Розали Эш - То свидание в Кембридже… Страница 4

— Да? — Полли улыбнулась.

— Твой отец волнуется за успех твоей миссии мира, — добавила Джени. — Я видела его сегодня, он приезжал повидать Бена. Как все проходит, кстати?

— Все нормально. — Ей мешало разговаривать присутствие Марко.

Прикрыв на секунду глаза, Полли пыталась собраться с мыслями. Она не представляла, как выбраться из создавшегося положения. Поспешный отъезд теперь не представлялся лучшим выходом. Нужно время, чтобы попробовать как-то сгладить появившиеся, вероятно, у него догадки. Она взяла себя в руки и почти спокойно сказала:

— Вообще-то у меня был такой вариант — остаться еще на ночь, но раз у тебя там появился целый выводок щенков, за которыми тоже надо приглядывать…

— Бонни прекрасно справляется. Никакого беспокойства, Бен что-то хочет тебе сказать…

Бен подробно рассказал ей о своих занятиях за последние двадцать четыре часа, которые они не виделись.

Когда Полли закончила разговор, в кабинете царила мертвая тишина. Напряжение, возникшее между ней и Марко, казалось, возросло во много раз.

— Видимо, я должен извиниться, — вырвалось у Марко.

Она посмотрела на него, в горле опять пересохло.

— За что?

У нее было ощущение, что она приросла к полу. Он встал, пересек комнату и остановился перед ней.

— Немного ранее я позволил себе пошутить по поводу отсутствия у тебя материнских чувств, Полли. Я был очень далек от истины. Ты оказалась любящей, заботливой мамой. — Глаза его скользнули по ее левой руке. — Без мужа?

— Без. — Она сомневалась, что может выстоять до конца. — Без мужа. Я независимая женщина, — гордо добавила она.

— И чье же это решение — твое или его?

— Не поняла? — Она смотрела на него со все нарастающим смущением.

— Я имею в виду отца. Видимо, это Пол? И на кого похож ребенок? Со светлыми волосами, как у тебя? — хрипло настаивал он. — Или у него черты Пола?

— Марко, я…

— У Пола ведь рыжие волосы, да? — Он невесело улыбнулся. — Я как-то спрашивал у Софи, как выглядит парень, к которому ты от меня сбежала…

Она обняла себя руками. Ей хотелось сжаться в комочек, спрятаться от невыносимого допроса.

— Описывать то, что произошло, как… как мой побег от тебя — нелепо, и ты это знаешь. Это был… уход. Ты не хотел ничего знать. И я не собираюсь ничего обсуждать, — осторожно закончила она. — На самом деле… это тебя не касается, Марко.

— Может, и так. — Он угрюмо скривил губы. — Я интересуюсь, потому что мы одна семья, Полли.

— Не начинай снова! — резко вскрикнула она. — Мы даже не кузены по крови, а тебя послушать, так мы брат с сестрой!

Воцарилось напряженное молчание.

— Если бы это было так, то произошедшего между нами в Кембридже не могло бы случиться.

— Совершенно верно, — процедила она сквозь зубы.

— Но ведь в этом не было ничего преднамеренного или заранее рассчитанного, Полли? — Губы его чуть изогнулись. — Что касается меня, то в тот момент я, скорее всего, не смог бы остановиться…

Она издала короткий злой смешок.

— Ты считаешь, что я во всем виновата, мое провоцирующее поведение?

Несколько мгновений он смотрел на нее молча.

— Ни в коей мере. Если это необходимо, то я беру вину на себя. Довольно о прошлом. Поговорим о настоящем, Полли. Почему так вышло, что я ничего не знаю о твоем сыне?

Вспышка гнева заставила ее задохнуться.

— Почему ты ничего не знаешь? — эхом повторила она. Голос ее дрожал от подавляемого возмущения. — А почему ты должен знать?

— Софи могла бы мне сказать, — хрипло ответил он.

— Да, вероятно, могла бы, но как ей было догадаться, что ты хоть немного заинтересуешься этой информацией?

Марко не ответил. Прислонившись к краю стола, он глубоко засунул руки в карманы. Она невольно обратила внимание на его сухощавые бедра, туго обтянутые тканью костюма.

Полли быстро отвела взгляд, но он успел его заметить. Лицо ее загорелось от смущения.

— Ты не рассказывал ей о том, что произошло между нами? — выпалила она, внезапно ужаснувшись этой мысли.

— У меня нет привычки оглашать детали личной жизни, — высокомерно сказал он. — А ты не теряла времени, а, Полли? В Кембридже ты была девственницей, принимающей противозачаточные средства, как ты меня уверяла. Потом ты уехала в Америку с Полом и перестала их принимать, так я понял?

Щеки ее пылали.

