Лошадка Тая и Айдар-гора - Сергей Валерьевич Мельников Страница 4

– Это ваш ребёнок? – Спросил он гораздо более спокойным и тихим голосом.

– Мой, – кивнул Айдар, – ему 10 лет, и он весит тридцать килограмм. Нестрашный вес для этой конструкции, правда? Но вы его напугали, и он боится слезть. Придётся мне самому подняться наверх и его снять. А я вешу 120 кг. Выдержит, как думаете?

Охранник посмотрел затравленно на Айдара, на генератор, опять на Айдара. Потом махнул рукой.

– Ладно, я отойду. Вы попросите его слезть, пожалуйста. Не положено тут лазить, – сказал он примирительно. – Не то, чтобы я против был… Но его только в эти выходные покрасили. Понимаете?

– Понимаю. Конечно, попрошу, – уверил его Айдар.

А слева от него стояла Тая и куталась в его спокойствие.

Опасливо поглядывая на чёрную спину охранника, Ваня осторожно спустился вниз. В полутора метрах от земли Айдар подхватил его под мышки и поставил перед собой.

– Куда сейчас? Есть пожелания? – Спросил он до того, как спасённый успел вытащить телефон.

– Туда, где есть море! – Выпалил тот. – А можно потрогать?

Айдар наклонился к нему и подставил руку с вздувшимся бицепсом.

– Ого! Кру-уто… – Протянул восхищённо Ваня. – Вообще, как камень.

– Подрастёшь и у тебя такие мышцы будут, но для этого надо очень много работать. Ну что, поехали?

– К морю? – вскрикнул мальчик.

Айдар кивнул, и он вприпрыжку побежал к машине.

Розовые мечты

– Переезжайте ко мне, насовсем.

Тая подняла голову, посмотрела в глаза Айдару:

– Шутишь?

– Нет.

Она зашебуршилась, села на пятки, завернувшись в простыню: маленькое удивлённое привидение у подножья Аю-Дага.

– Слушай, не, ну здорово, конечно. Но ты совершенно меня не знаешь. И я тебя не знаю. У нас даже секса не было.

– Потому что я боюсь, – смущённо сказал Айдар. – Вдруг Ваня проснётся и зайдёт сюда, а мы… в прямом эфире.

– Прикол, – усмехнулась Тая, – а мы переедем, и ты уже не будешь бояться?

– Когда вы переедете, мы всё ему объясним.

Тая закатила глаза:

– Представить себе не могу, как ты это планируешь сделать.

– Прямо и честно, как взрослому.

Тая посмотрела на него, как на неведому зверушку. Жизнь научила её быть недоверчивой. Когда всё слишком хорошо, в голове Таи включался сигнал тревоги: "так не бывает, будь осторожна!". Сейчас баззер захлёбывался воем. Айдар не дал пока повода ему не верить, жизнь научила: «хорошо» всегда перед «очень-очень плохо». Та Жизнь, в центре арены с хлыстом.

Позади был прекрасный день, таких давно у неё не было. Ванька доставал смарт только в машине. Потом забывал о нём надолго, и этот факт радовал Таю больше всего. Она часто видит глаза сына, но редко ловит взгляд. Ему не нравился весь мир вокруг, он прятался от него в 15 квадратных сантиметрах горящих разными цветами пикселов. Тая его понимала, сама б с радостью глаза закрыла.

Надо, надо проводить больше времени с сыном, но приходишь домой с работы с чувством что тебя изнасиловали в особо циничной форме и впадаешь в ежевечернюю апатию. И каждый новый вечер множит комплекс вины. А сегодня этот груз куда-то делся. Может, радостный Ванькин взгляд выжег эту массу, давившую на плечи? Всё слишком хорошо… Так не бывает.

Из Кронштадта пришли к Айдару домой, в уютную хорошо обставленную квартиру. Заказали пиццу, и Ваня уснул, сидя на диване, с измазанным сыром лицом. Он спал так крепко, что не проснулся, когда Тая влажной салфеткой вытерла ему рот, а Айдар на руках отнёс в спальню и уложил спать.

