Кэтрин Крилл - Техасская свадьба Страница 4

Отец сделал все возможное, чтобы устроить жизнь дочери. Судьба жестоко обошлась с ним, но не повергла в отчаяние. Невзгоды его только закалили. Самуэль Пармали был строгим отцом, но очень любящим и заботливым. Он изо всех сил старался заменить девочке мать, хотя со страстью отдавался своему делу. И весьма успешно, о чем свидетельствовала процветающая Глориета.

Сердце Клэр переполнилось гордостью, когда она оглядела окрестности, все еще дикие и свободные. Это ее земля. Слава Богу, она оказалась способной продолжить дело отца, умершего два года назад. Глориета и сегодня была одним из самых преуспевающих ранчо в округе. Бывали дни, когда Клэр казалось, что весь мир сосредоточен здесь. Иногда ей вообще не хотелось высовывать носа из своего убежища в большой мир.

Она направила повозку к дюжине строений. Главный двухэтажный дом, обшитый дранкой, выкрашенный в белый цвет, окруженный дубами, походил на нарядный имбирный пряник. Он уже мало напоминал простую бревенчатую хижину, каким был прежде. Два больших красных амбара, один для продуктов, другой — для сена, выросли во дворе. Длинный с низкой крышей барак для рабочих, каменный домик над источником и загон для скота стояли один за другим. Маленькое деревянное «удобство» пряталось в зелени позади дома, напоминая о днях, хотя и не таких уж далеких, когда Самуэль наконец решил уступить неизбежному прогрессу и согласился соорудить туалет внутри дома, близ кухни.

Остановив лошадь перед домом, Клэр опустила лесенку повозки и слезла на землю. Мика, не теряя зря времени, принялся выгружать покупки.

— Я отнесу все в дом и займусь лошадьми, — сказал он, поднимая мешок муки.

— Мы с Сэди сами все сделаем, а ты поставь повозку в сарай. Если увидишь Салли, будь добр, скажи ему, что я хочу с ним поговорить.

— Хорошо, мэм.

Клэр помогла Мике перетащить остальные мешки и коробки на крыльцо, потом позвала Сэди, а он повел лошадей.

Экономка быстро явилась на зов.

— А я и не знала, что вы уже вернулись, — проговорила Сэди Бишоп, вытирая руки о чистый белый фартук, стоя в дверях. Она была всего на несколько лет старше Клэр, высокая, слишком высокая для женщины, с хорошей фигурой, которую изо всех сил старалась скрыть под платьями свободного покроя. Длинные черные волосы она собирала в строгий пучок. Сэди редко улыбалась, ее голубовато-зеленые глаза оставались печальными. Клэр лишь приходилось гадать о причине этой печали.

— Что-то сегодня Волк хранит молчание, — с удивлением заметила Клэр. — Обычно он заходится лаем, почуяв меня.

Она подняла коробку и окинула взглядом двор. Тонкая морщинка перерезала чистый лоб. Интересно, где носится этот мохнатый бродяга?

— Наверное, он с Хармони, — предположила Сэди извиняющимся тоном. Она шагнула, желая подхватить коробку. — Надеюсь, ты не против, если он с ней?

— Конечно! Напротив, я очень рада, если он станет надоедать кому-то еще. Он всегда болтается под ногами. Салли то и дело грозит прибить его.

Клэр понесла коробку в дом; Сэди шла за хозяйкой по пятам через широкую прихожую, стены которой были оклеены розовыми обоями, в залитую солнцем кухню в задней части дома.

— Мистер Грин ничего такого не сделает, правда ведь? — с беспокойством спросила Сэди, не уловив иронии.

— Конечно, нет, — поспешила Клэр успокоить женщину.

Она босиком прошлепала по деревянному кухонному полу, вдыхая приятный запах воска и аромат лимона, опустила коробку на прочный рабочий стол возле раковины. Внезапный порыв ветра всколыхнул занавески, Клэр повернулась к Сэди, насмешливо улыбаясь:

— Ну что ты, Сэди, неужели ты до сих пор не поняла, что он просто ворчит? Салли Грин грубоватый, вспыльчивый, но у него золотое сердце.

— Хармони вообще-то привыкла к нему.

— Ну вот, самое лучшее доказательство его человеческих качеств. Дети чувствуют людей тоньше, чем взрослые.

Снова улыбнувшись, Клэр отряхнула руки, собираясь пойти на крыльцо, когда Сэди вдруг остановила ее.

— Клэр.

— Да? — Она остановилась в дверях и оглянулась.

— А кто-нибудь… Кто-нибудь в городе интересовался мной?

Клэр заметила, как сумрачная тень пробежала по лицу подруги. Ее сердце сжалось от сочувствия.

— Нет, — солгала она, убеждая себя, что так и было. — А ты думала, кто-то станет расспрашивать о тебе?

— Да, — ответила Сэди, покачала головой и посмотрела на набитую чем-то коробку на столе. — То есть я хотела бы сказать «нет». Просто иногда люди с трудом забывают о прошлом.

— Да, крепкая память не всегда идет на пользу. Так ведь? — заметила Клэр, отчасти спрашивая и себя о том же. Сочувствие, которое она испытала к Сэди несколько минут назад, сменилось острой болью, внезапно пронзившей ее. Перед глазами проплыло видение. Мужское лицо. Его лицо.

— Может быть, когда-нибудь… — обреченно пробормотала Сэди.

Но Клэр перебила ее:

— Обычно отец предупреждал меня, чтобы я не жила ради «когда-нибудь», — вспомнила Клэр. — Она заставила себя улыбнуться и добавила: — Он вообще любил давать советы. Но сам, правда, не всегда им следовал.

— Я думаю, так поступают большинство людей, — вздохнула Сэди. Она вымученно улыбнулась, прежде чем снова погрузиться в свои мысли. В ее памяти тоже возникло мужское лицо. Неясный образ, как в тумане. То ли из-за охватившей внезапной острой боли, то ли от времени. Грызущий стыд терзал ее. Стыд за то, что работала в салуне. Что позволяла ценить себя так дешево. — Иногда я думаю: мне не стоило появляться здесь, — проговорила она едва слышно.

— Чепуха!

— Но из-за меня у тебя могут возникнуть неприятности.

— Об этом я сама побеспокоюсь.

Клэр хотела добавить что-то еще, но решила промолчать и снова вышла на крыльцо. Она не собиралась поддаваться предательским мыслям, которые могут завести ее, Бог знает куда. Незачем увязать в прошлом. Ничего тут нет хорошего.

— Кобылка, которую ты купила, еще необъезженная, не знает седла, — мужской голос прервал ее размышления.

Клэр подняла глаза и увидела Салли, который шел к дому. Салливан Грин был сварливый старый ирландец, нанятый еще отцом Клэр. Родившийся в Дублине, но выросший в суровых условиях приграничного Техаса, он, казалось, знал о скоте и лошадях больше, чем кто-либо, он заткнул бы за пояс любого, осмелившегося тягаться с ним. С годами Салливан стал не просто работником, а членом семьи. И, по существу, диктатором, хотя и великодушным, усмехнулась про себя Клэр.

— Я знаю. — Она обвила рукой деревянную колонну крыльца. — Но мы с Микой подумали, что она стоящая.

— Стоящая? — Его словно вытесанное из камня лицо, загрубевшее на ветрах, побуревшее под техасским солнцем, сморщилось в красноречивой недовольной гримасе. — Эй, девчонка, ты так ничего и не поняла в лошадях…