Марджори Уорби - Марджори Уорби - Любимый варвар Страница 4

Мужчина на тракторе опрыскивал фруктовые деревья. Он резко остановил машину и сердито закричал:

— Какого черта вы тут делаете?

Оливия почувствовала себя очень неловко. Она вскочила на ноги, поправляя юбку; ее щеки горели. Ни одной женщине не понравится, если незнакомый мужчина увидит ее в столь комичном виде, и Оливия сразу же почувствовала к нему антипатию.

Он был рыжеволосый, а его кожа была обветренной и до темна загорелой, как у всех людей, много времени проводящих на воздухе, ярко-синие глаза сердито уставились на нее.

Он смотрит на меня так, будто я червяк, забравшийся в одно из его яблок, неприязненно подумала Оливия. Отвратительный образец сильного пола.

— Я пытаюсь поймать своего маленького племянника, — начала объяснять Оливия, ища глазами Стивена, который предусмотрительно исчез из виду.

— Я полагаю, вы понимаете, что нарушили границу частного владения?

— Приношу свои извинения. Стивен — всего лишь озорной ребенок. Больше такое не повторится.

— Да уж, постарайтесь. Я не потерплю, чтобы проказничали на моей земле, усвойте это раз и навсегда. Вы, видимо, новые жильцы Розмари-Коттедж. Так вот, держитесь впредь подальше от моей собственности, а не то у вас будут неприятности.

— Не кажется ли вам, что вы поднимаете шум по пустякам? — сказала Оливия, прямо взглянув в сердитые голубые глаза. — Мы ничего страшного не сделали.

— Сейчас многие считают, что они могут делать что угодно на чужой земле, — резко ответил мужчина. — Устраивают пикники в моем саду, оставляют мусор и пустые бутылки, портят изгородь, ломают молодые деревья, крадут фрукты... Я не намерен это больше терпеть. Я вас предупредил. — Он так быстро рванул трактор вперед, что ей пришлось отскочить в сторону, чтобы не попасть под колеса.

«Варвар! — подумала Оливия. — Грубый, неотесанный, дикий варвар!» Она могла понять его негодование, и он имел полное право выставить их, но неужели он не мог это сделать более вежливо? Если он типичный представитель их соседей, то перспектива жить среди подобных людей ее вовсе не радовала.

Когда Оливия вернулась в дом, Ева сидела в кресле-качалке и кормила из бутылочки Стефани. Мэнди сидела за столом со своим рисованием, а Стивен дипломатично не показывался на глаза. Но письмо для Оливии лежало на стуле у двери, куда мальчик бросил его.

Оливия улыбнулась, взглянув на почерк.

— От Дональда, — радостно сказала она, забыв о недавней стычке с «варваром» в саду.

Схватив письмо, она взбежала по скрипучим ступенькам в свою комнату, бросилась на кровать и приготовилась спокойно прочитать его.

Когда спустя некоторое время Ева вышла в столовую, Оливия уже накрывала стол к чаю.

Чтобы сократить до минимума работу по дому, они решили, что последний раз в день они будут есть в половине седьмого, а перед сном могут еще выпить по чашке чая или кофе с печеньем.

Ева подошла к столу.

— Пока все идет хорошо, — сказала она. — Стефани заснула, слава Богу. Когда у нас уже выработается определенный порядок, мы будем легко со всем справляться. Даже старина Перкинс уже улегся.

— Этот сосед-фермер создает ужасный шум своим трактором, заметила Оливия. — Надеюсь, он не разбудит малышку.

Ева только махнула рукой.

— Такой шум не может ее разбудить. А вот ступеньки могут.

— Ступеньки?

— Они очень скрипят, — объяснила Ева. — Одна, самая стертая, на повороте издает такой резкий звук. Мы должны быть внимательны. Стараясь не наступить на нее, я только что порвала чулок. Бот они, прелести сельской жизни! — Она взглянула на Оливию и как бы невзначай спросила: — Хорошие новости от Дональда?

— Можно сказать и так, я думаю. — Оливия поставила на стол тарелку со свежим салатом из сельского магазина. Ева накануне по телефону заказала все необходимые овощи, и когда они приехали, овощи уже были доставлены; их принесла миссис Родд, которая присматривала за домом в отсутствие хозяина.

— Дональд пишет, что обручен, — сказала Оливия.

Ева быстро повернулась к ней.

— Обручен? О Оливия, дорогая, такого не может быть! — Подойдя к кузине, она изумленно посмотрела ей в глаза. — Может быть, ты просто неправильно его поняла.

Оливия отрицательно покачала головой.

— Он обручился совсем недавно. У них в школе появилась новая помощница заведующей хозяйством. Ей всего девятнадцать. Зовут ее Кейт. На ней он собирается жениться.

Ева стала красной от гнева.

— Вот негодяй!

Оливия то ли всхлипнула, то ли засмеялась.

Ева опустилась на стул.

— Но это же невероятно! Неслыханно! Он ведь был по уши влюблен в тебя на Пасху.

— Он надеется, что я не буду возражать. И он по-прежнему прекрасно ко мне относится...

— Ну и дела! — только и могла сказать Ева, просто не находя слов. — Я никогда не ожидала ничего подобного от Дональда. Я считала его гораздо умнее и честнее. — Она подошла и обняла Оливию за плечи. — Не расстраивайся, дорогая. Если он такой непостоянный, то нечего и расстраиваться из-за него.

Оливия пожала руку сестры, потом отодвинулась.

— Не надо меня жалеть, Ева, а то я заплачу.

— Можешь плакать, сколько угодно, — ответила Ева.

Они стали вести себя, как будто ничего не случилось — приготовив все к чаю, позвали детей к столу; только у Оливии совсем не было аппетита.

Все произошло совершенно неожиданно. Ева была полна негодования на человека, который смог так поступить с Оливией. Она и сама чувствовала себя частично виноватой в этом, поскольку это она познакомила их. Дональд был сыном ее соседей в Хампстеде. Никто так не радовался, как Ева, когда Оливия понравилась Дональду. Имея счастливую семью, Ева очень хотела, чтобы и Оливия удачно вышла замуж. Дональд Фрейзер казался ей идеальной партией. И вот теперь такое!

«Ну, тут ничего не поделаешь. Ах, черт возьми!» — ругалась тихонько Ева. Она просто не могла смотреть на безжизненное лицо Оливии, похожее на маску. Многие девушки не увидели бы ничего ужасного в том, что их оставил молодой человек, но для Оливии, которая всегда была очень робкой там, где дело касалось мужчин, это было полной катастрофой.

После чая они закончили распаковывать вещи, устроили Перкинса в его привычной корзинке, предварительно покормив и дав прогуляться по саду. Потом уложили спать старших детей, и наконец у них появилась возможность спокойно провести вечер, но только теперь обеих терзали мысли, которые они не могли высказать вслух.

Ева болтала о разных пустяках, избегая говорить о том, что было у нее на уме, хотя ей очень хотелось обсудить Дональда и его необычное поведение. Наконец она не выдержала и завела о нем разговор, потому что считала, что Оливии лучше выговориться, чем сидеть над вязанием с непроницаемым, холодным выражением. Но Оливия отказалась говорить на эту тему.