Шэрон Кендрик - Королевская любовь Страница 4

В то время как Милли…

Он снова бросил взгляд на дальний конец стола и заметил, что Миллисента смотрит на него. Огромные синие глаза выражали смущение и тревогу. Встретившись взглядом с Джанферро, она закусила губу и быстро отвернулась, как будто ее кто-то отвлек.

Неожиданно он почувствовал приступ какого-то первобытного желания, столь же необъяснимого, сколь и непреодолимого.

– Джанферро?

Поспешив надеть на лицо нейтральную вежливую улыбку, он повернулся к соседке:

– Да?

Во взгляде Лулу принц прочел весьма откровенное предложение.

– Как вы смотрите на то, чтобы я показала вам наши владения после ужина? Я имею в виду частную экскурсию, – девушка многообещающе улыбнулась. – В «Каюс-Холле» собраны настоящие сокровища, нужен только опытный проводник.

Джанферро напрягся. Он привык сам контролировать ситуацию и до настоящего момента всегда выбирал правильный путь. Ему стало ясно одно: негласное соглашение, которое существовало между ним и Лулу, теперь никогда уже не превратится в официальное предложение. Ничего еще не было произнесено вслух – стало быть, не нужно и расторжение помолвки.

Конечно, рано или поздно Лусинда узнает причину и будет сильно расстроена – что ж, пусть лучше так. Небольшое разочарование сейчас гораздо легче пережить, чем неудачный брак в будущем.

Джанферро принял решение. Он уедет сегодня же, не оборачиваясь назад. Этот путь показался таким простым и естественным, а проблема больше не давила своей неразрешимостью.

– Может, пересядем, прежде чем подадут десерт? – предложила леди де Вер.

Принц кивнул.

– С удовольствием. Я хотел бы поговорить с обеими вашими дочерьми.

Этот ответ следовало расценивать как приказание, и Милли расстроилась, но, вспомнив о долге гостеприимства, пересела, скрывая раздражение за улыбкой и пытаясь не замечать испепеляющего взгляда сестры. Интересно, о чем принято говорить с принцами за десертом? – подумала девушка.

Джанферро наклонился к своей новой соседке и тихо произнес:

– Так почему же вы обманули меня, Милли? Сказали, что работаете на конюшне?

Девушка закусила губу. Ну неужели можно вот так просто объяснить, что при виде этого красавца у нее замирало сердце, а в голове кружились самые необычные идеи? Еще, чего доброго, он примет ее за сумасшедшую!

– Так получилось, сорвалось с языка, – честно призналась Миллисента.

Он иронично приподнял бровь.

– И часто вы действуете под влиянием момента? – продолжил он допрос.

– Не особенно, – ответила Милли. – А вы?

Собеседник улыбнулся печальной улыбкой и обреченно покачал головой.

– Увы, подобные слабости непозволительны, принимая во внимание мою должность.

– Вы имеете в виду должность принца? – переспросила она, лукаво прищурившись.

– Кронпринца, – уточнил Джанферро с деланной серьезностью.

– Да, но разве принцы не люди? – с искренним возмущением воскликнула Милли.

Как ей идет эта страстность! – подумал он. Так прекрасна и очаровательно наивна.

– Долг превыше всего, – мягко заметил принц.

– Понятно.

– Как бы там ни было, – продолжил он, – зачем говорить о таких скучных вещах? Лучше поведайте мне о себе, Милли.

Девушка захлопала ресницами от удивления, но принц начал расспрашивать о ее детстве и, казалось, слушал с неподдельным интересом.

Милли рассказала, в какой строгости держали воспитанниц в школе-интернате для девочек, которые, несмотря на суровые порядки, любили подшутить над монахинями. Слово за слово – странные и немного пугающие обстоятельства встречи в конюшне перестали тревожить ее. А когда собеседник весело рассмеялся, Милли решила, что недаром начала свой рассказ.

Неожиданно она поняла, что разговоры за столом прекратились и все внимание обращено на них. Леди де Вер смотрела на дочь с удивлением, а Лусинда – с нескрываемым раздражением.

– Чем бы вы хотели заняться после ужина, Джанферро? – спросила хозяйка дома.

Лулу вопросительно приподняла бровь и тоже уставилась на него.

– Видите ли, – осторожно начал гость, – я мечтаю посмотреть на ваших лошадей.

Лулу скорчила недовольную мину.

– На лошадей?

– Ну да, – мягко подтвердил тот. – У меня самого пять скакунов в Мардивино, и хотелось бы сравнить их с теми, что стоят в вашей конюшне.

Лусинда, сидевшая теперь в центре стола, грациозно указала изящной ручкой сперва в сторону окна, потом на свое восхитительное розовое платье.

– Но ведь за окном идет дождь!

– Не страшно, я люблю дождь, – прозвучал твердый ответ.

Лулу раздраженно забарабанила кончиками пальцев с безупречным маникюром по столу.

– Что ж, если вы намерены промокнуть до нитки, ничего не имею против. Но вы не можете рассчитывать, что я буду вас сопровождать!

На долю секунды воцарилась мертвая тишина. Судя по взгляду Лусинды, она была абсолютно уверена, что теперь-то принц откажется от своего замысла и посмотрит на лошадей как-нибудь в другой раз. Но она его плохо знала. Никогда в жизни кронпринц Мардивино не шел на поводу у женщины!

– Как вам угодно, – отчеканил он в ответ. Казалось, от неудовольствия, звучавшего в его тоне, задрожал воздух. Милли заметила, что мать очень расстроена – прием оказался на грани провала. Девушка судорожно облизнула губы и робко предложила:

– Я могла бы показать принцу лошадей.

Леди де Вер ответила дочери благодарной улыбкой, отчего та смутилась еще сильнее.

Джанферро улыбнулся.

– Вы очень любезны, Милли, Благодарю вас.

Сердце в груди юной красавицы бешено забилось. Милли встала из-за стола, с силой оттолкнув стул. Сейчас она ненавидела Джанферро за высокомерное поведение.

– Ладно, пошли, – буркнула Миллисента и получила в ответ пристальный взгляд слегка прищуренных карих глаз.

– Но ведь тебе нужно еще переодеться! – напомнила мать.

– И так сойдет. От дождя еще никто не умирал, – заявила Милли.

Лулу издала нервный смешок:

– Еще бы, Милли может промокнуть до нитки и глазом не моргнуть. Она такая пацанка!

Это прозвище преследовало девушку с самого детства. Но сейчас, когда Джанферро направился вместе с ней к выходу, а в обеденном зале повисла напряженная тишина, Миллисента почувствовала себя совершенно новым человеком. В ней проснулась женщина, и это ощущение вызывало одновременно восторг и неловкость.

Пройдя к восточному выходу, Милли открыла дверь. Дождь шел сплошной серой стеной, за которой ничего невозможно было разглядеть. Милли сдернула старый плащ с вешалки и сунула его в руки Джанферро. Потом накинула еще один себе на плечи.

Принц набросил на себя видавший виды плащ, от которого пахло лошадиным потом и кожей седла.