Анастасия Доронина - Там, где встречаются сердца Страница 4

— И насчет косметики тоже, — заметила вторая. — Мы только губы чуть-чуть блеском тронули, красавице вашей… А так больше ничего.

— А вот с руками беда, — вздохнула первая.

Алина вспыхнула и проворно спрятала за спину руки. Как и всякая уборщица, девушка старалась беречь руки от воды и едких растворов, но это удавалось не всегда, и кожа на ладонях была сухой и местами потрескавшейся. А ногти обрезаны, что называется, под корень, безо всякого следа маникюра. Не такие уж страшные руки, нормальные руки рабочего человека. Там, среди обслуги ресторана, или, скажем, в метро никто бы не заметил короткие ногти и красноватые пальцы. Но вечерний наряд требовал соответствия — и Алине показалось, что даже манекены смотрят на ее руки с осуждением.

— Руки — ладно. Что руки? Руки эти нам не целовать, — весело хохотнул молодой человек и полез в карман за бумажником. — Спасибо вам, сестренки, уложились, как договаривались, за это каждой премия. — Он вынул две стодолларовые бумажки, помахал ими в воздухе и по очереди пришлепнул их на плечо каждой из продавщиц, как будто награждал их погонами. — А нам пора. Слышишь, ты, новоявленная Королева? Шевелись, мы уже и так опаздываем. За мной давай шагай.

Алина чуть подхватила подол и сделала первый шаг, стараясь не замечать хамоватых ноток, явственно слышимых в голосе любителя заключать пари. Нога, не привыкшая к таким высоким каблукам, подвернулась при первом же шаге — Алина пошатнулась, но сумела удержать равновесие. Обе продавщицы тихо вскрикнули.

— Что?! — Мужчина мгновенно обернулся.

Девушка замерла на месте — она была поражена, как мгновенной злобой исказилось его до сих пор спокойное и даже добродушное лицо.

— Что?! — спросил он отрывисто. — На ногах не стоишь? От счастья обалдела? Ты мне брось это! Живо руки в ноги и вперед — если я из-за тебя пари проиграю, тебе крепко не поздоровится, учти! Такие бабки в тебя впалил, ты столько даже во сне не видела — попробуй только не отработать! Ну?!

Это «Ну?!» и еще кривая ухмылка, больше похожая на оскал, заставили Алину вскинуть голову. Черт возьми!!! С какой стати он позволяет себе так с ней разговаривать?! Неужели этот толстый кот считает, что за какие-то вшивые платье и туфли она теперь будет смотреть на него снизу вверх?! В конце концов, это она делает ему одолжение, а не наоборот!

— Ну? — торопил тот. — Долго будешь стоять? Шевели ногами!

И он снова, как тогда, на лестнице, схватил ее за руку.

— А ну убери грабли! — прошипела Алина, глядя ему в глаза. — Убери руки, я сказала! Убери руки и пошел на… отсюда, понял? Я тебе сейчас «пошевелю ногами» — мало не покажется!

Молодой человек остановился, ослабил хватку и моргнул. Резко высвободившись, Алина, подхватив подол, поочередно вскинула обе ноги. Ярко-красные туфли на шпильках, описав дугу, пролетели в сантиметре от головы нахала — он даже пригнулся и втянул голову в плечи — и со стуком свались где-то у самого входа в магазин, ударившись о стеклянную дверь.

— Послушайте! Послушайте! — заверещали обе продавщицы. — У нас нельзя устраивать скандалы! У нас этого совершенно не положено!

Алина уже рвала с себя шуршащее платье — прямо здесь, посреди магазина. Ахнувшие продавщицы начали описывать вокруг нее быстрые круги.

— Послушайте! Послушайте! Послушайте!

— Дайте мне мою одежду! Немедленно! Куда вы ее дели?!

Платье трещало, не хотело стаскиваться через голову, и этот треск дорогой эксклюзивной вещи грозил обернуться инфарктом у молодой работницы магазина и легкой истерикой у старшей.

Мужчина тем временем, кажется, пришел в себя.

— Стойте! — вдруг сказал он громко и резко.

Продавщицы замерли. Твердым шагом, так не вязавшимся с его расхристанным видом подвыпившего человека, он подошел к Алине, и, одернув на ней платье, крепко взял девушку за плечи, встряхнул и сказал, глядя в глаза — совсем так, как она сама недавно.

— Слушай… Ох, черт, я даже не знаю, как тебя зовут! Слушай, ты это, ты прости меня, сестренка. Ну нагрубил я, я вообще такой — грублю иногда. Но я не со зла, честное слово. Просто времени мало, я нервничаю, я психанул, ну взорвало меня, прости! Ну еще раз прости, и еще раз прости — вот видишь, три раза я извинился, достаточно? Ну? А теперь пойдем, слушай, ну пойдем, а? Я понимаю, в глупейшую я тебя историю втянул, но знаешь — просто выхода у меня нет, я проигрывать не люблю. Ко всему другому могу нормально, а вот проигрывать — никогда! Ни за что! Понимаешь? Ну пошли же, идем же, ну две минуты у нас осталось, пойми ты!!!

Где-то на середине речи он как бы невзначай положил широкую ладонь на оголенную Алинину шею и неловким и тоже как будто рассеянным движением провел пальцами по выступающим позвонкам. От этого дружелюбного и в то же время властного прикосновения в Алине отчего-то пропала всякая злость. Она вздрогнула и отвела глаза.

Младшая продавщица тем временем подобрала туфли и, опасливо поглядывая на утихшую скандалистку, поставила у ее ног. Помедлив, девушка обулась.

— Ну как ты? А? Успокоилась?

— Да.

— Ну и все. Прости в четвертый раз. И пойдем. Да?

— Да.

Мужская рука соскользнула с ее шеи, пальцы забрались под бретельку платья, поправили завернувшуюся материю, пробежались по тонкой вышитой кромке лифа, расправили съежившийся у плеча атласный цветок. Ничего особенного — но Алину захлестнула теплая мягкая волна. Давно, ах как давно к ней не прикасались, чтобы что-то поправить, а затем отойти в сторону и полюбоваться.

Он действительно сделал шаг назад и с удовольствием оглядел Алину с ног до головы.

— Ну вот ты и в полном порядке. Просто девочка с картинки. Так пойдем?

— Да.

— Ну слава те господи. Договорились.

Теперь он был спокоен, и даже ирония проскользнула в голосе, легкая издевка над самим собой — дескать, вот какие бывают в нашей жизни анекдотцы, я, здоровый крепкий мужик, должен обхаживать какую-то встреченную случайно на лестнице девицу, даже имени которой не знаю.

Они вышли на вечернюю улицу и быстро зашагали к ресторану. Молодой человек придерживал Алину за локоть.

— Ты прям фурия какая-то, ей-богу, — сказал он очень весело. — Даже и не знал, что такие еще бывают. Когда увидел тебя такую вот, в пух и прах разодетую, мысль в голове мелькнула — после ресторана к себе тебя увести. А теперь, наверное, не поедешь?

— Не поеду, — буркнула Алина. — И вообще отстаньте. Дура я, что на эту затею согласилась. И денег мне ваших не надо, не думайте.

— Да не думаю я. При чем тут деньги? Ладно, после поговорим.

Было совершенно непонятно, о чем он собирается говорить с нею «после», но сейчас это Алине было неинтересно. У нее в голове билась другая мысль: как все это будет выглядеть, каким образом этот тип собирается выиграть свое дурацкое пари? Ну что, он втолкнет ее в зал ресторана и скажет: «Вот, смотрите, я привел вам королеву, которая еще полчаса назад ступеньки мыла»?