Джулия Тиммон - Уроки доверия Страница 4

Глядя на женщин в черных платках и платьях, на узкие, скромно обставленные кельи с кружевными занавесками на окнах, трапезную с длинным деревянным столом и самоваром посередине, Натали все сильнее увлекалась безумной идеей.

Кстати, что такое самовар, она знала с детства. Однажды, в русскую зиму, даже съездила с родителями в Санкт-Петербург навестить маминых родственников. Самые яркие впечатления от этой поездки оставили у Натали разноцветные дворцы по обе стороны широкой улицы, огромные кони на углах одного моста и щиплющий щеки мороз.

Труд, умиротворение, близость к природе и духовные ценности… Да, именно в этом я и нуждаюсь теперь, решила Натали. И когда на экране появился адрес монастыря, мгновенно вскочила с кресла, схватила ручку и блокнот с полки под телевизором и быстро переписала странные незнакомые слова.

— Решено! — торжественно провозгласила она, упиваясь своей идеей. — Теперь осталось лишь хорошенько обдумать детали.

Окрыленная роящимися в голове планами, Натали, оставив телевизор включенным, выбежала в прихожую и замерла перед зеркалом на стене. Выглядела она немного бледнее обычного, но ее глаза, несмотря на многодневные страдания, не потеряли живого блеска, а полные губы казались даже ярче и аппетитнее.

— Черный определенно мне пойдет, — произнесла она вслух, но вспомнила смиренные лица виденных на экране женщин, и устыдилась своей суетности. — А вообще-то какая разница? Туда уходят не для того, чтобы красоваться, совсем наоборот. Это не модельное агентство и не модный клуб… — Натали на мгновение перенеслась мыслями в тот вечер, когда почти год назад познакомилась на дискотеке с Джеймсом и, поёжившись, как от боли, возгорелась сильным желанием очутиться среди заснеженных просторов и простых искренних чувств. Там, наверное, и зеркал-то нет! И хорошо. И правильно…

Вообще-то религиозностью в ее семье никто не отличался. Отец был протестантом, как большинство жителей Штатов, мать при рождении крестили в православной церкви. Сама Натали никогда не задумывалась о Боге всерьез. По сути, ее причастность к вере ограничивалась лишь любовью к рождественской и пасхальной суете, к традициям, давно превратившимся для предпринимателей в источник ежегодного дохода. Но теперь в ней что-то резко изменилось. Видимо, измученная страданием душа затребовала сокровенной прелести отшельничества, божественного тепла. Настолько настойчиво затребовала, что мысли о монастырском уединении Натали обрадовалась как единственному спасению.

А ведь я даже толком не знаю, как молиться, в легком замешательстве думала она, продолжая смотреть на себя в зеркало. К тому же мне, что называется, медведь на ухо наступил… Вдруг из-за этого я им не подойду? Она машинально расправила прядки челки и тут же взлохматила их, вспомнив, что о прихорашивании должна навсегда забыть. Ее сердце замерло от испуга, но она мгновенно прогнала сомнение, подумав о том, что продолжать жить в миру гораздо опаснее и страшнее. Нет, надо написать им письмо. Прямо сейчас.

Едва приступив к составлению послания, Натали столкнулась с рядом проблем. Во-первых, ее смутил в спешке переписанный адрес. По-русски она знала лишь несколько слов вроде «привет», «как дела», «пожалуйста» и не могла судить, наделала в адресе ошибок или нет. Поэтому, перечитав выведенные собственной рукой слова, задумалась. Можно было дождаться приезда родителей и обратиться за помощью к маме, но Натали в первое же мгновение решила для себя, что матери с отцом сообщит о своем намерении в самую последнюю очередь.

Вторая проблема была опять-таки языковая. Знает ли настоятельница или кто-нибудь из обитательниц монастыря английский, Натали не имела понятия. Не представляла также, как, если приедет в далекую Россию, будет общаться с людьми.

Осознав всю серьезность возникших препятствий, Натали пала духом. При мысли о возвращении к пустому, бессмысленному существованию ее бросило в дрожь. А отправляться в какой-нибудь из монастырей на родине ей не особенно хотелось. Ибо она жаждала очутиться как можно дальше от Джеймса, Сиэтла, Штатов, где-нибудь в совершенно ином мире. Север загадочной России с его холодом и отсутствием комфорта подходил ей, как она воображала, просто идеально. От страстного желания войти в пропахшую ладаном избушку и на веки вечные отрешиться от прошлой жизни у нее шла кругом голова…

Впрочем, Натали недолго печалилась. Предположив, что английский знают теперь повсюду, она начала печатать на родном языке. Вскоре на экране компьютерного монитора красовалось законченное письмо. В нем Натали откровенно признавалась, что воспылала любовью к Богу только сейчас, сообщала, что мечтает поставить крест на мирской жизни и переселиться в их святую обитель, о существовании которой ей стало известно из телепередачи лишь сегодня. В самом конце она спрашивала, каковы правила приема, и выражала горячую надежду на скорый ответ.

— Замечательно! — Натали потерла руки. Жаль, конечно, что у них нет электронного адреса, так все выяснилось бы гораздо быстрее. Но ничего, я потерплю. А заодно морально подготовлюсь и улажу здесь кое-какие дела.

Она распечатала письмо и, решив не откладывать его отправку в долгий ящик, собралась сходить на почту сейчас же. Было около шести вечера. На улице, где Натали не появлялась почти неделю, приветливо светило оранжевое предзакатное солнце.

Она выглянула в окно, чтобы решить, во что одеться… и окаменела, увидев проходящего мимо парня с такой же, как у Джеймса, прической. Выходит, в раздумьях о душе она ненадолго отвлеклась от своего безутешного горя. Итак, бежать отсюда. Далеко-далеко и как можно быстрее!

Стрелой влетев в спальню, Натали распахнула шкаф.

Надо выбрать что-нибудь скромное и темное, решила она, осматривая гардероб. Не привлекающее внимания…

Однако Натали ждало разочарование. Она поняла, что подходящей для ее нынешнего умонастроения одежды на вешалках нет. Многочисленные платья, блузки, топы, юбки и брюки, совсем недавно столь милые ее сердцу, все как на подбор отличались сексуальностью и броскостью. Большинство из них она покупала, рассчитывая на вкус Джеймса. Опять Джеймс! С этим негодяем у нее ассоциировалось буквально все — случайные прохожие, собственный дом, наряды. Казалось, он тенью ходит за ней по пятам и издевательски посмеивается.

Нет! Натали с шумом захлопнула дверцы шкафа, присела на корточки и выдвинула широкий ящик внизу, в который складывала все, что уже не носила или надевала очень редко. Ее взгляд упал на темно-синее платье у дальней стенки, лет пять назад подаренное прабабушкой. — То, что надо.