— Марко… пожалуйста!

— Ты живешь с ним? Это с ним ты оставила сейчас сына?

— Нет. — От учиненного допроса все мысли разбежались, в голове осталась пустота. Сделав усилие, она сказала: — Пол и я не живем вместе.

— Значит, есть кто-то другой?

— Я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь.

— Ты растишь сына одна?

— Да… нет… у меня есть хорошие друзья. — После колебания она продолжала: — Пол и я до сих пор близки. Он живет в деревне — преподает в местной школе.

— Удобно устроились. Воспитываете по очереди? И ты думаешь, этого достаточно, чтобы сформировать у малыша понятие о настоящем отце? — Марко был сама язвительность. — Детей надо растить в стабильной семье.

— Да, конечно. — Его спокойно высказанное осуждение разъярило ее сверх всякой меры. — Не надо читать мне проповедей, Марко! Я сделала все, что могла. Я люблю сына. У него есть все, что нужно.

— Кроме полноценного отца. А как насчет тебя самой? — последовала резкая смена голоса. — У тебя тоже есть все, что нужно? Благодаря шаткому соглашению с человеком, который даже не хочет взять на себя ответственность за своего сына?

— Я совершенно… счастлива.

— Не могу представить тебя счастливой в такой сомнительной ситуации. — Голос его прозвучал хрипло. — Разве только ты ухитрилась подавить свою страстную природу…

— О чем ты говоришь? — Все ее тело обдало жаром.

— У тебя разве не страстная натура, Полли?

— Ну, вообще-то нет.

— Нет? Мне надо напомнить?

— Перестань! — взмолилась она. — Зачем ты это делаешь, Марко?

— Что делаю? — Он придвинулся ближе. Каждый нерв ее тела затрепетал от его близости. — Говорю правду!

— Марко, я… — Она умолкла. Он медленно, но властно притянул ее к себе. Не успела она запротестовать, как он подавил этот протест, жестко и требовательно прижавшись губами к ее рту. Она яростно сопротивлялась. Потом его поцелуй стал нежным, ласкающим, обволакивающим.

Она беспомощно раскрыла губы и поцеловала его в ответ. В голове все смешалось. Прошлое отодвинулось. Осталось только сильное тело Марко, его руки, обнимавшие ее. Она прильнула к нему ближе, чувствуя всем телом нахлынувшую страсть…

— Полли… — его голос звучал приглушенно. Он приложил ее руку к своей груди. Она слышала, как быстрыми толчками билось его сердце. Казалось, что оно гонит по жилам ее собственную кровь.

— Перестань, — ее голос прерывался. — Зачем ты, Марко?

— Зачем? Хочу доказать тебе кое-что, — ответил он, снова прижимая ее к себе, опуская рот к ее губам.

Язык его проник глубже, встречаясь с ее языком, овладевая ее ртом. В его поцелуе был бешеный чувственный голод, и Полли содрогалась от яростного нападения. К тому времени, когда он отпрянул от нее, она пылала, охваченная страстью.

— Ну, и что ты доказал? — Она была близка к слезам.

— Бог знает, — прозвучало в ответ. — То, что ты все еще меня хочешь! Даже несмотря на то, что ушла и родила ребенка от другого мужчины!

Нереальность происходящего заставила ее покачнуться.

— Что?

Ирония, несправедливость упрека чуть не заставили ее необдуманно открыть свой секрет.

— По-твоему выходит, будто это я отвергла тебя!

— Разве нет? — сказал он. — Как еще можно описать твое поведение, Полли? Твой отъезд из Кембриджа? Твой скоропалительный отлет в Америку с приятелем?

Мгновение они не отрываясь смотрели друг на друга. Полли первой опустила глаза и, повернувшись, побрела к стулу и рухнула на него как подкошенная.

Тогда ей не хотелось возвращаться из Кембриджа домой. Она пробыла пару дней в университете, а после уехала к Полу в Лондон, откуда они отправились на летние заработки в калифорнийский лагерь. Отцу она тогда сказала, что слишком много мороки возвращаться из Восточной Англии в Девон. Но реальная причина была в том, что она не могла без стыда смотреть в глаза Софи.

— Ладно, вышло как вышло, — сказал Марко грубовато, раня ее циничностью тона, — возможно, благодаря твоему поступку я не совершил самой большой ошибки в своей жизни.

— Какой?

— Не принял твое детское любопытство за искреннее чувство.

Кровь бросилась ей в лицо. Насмешка вызвала приступ ярости.

— Искреннее чувство? Сомневаюсь, что ты распознаешь его, даже если столкнешься нос к носу, Марко! Какое право ты имеешь выставлять меня в худшем свете, чем я есть на самом деле? Это была ужасная ошибка.