Эмма Дарси - Рискнуть и выиграть Страница 4

Этот вечер станет вечером Люси Уортингтон.

Настоящей Люси Уортингтон!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Поднимаясь по лестнице в свою квартиру на втором этаже в Белвью-Хилл, Люси все еще кипела от ярости. Бухгалтер!

Старый скучный бухгалтер!

О-о-о! Как же ей хотелось выбить почву из-под ног Джеймса Хэнкока этим вечером. Она представила его сидящим за их столиком и ошеломленно взирающим на ее спутника, который затмевает его. А Джош вполне способен это сделать, особенно если будет в ударе, — он обладал огромным обаянием и энергетикой. И был невероятно, греховно красив.

Джош жил в соседней квартире, и она всегда могла обратиться за помощью к нему или его другу Ларри Бергеру. Она давно поняла, что гомосексуалисты могут быть очень хорошими друзьями для женщины.

Еще со школьных времен Люси считала Джоша очень хорошим человеком и другом. Он был добрым, чутким и веселым, всегда готовым прийти на помощь. Люси очень ценила их дружбу и не опасалась сексуальных домогательств с его стороны, как бывало с другими парнями. Или мужчинами, когда она стала постарше. Несколько романов, которые случились в ее жизни, быстро закончились из-за того, что мужчины желали общаться исключительно на своих условиях, в которые не входила верность.

Джош был приятным исключением. Он ни на что не притязал, с ним было безопасно, спокойно и надежно. Джош не испытывал к ней никакого физического влечения, как и она к нему. В отличие от Джеймса Хэнкока, которого она в своих безумных фантазиях видела обнаженным в своей постели и сгорающим от страсти к ней.

Но ее фантазиям суждено остаться фантазиями.

Джеймс Хэнкок видел в ней только своего секретаря. И тем не менее она не собиралась позволить ему думать, что все, чего она достойна, — старый, нудный бухгалтер.

Поднявшись на второй этаж, Люси прошла мимо своей квартиры и позвонила в дверь Джоша, надеясь, что тот окажется дома.

Ей повезло — Джош почти сразу открыл дверь.

— Люси, любовь моя! — Его красивые брови вопросительно поднялись над озорными карими глазами. — Что-то случилось?

— Да, — проворчала она, чувствуя, как с ее языка вот-вот начнет капать яд. — Мой мерзкий работодатель решил, что сопровождать меня на сегодняшний благотворительный бал может только бухгалтер.

— Бухгалтер? Скучный… правильный бухгалтер…

Джош все схватывал на лету.

— Именно так, — подтвердила Люси. — А я сказала, что приду с о-очень горячим парнем.

— Не вопрос! Когда я в ударе, то прямо-таки источаю высокооктановую энергию. Ты именно этого хочешь от меня?

— Я хочу, чтобы он сгорел в этом жару. Да, надень свой серебристый жилет и голубой шелковый галстук.

— И как это будет выглядеть на фоне официальных вечерних костюмов?

— Нам важно эпатировать Джеймса. Будем сиять и переливаться.

— Люси, любовь моя, ради тебя я готов на все!

— Этого не требуется, — улыбнулась она. — Главное, никто не должен заподозрить, что ты…

— Обещаю, буду вести себя как самый заправский донжуан.

Люси вздохнула, освобождаясь от тягостного ощущения, вызванного разговором с Джеймсом.

— Я должна заполучить этого парня, Джош.

— И ты получишь его, дорогая.

— Вряд ли. Боюсь, что мой случай безнадежный.

— Чудеса случаются, — усмехнулся Джош, озорно блестя глазами. — Поверь, сегодня вечером твой босс увидит тебя в совсем другом свете.

— Но это по-прежнему буду я, Джош.

— А ты и должна оставаться собой. Это он должен прозреть, а не ты измениться, Люси, — уверенно произнес Джош. — А теперь пойди надень свое переливающееся платье и отрепетируй у зеркала парочку страстных взглядов. Я буду пожирать тебя глазами, а ты будешь бросать на меня томные взоры…

Несмотря на подавленность, сменившую ее кипучую ярость, Люси рассмеялась, представив эту картину.

— К сожалению, я не секс-бомба, а вот Джеймс как раз придет именно с секс-бомбой. Это Баффи Тэннер — модель, рекламирующая купальники, с необъятным бюстом, который вываливается из чашечек.

Джош беспечно отмахнулся.

— Ты просто зациклилась на больших грудях. А это ошибочное мнение…

— Ошибочное или нет, но я хотела бы, чтобы мои были побольше.

— Сексуальность — это скорее поведение, чем оснастка, — уверенно изрек Джош. — И вот еще что… нам надо немного опоздать.

— Я никогда не опаздываю. Не люблю опаздывать, — воспротивилась Люси.

Джош бросил на нее лукавый взгляд.

— Но ведь я же горячий парень, Люси, любовь моя! Разве ты могла устоять и не заняться любовью со мной перед самым выходом, из-за чего мы и опоздали? К черту пунктуальность!

Люси не выдержала и снова рассмеялась.

— Боюсь, что он даже не заметит нашего опоздания, Джош.

— Поверь мне, дорогая, обязательно заметит. — Он поиграл бровями, как всегда, когда затевал озорство. — Его предсказуемая маленькая секретарша напрочь выбьется из рамок, в которые он ее поставил. Поверь мне, он обязательно заметит.

— Что ж, мне действительно нет необходимости быть там вовремя, — сдалась Люси. — Он сказал, что я могу расслабиться и развлекаться, поскольку иду туда не работать.

— Так в чем же дело?! — воскликнул Джош. — Иди собирайся, а я ровно в семь тридцать принесу тебе джин с тоником, чтобы поднять настроение.

В семь тридцать они должны уже выехать, взывали к Люси остатки ее здравомыслия. Ведь им потребуется не меньше получаса, чтобы добраться из Белвью-Хилл до Дарлинг-Харбор, припарковать машину и дойти до сиднейского Конвент-Центра, в главном зале которого должен состояться благотворительный бал. Фуршет будет происходить в фойе, как написано в пригласительных билетах.

Впрочем, почему бы ей не выпить перед выходом? Конец света не наступит, если она не появится в зале в восемь часов минута в минуту. Почему бы ей действительно не побыть один раз непредсказуемой?

— Хорошо. И… спасибо, Джош. — Она благодарно улыбнулась. — Друзья познаются в беде.

Заходя в свою квартиру, Люси продолжала с благодарностью думать о Джоше. Даже это жилище она приобрела благодаря ему. Пара, жившая здесь раньше, тяжело и скандально разводилась и хотела как можно скорее продать квартиру, так что Люси удалось купить ее за более низкую цену, чем обычно стоят квартиры в этом районе.

Мысль о том, что это ее собственная квартира, всегда поднимала Люси настроение. И что бы ни думал о ней Джеймс Хэнкок, она рада, что живет не на подачки от мужчин, а на собственные деньги.

Все-таки ее мать была права: быть здравомыслящей и благоразумной не так уж плохо.