Оливия Гейтс - Сердце пустыни Страница 4

— Сокрытие истины не всегда считается ложью. Для этого могут быть разные мотивы — например страх или необходимость держать данное слово. Нужно обладать мужеством, чтобы не проболтаться под угрозой причинения телесного вреда или смерти. Но почти во всех остальных ситуациях ложь — проявление трусости. И я не сомневался в твоей храбрости. Итак, как тебя зовут?

Т.Ж. прерывисто вздохнула и выпалила:

— Талия Жасмин. Удовлетворен? Где твоя чертова аптечка?

Не произнеся больше ни слова, он протянул руку и достал из бардачка огромную аптечку.

Она тут же принялась просматривать ее содержимое и доставать то что потребуется.

Талия вынула пакет с физиологическим раствором для капельницы и закрепила его на верхнем выступе кабины. Положив правую руку мужчины себе на колени, она ввела в его вену иглу, закрепив ее пластырем.

Он нежно коснулся пальцами ее подбородка и что-то прижал к ее губам. Это оказалась бутылка с водой. Талия Жасмин вдруг поняла, что у нее пересохло в горле. Она залпом выпила воду. Он смотрел на нее так, словно хотел проглотить заживо.

Она облизнулась и откашлялась:

— Ладно, мне нужно, чтобы ты расстегнул форму и подержал фонарь. Лучше тебе перебраться в хвост этого вертолета-монстра, чтобы ты мог прилечь.

Он улыбнулся, услышав ее серьезные указания:

— Я с удовольствием разденусь. И подержу фонарь над раной, полученной в тот момент, когда все мои чувства были настолько сосредоточены на тебе, что я не заметил преследователя, который мог убить меня еще одним случайным выстрелом. Я с содроганием думаю о том, что тогда случилось бы с тобой.

— Можно подумать, сейчас я в раю, — пробормотала Талия себе под нос, быстро надев стерильные перчатки.

— Мы с тобой заодно. Меня задели только слегка — это не такая уж высокая плата за освобождение заложника, живого и невредимого. Но я должен тебе сообщить, что во время жесткой посадки мне пришлось пожертвовать хвостом вертолета, дабы спасти кабину. Хвост разбит. Я сомневаюсь, что там есть место даже для одного из твоих собратьев.

Она подняла глаза от хирургического лотка:

— Моих собратьев? Ты имеешь в виду женщин? Обычно о женщинах говорят «женский пол», а не «собратья».

— Я имею в виду представителей семейства кошачьих. — Он шире улыбнулся и начал раздеваться. — Только кошка может выпрыгнуть из окна высотой шесть футов с такой ловкостью и грациозностью.

— На такое способны гимнасты. До восемнадцати лет я занималась гимнастикой. Кажется, я до сих пор не утратила приобретенные навыки.

Он так эротично стянул с себя униформу и маску, что Талия Жасмин сглотнула. Вдруг все мысли испарились из ее головы, когда на широкие, роскошные плечи мужчины упала грива блестящих волос оттенка красного дерева.

— Предупреждать надо.

— О чем предупреждать? — Он выгнул красивую бровь.

В облегающей рубашке с длинными рукавами и высоким воротом он выглядел еще массивнее.

Она взмахнула рукой, указывая на его тело:

— Тебе следовало играть на сцене царя зверей. Тебя и гримировать особенно не пришлось бы.

Он весело расхохотался, потом попробовал стянуть с себя рубашку и простонал. Его лицо скривилось от боли.

— Кажется, какое-то время мне будет тяжело поднимать левую руку.

— У тебя есть смена одежды на борту?

— Да. И продовольствие имеется, но я займусь им после того, как мы разберемся с раной.

— Хорошо. — Она схватила ножницы из лотка и принялась разрезать рубашку.

Он прошипел, когда холодные ножницы коснулись его разгоряченной кожи, затем простонал, когда Талия Жасмин сняла с раны прилипшую к ней ткань.

Однако со стороны могло показаться, что он стонет не от боли, а от удовольствия. Дрожащими руками она ощупывала рану, стараясь не обращать внимания на его красивое тело и на свою реакцию.

«Работай, идиотка! Перестань фантазировать об этом мужлане и просто займись делом!» — без конца твердила себе Талия.

Внезапно ее осенило. Все это время, пока она готовила внутримышечные инъекции с болеутоляющими и противовоспалительными средствами, он подавал ей флаконы с лекарствами, брал наполненные лекарством шприцы и раскладывал их в лотке в правильной последовательности. Он действовал так, словно долгое время был связан с медициной. Значит, он не хвастался, когда заявил, что может сам о себе позаботиться.

Кто же он такой?

Талия открыла рот, собираясь задать вопрос, когда он снова мягко провел пальцем по ее щеке. От легкого прикосновения она едва не потеряла над собой контроль. На глаза навернулись слезы. Она сглотнула, стараясь держать себя в руках и ни о чем его не расспрашивать.

— Ты не преувеличивала, когда говорила, что прежде имела дело с огнестрельными ранениями. Кто же ты такая, росинка Бога?

Имя Талия в переводе с древнееврейского языка означало «роса Бога». Никто никогда не понимал, почему при рождении ей дали такое необычное имя.

Еще раз проверив, все ли готово к процедуре, Талия решила приступить к более тщательному осмотру.

— Твои родители достойны похвалы за то, что выбрали тебе такое имя. Оно удивительно точно подчеркивает твою заботливость и утонченность, — сказал он.

Она бросила на него обиженный взгляд:

— Я не утонченная!

Его улыбка была дразнящей и снисходительной.

— О, ты невероятно утонченная особа, — настаивал он.

Талия прищурилась, глядя на него:

— Как твоя челюсть?

Он заговорил низким, бархатным голосом, который приятно обволакивал ее тело:

— Моя челюсть всегда будет помнить встречу с твоим кулаком. Но спрячь свои коготки. Утонченность и хрупкость не одно и то же. Говоря о тебе, нужно иметь в виду решимость, утонченность и изысканность. Именно так тебя можно описать. Потрясающая внешность, изысканная душа и стальная воля.

Ее губы дрогнули.

— Ты уверен, что не разбил голову? Или ты всегда так охотно и непринужденно раздаешь поэтические комплименты?

— Как раз наоборот. Женщины называют меня скупым на слова. Я никогда не говорю того, чего не имею в виду и никогда не лгу о своих чувствах. Неудивительно, что я выбрал работу в силовых структурах, а не стал дипломатом.

— Значит, среди орды женщин, которые стремительно пронеслись через твою жизнь, я единственная, кто во время проведения спасательной операции, как в фильме «Миссия невыполнима», врезала тебе так сильно, что ты раскрыл в себе поэтическое дарование?

— Ты отлично подвела итог.

Он вдруг повернулся и лег на спину, положив голову и плечи ей на колени. Он улыбнулся, когда Талия насторожилась и уставилась на него сверху вниз: