Пола Льюис - Любовь за кадром Страница 4

— Лора, ты как, в порядке? — спросила Кэтлин.

— В полном, — отозвалась Лора.

— Прекрасно! Сейчас приедем, накроем стол, поужинаем...

— А я сразу на боковую! — бросил Джон, не оборачиваясь.

— Ну уж это дудки! — возразила Кэтлин. — А поговорить?

— Мне в пять вставать, так что мое участие в посиделках отменяется.

— А куда это вам в такую рань? — подала голос Лора.

— На верхнее пастбище, моя дражайшая гостья! Буду стадо перегонять.

— А мне можно с вами?

— Это еще зачем?

— Джон, — вмешалась Кэтлин, — Лоре для дипломной работы нужно сделать несколько фотоснимков. На верхнем пастбище такие красоты, каких в городе днем с огнем не сыщешь!

— А наша городская гостья имеет представление, что такое пастбище? — усмехнулся Джон.

— Перестань, Джон! Ответь, берешь ее с собой или нет?

— Выезжаем в пять тридцать! И ни минутой позже. Годится?

— Вполне, — ответила Лора.

— Ну, тогда лады! — буркнул Джон. Когда приехали на ранчо, дождь ливанул как из ведра.

— Господи, прямо потоп! — простонала Лора. — Так я и знала!..

— Мужайтесь, моя дражайшая гостья! Небось не сахарная, не растаете...

— Джон, ты опять за свое? — ополчилась на него Кэтлин.

— Ладно, молчу! — бросил он и больше не проронил ни слова.

Ферма, миниатюрный замок из природного камня, произвела на Лору сильное впечатление. На верхний этаж, где были две спальни, прямо из гостиной вела каменная лестница с перилами из кованого железа. А в гостиной чего только не было: кожаный диван, полки с книгами, звериные шкуры и камин, в котором Джон сразу развел огонь.

— На кухне в холодильнике полным-полно жратвы! Дик всякой всячины наготовил... Так что хозяйничайте тут сами, а я пошел спать, — сказал он и затопал вверх по лестнице.

После ужина Лора с Кэтлин вышли на крытую террасу, откуда открывался живописный вид на реку с долиной и зеленеющие вдали скалистые гряды. Дождь перестал, но было прохладно.

— Кэтти, брат у тебя прямо-таки мечта фотографа! — сказала Лора задумчиво и поспешно добавила: — Барбару понять можно.

— Какую еще Барбару? — вскинулась Кэтлин.

— Как какую? Роковую женщину, ты же сама рассказывала...

— Что я рассказывала? Остынь, Лора! — Она хмыкнула. — И вообще, подруга, дыши носом. В тебе-то от роковой женщины ничего нет, — вынесла Кэтлин безжалостный приговор.

Лора внутренне сжалась в комок. Хотя, если честно, красавицей ее не назовешь — худая как щепка, под два метра ростом, вся в веснушках, зубы кривоватые... Но, если захотеть, в любом салоне красоты из нее такую красотку сделают, что все так и ахнут.

— Почему же это во мне нет ничего от роковой женщины? — дрогнувшим голосом нарушила Лора затянувшуюся паузу.

— Да потому, что Джон во мне и в тебе видит лишь сопливых девчонок! — подсластила пилюлю Кэтлин. — Усвоила?

— Усвоила. Только ты совсем другое имела в виду! Так вот знай, когда я стану известным фотографом и заработаю кучу денег, первое, что я сделаю, — это изменю свою внешность!

— Не глупи, Лора! Зачем тебе менять внешность? Твоя красота неброская, но ты по-своему интересная. Так считают все, кто тебя знает.

Все, да не все! — усмехнулась про себя Лора. Во всяком случае, Джон Томпсон так не считает!

— Ну ладно, пойдем спать, — вздохнула она, — завтра вставать ни свет ни заря!

Лора долго не могла заснуть. На верхнем пастбище она себя покажет! Вот уж он удивится! — мечтала она.

И как в воду глядела! Джон только руками развел, когда Лора настолько увлеклась своим фотографированием, что забыла задвинуть засов на воротах загона и телята разбрелись кто куда.

На второй день она споткнулась на ровном месте и плюхнулась в лужу. На ней не было сухой нитки, когда Джон привез ее на ферму.

— Лора, ну что же ты такая незадачливая! — произнес он с тоской в голосе. — В чем дело, а?

Господи, ну неужели он не понимает, что всему виной его присутствие? — огорчилась она. Однако и на следующий день не отходила от него ни на шаг и все щелкала, щелкала своим «Кэноном».

На четвертый день Джон наконец смилостивился и, идя навстречу пожеланиям гостьи, битый час носился по всему ранчо на своем скакуне, а она его фотографировала. То лежа, то с колена, то с пригорка у реки... Изгваздалась как чучело, но была счастлива.

— Джон, а не могли бы вы меня сфотографировать верхом на вашем скакуне? — отважилась попросить его Лора, когда до обеда оставались считанные минуты.

— На память, что ли? — миролюбивым тоном бросил он.

— Ну да! Конечно, на память, — кивнула она, тряхнув растрепавшимися волосами.

— Тебя подсадить или сама справишься?

— Спасибо, я сама...

— Ну, давай, сама так сама!

Со знанием дела Лора расправила стремена, старательно подтянула подпругу, лихо вскочила в седло, и тут случилось то, что и должно было случиться, — конь дернулся. Лора не удержалась, грохнулась на землю и вскрикнула от острой боли в запястье.

— Растяпа! — гаркнул Джон. — Ну и растяпа же ты!.. Навязалась на мою голову. От тебя одни только неприятности... И я тоже хорош! — приговаривал он, поднимая ее на руки. — Какого черта согласился!

Лора заплакала, но не от боли, а от горя. Прощайте, мечты! Всему хорошему рано или поздно приходит конец! Но зато вот он, Джон Томпсон, совсем рядом... Его плечо, мужское плечо, такое удобное... Так и хочется положить на него голову.

В травмпункте сельской больницы ей наложили гипс, а потом на «скорой» отправили в Рочестер.

— Прощай, растяпа! — сказал ей Джон на прощание. — Не горюй! Видно, планида у тебя такая, гостья ты моя незадачливая...

Когда Лора напечатала фотографии, она сразу поняла, что распрощаться с ней навеки ему не удастся. Молчаливый, надежный и мужественный Джон Томпсон теперь навсегда с ней, и она с ним никогда не расстанется.

Фотографии ковбоя из глубинки имели большой успех. Маститые преподаватели наперебой поздравляли Лору и все как один пророчили ей интересную работу. Спустя какое-то время ее пригласили на беседу в Государственный департамент. Сломя голову она помчалась в Вашингтон, где ей предложили поработать фотокорреспондентом в одной из горячих точек планеты. Она согласилась не раздумывая.

А что ей еще было делать? Рука зажила, но сердце по-прежнему оставалось разбитым...

1

До встречи с сестрой оставалось минут двадцать, и Джон решил пройтись пешком. Он припарковал свой «форд» в переулке рядом с площадью, в центре которой стоял мраморный фонтан — русалки, поддерживающие большую плоскую чашу. Издали скульптурная группа напоминала огромный диковинный кубок — через край, журча и пенясь как шампанское, переливалась вода.