Бетти Монт - Грешная и святая Страница 4

Вот почему, все еще находясь в отпуске по состоянию здоровья, он не переставал донимать редактора требованиями разрешить ему приступить к работе. А тот, разумеется, считал, что он сейчас ни на что не годен. Черт бы их всех побрал!

Ричард нетерпеливо засунул фотографию обратно в бумажник и сосредоточился на входной двери; медленно и осторожно просунул кредитную карточку в щель. Раздался щелчок, он легонько толкнул дверь, и она, как по мановению волшебной палочки, тихо отворилась.

– Молодец! – с улыбкой сказал он сам себе, прежде чем оглядеться по сторонам.

Планировка домика, куда он попал, оказалась точной копией планировки его собственного жилища. Входная дверь вела в небольшой холл, где начиналась лестница на второй этаж. Впереди располагалась кухня, справа – дверь в гостиную.

– Сьюзен… – начал было он, входя на кухню, и остановился, потрясенный увиденным. Кухня, обставленная по последнему слову дизайна, словно подверглась набегу варваров. Дверца холодильника была распахнута, продукты валялись на полу. Тарелки с недоеденной едой стояли на столе, на шкафах… везде…

В кухне и гостиной никого не оказалось. Девушка, по всей вероятности, была наверху. В каком она состоянии? И он помчался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Ее не было ни в одной из двух маленьких спален, обставленных сугубо по-женски. Идеальный порядок в этих комнатах в сравнении с разгромом на кухне поразил его.

Дверь в ванную комнату была закрыта. Рич попробовал повернуть ручку, она поддалась. Но ему вовсе не хотелось входить туда. Он постучал и позвал:

– Сьюзи? Это ваш сосед, Ричард Харрис. У вас все в порядке? Шадия беспокоится о вас. Сьюзи, откройте!

Из ванной донесся едва различимый сдавленный стон. И Рич, забыв всяческие приличия, ворвался в ванную и вздрогнул от того, что увидел. Девушка лежала, скорчившись, у самой двери. Он склонился над ней, а она тем временем подняла голову, которая, казалось, была невероятно тяжелой, посмотрела на него своими зелеными глазами, обрамленными длинными ресницами, и еле слышно пробормотала:

– Уйдите…

Ей было плохо, очень плохо. Он это видел. Должно быть, ее рвало уже довольно долго. Она выглядела белой как бумага, губы опухли и запеклись.

Ричард заставил здравый смысл взять верх над эмоциями.

– Рвота прекратилась? – спокойно спросил он.

Она закрыла глаза, всхлипнула, приложила руку ко рту и отвернулась от него, как будто не хотела видеть.

– Уходите, – выдохнула она. – Пожалуйста, оставьте меня.

Рич не обратил никакого внимания на ее просьбу и, наклонившись, просунул одну руку ей под спину, другую – под колени. Он был очень сильным мужчиной, и она показалась ему легкой как перышко. И ему подумалось вдруг, что, отпусти он руки, она не упадет на пол, а будет парить в воздухе.

– Нет, – простонала она, но он проигнорировал ее протест, отнес в спальню, положил на кровать, сам сел на краешек и через голову стянул с нее голубое шелковое платье и бросил его в угол.

Под ним оказалось белое шелковое белье, украшенное кружевами.

– Что ты делаешь? Ублюдок! – зашипела она, заметив, как он скользит взглядом по ее телу, и ее зеленые глаза возмущенно блеснули. – Убери свои грязные руки! Я не настолько слаба, чтобы позволить тебе изнасиловать меня! Если только ты попытаешься сделать это, я выцарапаю тебе глаза! – Ее пальцы с длинными ногтями казались когтями дикого зверя.

– Вы, должно быть, шутите! – неожиданно разозлился Ричард. – Неужели вы думаете, что кто-нибудь клюнет на вас, когда вы в таком состоянии?

Ее глаза распахнулись, и она посмотрела на него взглядом, полным недоумения. В ответ он скорчил недовольную гримасу, явно сожалея, что эта фраза сорвалась с его губ, и сказал:

– Я снял с вас платье, потому что мне показалось, вам будет лучше, если вы наденете что-нибудь чистое.

Она вздрогнула, осознав, что он имеет в виду.

– Боже ты мой! – простонала она, пряча лицо в ладонях. – И на кого я только похожа? Не смотрите на меня. Уходите, пожалуйста, уходите.

Он встал и подошел к большому – от стены до стены – платяному шкафу, достал из него синий халат и вернулся к ней.

Она лежала на кровати, скорчившись, как ребенок в чреве матери, и закрыв глаза. Рыжая копна волос разметалась по подушке. Ее кожа светилась молочной белизной, маленькие груди, совсем как у девушки-подростка, с темно-розовыми сосками, проглядывали сквозь шелк. Но эти ноги… Его глаза пробежали от бедер до тонких щиколоток и высокого подъема ступней. Она была худой, но при этом трогательно обворожительной. Волшебное дитя, подумал он, явившееся сюда из другого мира.

Сколько ей лет? Должно быть, двадцать с небольшим. Двадцать один или двадцать два? На десять лет моложе, чем он.

– Наденьте вот это, – проговорил он.

Она села, взяла протянутый ей халат и слабыми движениями начала просовывать руки в рукава. Ричард наклонился, чтобы завязать широкий пояс на ее талии. Она казалась такой хрупкой, что ему было почти страшно дотрагиваться до нее, и он вновь почувствовал раздражение.

– Почему вы издеваетесь над собой? – спросил он, глядя ей в глаза. – Вам не нужна диета, у вас великолепная фигура, почему ради амбиций вы жертвуете здоровьем?

– Ради амбиций? – Она рассмеялась. В ее смехе он уловил истеричные нотки и нахмурился. Вряд ли он в силах справиться с женской истерикой. – Вы думаете, я себе нравлюсь? Можете не рассказывать мне сказки о моей фигуре. Я прекрасно знаю, что я толстая, – у меня есть глаза, и я смотрюсь в зеркало.

Он бросил на нее взгляд, полный изумления.

– Толстая?! Какая же вы толстая? Вы не можете говорить это искренне. Кожа да кости – вот что такое ваша фигура.

– Не надо лгать! Я понимаю, что вы хотите мне добра, но я не дура!

– Может, вы и не дура, но совершенно очевидно, что у вас не все дома, – угрюмо проговорил Ричард, – Сейчас я позвоню вашему врачу и скажу, что вы нуждаетесь в срочной помощи.

– Нет! – Она схватила его за запястье. – Мне не нужен доктор! – Ее голос звучал хрипло, но настойчиво.

Ричард не имел ни малейшего понятия, что ему следует предпринять в этой ситуации, он не очень четко представлял себе, насколько все это опасно. Шадия Тази выглядела сильно напуганной, когда обратилась к нему за помощью. Да и вид Сьюзи в первые мгновения поверг его в состояние шока. Но он не знал, грозит ей реальная опасность или нет. Она была очень бледна, и все, что говорила, ему не нравилось. Но все же у него создалось впечатление, что она далеко не глупа, что перед ним не безмозглый мотылек: в зеленых глазах светился ум, губы были пухлыми и чувственными, но очертания рта – решительными.