Сандра Мартон - Дама в красном Страница 39

– Не о чем, – сурово объявила она и вытерла слезы.

Глупости. Она повела себя как полная дура, но могла утешаться хотя бы тем, что это она его бросила. Теперь она свободна от Тревиса и может планировать свою новую жизнь. Алекс плюхнулась на кровать. Первым делом надо продать Дом Торпов. Купить квартиру в Брендвуде. Или на Ханчингтон-Бич. Можно даже обосноваться тут… Хотя нет, она уже дала согласие на продажу. Да и зачем ей жить здесь? Неизвестно, почему она вообще сюда заявилась…

Сверкнула молния. Прогремел гром. Комната опять погрузилась во мрак.

Алекс подождала, но в этот раз лампы не зажглись. «Как в подземелье, – подумала она. – Ничего не видно… но слышно. В окно скребутся. Вот снова шорох… и еще… Должно быть, дерево. Дождь барабанит по крыше. Это стонет ветер, а вовсе не человек…» Молния резко осветила комнату. Алекс вскрикнула и бросилась к двери, но… Она же совсем не знала дом. Надо бы зажечь свет, только где найти свечку или фонарик?

На кухне. В Доме Торпов такие вещи всегда хранились на кухне. Надо пойти туда.

Осторожно, держа вытянутые руки перед собой, Алекс выбралась из спальни и преодолела бесконечные ступени. Открыв дверь, она попала в туалет. Ей пришлось блуждать еще долго, прежде чем она обнаружила плиту. Стены были увешаны шкафчиками. Шаря по полкам вслепую, открывая дверки, она старалась не думать о тварях, которые там, наверное, притаились.

Почему она поехала сюда? В Лос-Анджелесе полно гостиниц. Она могла бы остановиться в одной из них или вынести одну ночь в Доме Торпов. И куда ее понесло? В пустой, нежилой дом…

Он полон воспоминаний. Не потому ли она здесь? Чтобы погрузиться в воспоминания, как, готовясь встретить незнакомца, столкнулась с Тревисом?

Нет, конечно, нет. Она тут, потому что ей надо было сбежать из Лос-Анджелеса и от привычной обстановки. Дело не в Тревисе. Она его не любит. Она просто спала с ним. И довольно думать об этом.

Снова прогремел гром. Куда же запропастились эти проклятые свечи? Или хотя бы фонарь? Не может быть, чтобы здесь не было ничего такого… Есть. Со вздохом облегчения Алекс нащупала фонарь. Если бы он еще и горел…

– Ура! – радостно закричала она, осветив кухню. Так гораздо лучше. Немного света, немного логики. Может быть, здесь даже есть что-нибудь согревающее… Вино! Конечно, оно должно тут быть.

Она снова взялась за поиски в кухне, потом в гостиной, в столовой… Где же могли хранить вино? Она вспомнила, что ее отец, а после Карл всегда держали спиртное в библиотеке.

Библиотека нашлась легко. В первый раз она прошла мимо, но во второй попала туда, куда и требовалось. «Да, – подумала она, освещая комнату дрожащим лучом фонарика, – здесь можно развернуться». Жаль, что она согласилась продать дом. Неплохо было бы пожить здесь.

Ей необходимо развлечься. Как хорошо было бы зажить собственной жизнью – вместо того суррогата, что предлагал ей Тревис.

Вот почему все так плохо закончилось. Потому что она позволила ему решать. Он делал, что хотел, а она соглашалась. Если бы он предложил ей переехать к нему, как это делают порядочные люди, она определенно отказалась бы. Какая наглость – предполагать, что она будет прыгать от счастья!

Она привлекательная, самостоятельная, умная женщина. Она не хочет связывать себя с одним человеком. У нее есть свои запросы. Доход. Целая империя, о которой надо заботиться. Ей не нужен тип, который будет во все совать нос и указывать, что ей делать. Во всяком случае, не Тревис, ни в грош не ставящий ее способности, ее мнение.

