Джен Беннет - Яростные тени Страница 4

Такого чуда он не встречал за все двадцать пять лет своей жизни.

Мисс Бэкол хмыкнула, не догадываясь о постигшей ее неприятности.

– Дверь не заперта, но задвижка заела. Помогите.

Может сказать? Надо ведь сообщить? Как она не чувствует прохладный воздух на обнаженной коже? Черт, придется признаться. Обязательно… но боже мой, какая округлая попа. Если прежде он был лишь слегка возбужден, то теперь пришел в полную боевую готовность.

– Мистер Магнуссон?

– Что? О да. Позвольте… подвиньтесь, а то я не достаю. Ладно, я сделаю вот так. Не двигайтесь. – По его затылку пробежался ветерок. Лоу потянулся через нее, так как этого было не избежать: на платформе не хватало места, а поезд набирал скорость. Ему пришлось прижаться к ее спине, чтобы добраться до задвижки. Милостивые боги. Он будто опустился на теплую подушку, не слишком мягкую, не слишком твердую, именно такую, как надо. И из-за высокого роста мисс Бэкол Лоу не пришлось наклоняться, чтобы его твердый член оказался между этих округлых мягких…

– О… боже, – прошептала мисс Бэкол.

В самом деле. Похоже, не придется рассказывать ей о порванном платье.

Как только задвижка соскользнула, Хэдли открыла дверь и бросилась в вагон. С обеих сторон все отсеки были заполнены багажом. В остальном помещение пустовало.

Неужели она действительно почувствовала прикосновение мужского возбужденного тела? Прохладный воздух щекотал ее ноги. Она извернулась, чтобы лучше рассмотреть платье.

– Вы порвали его в прыжке. – Лоу запер дверь, отчего пропали свист ветра и щелканье ускоряющегося поезда.

– Вы обязаны были мне рассказать!

– Я заметил, лишь когда вы повернулись. Пытался спасти нас от пуль.

– Спасти нас? – Она свела оборванные концы платья вместе, стараясь прикрыть прореху. – Стреляли в вас, а не в меня. И это вы размахивали… церемониальным кинжалом.

– Церемониальные кинжалы тупые, а мой – наточенный. – Лоу говорил с легким акцентом, который сразу не распознаешь, но в модуляции его слов было что-то мелодичное. Скандинавское. О, точно, Магнуссоны же шведские иммигранты. – И вам бы порадоваться, что у меня острый кинжал, или та пуля снова убила бы лису, которая положила свою короткую жизнь на воротник вашего пальто.

– Это норка, и я не припоминаю, чтобы просила меня спасать.

– Ох, ну простите, что я повел себя как джентльмен.

– Джентльмен, – фыркнула Хэдли и горько усмехнулась. Джентльмен бы так не прижимался. И несмотря на все усилия, ее одолели неприличные мысли о прикосновениях Лоу, выйдя на первый план в золотой рамке.

– Ладно. Мне открыть дверь? Можете спрыгнуть и поковылять на станцию со сломанной ногой. И после того, как побываете в заложницах у тех бандитов, подпишете чек, заплатив выкуп из отцовского состояния, потом поздравьте себя с успехом.

Не успела Хэдли подавить прилив злости, как ее зрение стало темнеть. Мрачные и отталкивающие духи появились из стен будто тени. Обычно они не показывались тому неудачнику, который попадался им на пути. Иногда Хэдли просто не успевала отправить их в ту адскую дыру, откуда они вылезли, а подчас и не хотела их отсылать.

Духи опрокинули ряд кожаных чемоданов с полки над мистером Магнуссоном. Тот увернулся и едва не сбил с ног Хэдли, пытаясь спасти свою шкуру.

Так ему и надо.

Когда упал багаж со следующей полки, она продвинулась дальше в вагон.

Это за то, что похотливо прижимался к ее нижнему белью, заставляя хотеть того, что не суждено.

Лоу что-то неразборчиво крикнул, уклоняясь от упавших сумок. Для человека такого роста он двигался удивительно грациозно. Однако лучше все остановить, пока он не потерял сознание и не умер.

Или пока до него не дошло, что именно ее духи разбили окна в первом поезде.

Один, два, три, четыре…

Гнев ослеплял и лишал ее самообладания. В этом случае духи со смертельной яростью нападали на того, кто ее разозлил, так что надо подавить опасные чувства. Она обязана. Отец поручил ей договориться с этим мужчиной. Амулет джед значил для него больше, чем просто научное изыскание и ценная собственность, особенно потому, что он был согласен расстаться с такими деньгами, чтобы получить находку до того, как какой-то музей и другие коллекционеры предложат свою цену. Отец сказал, что обретение этого амулета важнее всего в его жизни.

Пять, шесть, семь, восемь…

Хэдли считала, пока духи не скрылись в стенах, а мистер Магнуссон перестал сыпать ругательствами. Во всяком случае она так думала, потому что он перешел на шведский, и нельзя было сказать наверняка.

– Какого черта! – воскликнул он уже на понятном языке. Он стоял наготове, рассматривая кучу сваленного багажа и убирая растрепанные кудрявые волосы с лица. У него был такой острый хитрый взгляд ярких холодных голубых глаз цвета фаянсовой вазы лотоса в четырнадцатой витрине выставки позднего периода Нового царства. Его внешность отвлекала: необычные глаза, запавшие щеки и благородные скандинавские скулы, высокие и выпуклые, как нос корабля викингов. И эти губы… с ямочками в уголках и такие полные, что им позавидовала бы любая женщина.

Единственный недостаток – плохо сросшийся нос. Он был сломан ниже переносицы, привлекая внимания, но все же не слишком портил Лоу. Как же нечестно, что меркантильный охотник за сокровищами настолько ослепительно красив.

Она видела его фотографию, как и жители половины мира, но реальность оказалась много лучше. Он уверенно держался, иногда выказывая пренебрежение. Щетина и потрепанные туфли делали его похожим на сказочного короля в одеянии бродяги. Ему ведь плевать на ее мнение. Его брат – один из самых богатых бутлегеров Сан-Франциско. Хэдли не удивилась бы, если незаконные накопления Магнуссонов превышают то, что осталось от наследства ее матери.

– Вы это видели? – спросил он, раскидывая руки, будто потерял равновесие.

– Видела.

– Вагон тряхнуло? Что произошло?

– Все закончилось, – ответила Хэдли, пытаясь изобразить дурочку. – Так какой у вас план, мистер Магнуссон? Мы скроемся здесь часов на восемнадцать до самого Сан-Франциско или сойдем на следующей остановке?

– Боже, не знаю. – Он расправил сумку, прикрепленную к его груди, и озадаченно посмотрел на упавший багаж у своих ног. – А что вы думаете?

Так теперь он интересуется ее мнением?

Она задумалась над их положением.

– До Рино нет приличных станцией, так что шансов найти открытую билетную кассу в этом время ночи почти никаких.

– Возможно, вы правы. Нам пришлось бы спать в зале и дожидаться следующего поезда, возможно целые сутки. – Он протяжно выдохнул. – Я не был дома целых девять месяцев, несколько недель нормально не высыпался, так что предпочел бы не задерживаться. А что в следующем вагоне? Вы что-то видите за шторкой?