Айдар вернулся, вопросительно посмотрел на Таю. Она всё поняла и кивнула. Они легли вместе, Тая прижалась к нему, но гора осталась твёрдой. Он боялся.

– Ну правда, Айдар, – тихо сказала она, – Мы ж с тобой дай Бог сто слов друг другу сказали со встречи в пабе. Я не знаю, что ты за человек. Может, я к тебе перееду, и ты наденешь на меня паранджу и запрёшь дома, а Ваньку отдашь учиться в медресе, или как оно там называется?

Айдар тихо застонал:

– Ну откуда в тебе эти стереотипы, а? Почему если татарин, так обязательно исламист и тиран?

Он поднялся и сел по-турецки перед ней.

– Мой дед – генерал ВВС, преподавал до самой смерти в академии Жуковского. Герой Советского Союза, между прочим. Отец – профессор социологии, мама пишет детские книжки. Похоже на семью суннита-фундаменталиста? А меня постоянно тормозят менты и проверяют регистрацию. Ещё разглядывают мою московскую прописку, не поддельная ли она. И пока проверяют, разговаривают между собой так, будто я русского не понимаю. И ты ещё… – Он говорил горькие по сути вещи, но в его голосе горечи не было, скорей ирония над предвзятостью других людей.

Айдар сжал её ладони своими.

– Вот тебе ещё про стереотипы. Я знаю много стихов. Вот, например:

Он продекламировал без единой запинки:

Среди лесов, унылых и заброшенных,

Пусть остается хлеб в полях нескошенным!

Мы ждем гостей незваных и непрошенных,

Мы ждем гостей!

Пускай гниют колосья перезрелые!

Они придут на нивы пожелтелые,

И не сносить вам, честные и смелые,

Своих голов!..

Они растопчут нивы золотистые,

Они разроют кладбище тенистое,

Потом развяжет их уста нечистые

Кровавый хмель!

Они ворвутся в избы почернелые,

Зажгут пожар – хмельные, озверелые…

Не остановят их седины старца белые,

Ни детский плач!

Среди лесов, унылых и заброшенных,

Мы оставляем хлеб в полях нескошенным.

Мы ждем гостей незваных и непрошенных,

Своих детей!

– Как тебе баю-бай ребёнку на ночь? Меня мама с детства укладывала спать не под колыбельные, а под стихи Блока, Мандельштама, Цветаевой. Прикинь под что я засыпал? Теперь наизусть знаю почти весь золотой фонд русской поэзии, которую не люблю. Вот такой типичный амбал, железо тягает, в голове гладкий чугуний вместо мозгов.

Тая прыснула:

– У меня тоже кое-что есть про стереотипы. Я тоже железо тягаю, в голове у меня то же самое:

В тебе открываю все новые грани.

Когда бесконечным стал ты, случайный?

Когда Большой взрыв раздался из точки?

Когда вдруг неважным стало все прочее?

Ответов ищу, но души астрофизика

Лишь полагает, что было, что близится.

Вселенную НЕ поставишь на паузу -

Она все растёт и стремится к хаосу,

Рождает и гасит звезды живые,

И страшно порой от её энтропии.

Мне б веки закрыть, но не буду сжимать их:

Вселенная есть, пока есть наблюдатель.

– Здорово… Вселенная есть, пока есть наблюдатель… Кто это написал?

– Таисья Бражникова.

– Не знаю такую.

Тая поднялась и обняла его за шею.

– Видишь, ты меня совсем не знаешь, сам сказал, – прошептала она, целуя его губы.

– А если Ваня проснётся? – шепнул в ответ Айдар.

– А мы тихонечко…

Оранжевый уровень опасности

За спрос не бьют в нос, кажется… На работе дали отпуск. Тая взяла Ваньку и поехала в Питер. На этот раз сын собирался намного веселей. Потом был ещё один фантастический день, за ним сказочный вечер. Висящая в воздухе морось превратила фонари в сияющих золотом ежей, светло-сиреневое небо протыкали их иглы, отражаясь в