, а через полчаса родной брат уже стал для Уллина лютым врагом.

Но Гарольд не ограничился «презрением» к Бернсу. Теперь он как следует порылся в прошлом Уллина Макферна и выяснил не только то, что у того была возлюбленная до женитьбы на Элен, но и то, что у него имелась еще и внебрачная дочь от этой возлюбленной. Разведав всю эту историю с помощью нанятого детектива, так как сам Гарольд передвигался исключительно в инвалидной коляске, он написал о ней племяннице, которую вынужден был «любить на расстоянии», потому что Уллин и близко бы не подпустил к ребенку эдакого вольнодумца, врага шотландского народа.

Благодарил же Всевышнего Уллин за то, что на старости лет ему дано было узнать о существовании второй дочери — Грэйн. И не просто дочери, а настоящей горянки, которая всю свою жизнь прожила в Хайлэнде, на острове Скай. Одного лишь не мог понять Уллин Макферн — почему Энни скрыла от него свою беременность?

Майкл Лин, уставший выслушивать страшную ругань, смешанную с благочестивыми молитвами, решил наконец-то прервать своего эмоционального друга.

— Ответь мне на один вопрос, Уллин, — с олимпийским спокойствием, удивительным в сложившейся ситуации, произнес он. — Где наши дети?

— Дети? — переспросил Уллин, до которого не сразу дошло, о чем речь. — У меня теперь двое детей… Представляешь, две дочки, а я даже не знаю, где они находятся…

— Уллин, приди в себя, — настаивал сэр Майкл. — Что пишет Свонн? Где она, где Коннен?

— Свонн пишет, — усмехнулся Уллин, — что она выйдет замуж только за своего любимого, даже если я пошлю ее к чертям собачьим. А твой сын, между прочим, с ней совершенно согласен. Он не женится на Свонн. Идите-ка вы, говорит, со своими традициями… Упрямые, черти… Как они нас с тобой, а? — неожиданно расхохотался Уллин. — Ну и пес с ними, пусть женятся, на ком хотят. Может, они и правы — отошли наши с тобой времена… Впрочем, и я в возрасте Свонн был таким же, как она. Хотя… нет, не таким, — с горечью поправился Уллин. — Она упрямее. Будь я таким же — отыскал бы Энни и женился бы на ней… А ее уже нет, понимаешь? Если бы ты знал, как я любил ее… Зато у меня есть дочь. Целых две дочери…

— Да где же они?! — не выдержав, заорал сэр Майкл. — Где твои дочери и мой Коннен?!

— Были на острове Скай, — пришел в себя Уллин. — А потом отправились на Тарансей… Да, думаю, нам стоит поехать за ними.

— Я битый час жду от тебя этой фразы! — раздраженно рявкнул сэр Майкл. — Где этот Тарансей, черт его дери?!

Стемнело. Синяя мгла накрыла остров огромным полотном, на котором маленькими точками-дырочками зияли звезды. Неприступная тишина лишь изредка нарушалась криком ночной птицы, но даже этот крик звучал странно в зловещей, обеззвученной темени.

Вещи Грэйн уже почти высохли, а сама она успела согреться у костра, разведенного Осгардом. Он умудрился найти в поле кустарник с какими-то съедобными ягодами — это единственное, чем они смогли поужинать. Грэйн было ужасно жалко Мэлфи, получившего вместо долгожданного ужина кость, на которой почти не было мяса. Счастьем было уже то, что эту кость Осгард переложил в свою сумку перед тем, как они отправились «покорять» болотные просторы.

Им оставалось только вернуться не солоно хлебавши. Но возвращение грозило быть нелегким. Осгард предложил обойти болото — сколько бы времени они ни затратили на этот путь, он все равно был бы более безопасным. Грэйн не могла не согласиться — то, что она пережила, вынуждало ее рассуждать разумно. И все же, несмотря на бедствие, которое они потерпели, на ворчащие от голода желудки, молодые люди не пали духом окончательно. Осгард ухаживал за Грэйн, Грэйн подбадривала Осгарда, и эта атмосфера взаимной поддержки, а главное, нежности, воцарившаяся между ними, не позволяла им впасть в отчаяние. Теперь они точно знали, для чего было нужно путешествие на Тарансей, и это придавало им сил. К тому же они решили позже вернуться на остров во что бы то ни стало и все-таки найти могильный холм Маккримонса.