Алекс стояла в центре библиотеки и поочередно освещала углы фонариком. Ага! Встроенный бар. Бутылки. Жутко грязные, ну и что? Вино ведь чем старше, тем лучше? Тут она и останется, пока не дадут свет. Из всех комнат эта самая уютная – если можно так назвать обшитые красным деревом стены, заваленные всяким барахлом диваны, громадный стол и ряды книг в кожаных переплетах. Держа фонарик под мышкой, она протопала к бару и выбрала бутылку с изображением сокола – фирменным знаком Соколиных виноградников на этикетке, а потом уселась рядом с баром.

Точно, она не замечала влияния Тревиса на всю ее жизнь, а ведь он только и делал, что командовал.

Она отхлебнула вина.

Потащил ее танцевать, когда они встретились, несмотря на ее сопротивление. Поцеловал перед всеми. Незваный, ворвался в ее дом, навязался ей…

Стакан задрожал в ее руках.

– О, Алекс, – прошептала она, – нельзя ли быть чуточку честнее?

Он ей не навязывался. Она хотела, чтобы он взял ее, но ей недоставало храбрости признать это. И она оставила последнее слово за ним. И как замечательно все получилось. Даже сейчас она почти ощущала прикосновение его губ к своим губам. Или к груди. Помнила возбуждение, когда он нес ее вверх по ступеням.

Она аккуратно поставила стакан.

Поцелуи Тревиса… его ласки… его тело, прижавшееся к ней… Он знал, как доставить ей удовольствие. Как заставить выкрикивать его имя. Как похитить ее сердце…

Снаружи по-прежнему завывал ветер. Алекс нахмурилась, подняла стакан, отпила еще немного и отругала себя за упаднические мысли. Жалость к себе не приведет ни к чему хорошему. Возможно, действительно не стоило приезжать сюда этой ночью. Лучше было бы отправиться куда-нибудь развлечься. Ей никогда не нравилось бывать в клубах, но сегодня она возродилась к новой жизни. Может, новой Алекс ночная жизнь понравится… Завтра ночью она выйдет в свет. Одна. В наше время женщина может позволить себе такое. Поедет в один из ресторанов, о которых слышала, закажет шампанское, выберет из меню что-нибудь труднопроизносимое. И оденется сексуально и женственно. Белый костюм, пожалуй. Или маленькое черное вязаное платье… Черта с два. Костюм, платье и все остальное в Малибу. Благодаря Тревису у нее нет никаких вещей, достойных так называться. Он просто невыносим. И с чего он взял, что она захочет перебраться к нему, поступаясь недавно обретенной свободой? Откуда он мог знать, что она полюбит жить с ним, делить его дни и ночи? Конечно, он и не представляет, как сейчас тяжело у нее на сердце…

– О, черт, – тихо произнесла она и вновь потянулась за бутылкой. Почему нет? Забыться, свернуться калачиком на софе и спать. Может, приснится Тревис… – Ненавижу тебя, Тревис. – Ее голос дрогнул. Нет, она не любила его, а теперь и вовсе ненавидит. Она специально ездила сегодня в Малибу, чтобы сказать ему об этом… и, наверное, чтобы задать вопрос. Надо было спросить: «Значу ли я что-нибудь для тебя, Тревис?» Вышло так, что он ответил без подсказки с ее стороны. Она кое-что значит для него. Она больше, чем любовница, признался он – как будто добродушно потрепал собачонку по загривку, ожидая преданного взгляда в ответ. У нее вырвалось рыдание. – Я честно, честно презираю тебя, Тревис, – сказала она. Слезы заструились по ее лицу. Он позволил людям думать о ней… что там они о ней подумали!.. Все глазели на нее, как на проститутку, выставляющую напоказ свои прелести. – А я вовсе не такая, – прошептала она.