Заблудившийся лыжник - Геннадий Львович Федин Страница 4

– Ты здорово катаешься.

– Я в прошлом лыжник.

– Проводишь нас. Поболтаем.

Это не входит в мои планы. Я уже три часа в лесу уже скоро начнет темнеть, а мне еще возвращаться час.

– Я еще не накатался. Вот вижу дорогу. Хочу коньковым побегать.

– Ну, увидимся в институте.

– Пока.

– Пока.

Я убежал на дорогу для конькового хода. И провел еще час в состоянии экстаза от любимого упражнения. Темнеет, все! Пора домой.

Глава 5.

– Денис мы опять встретились. Я домой.

– И я.

– Тебе в какую сторону?

– Через дорогу.

– И мне.

– Где мама?

– Она устала и ушла. Я решила еще покататься.

– Иди вперед, а я за тобой. Я быстрей, потеряю еще тебя.

Я позади. Разглядываю задницу.

Что «липшее»?

Милая задница или пышный бюст?

«Одна вышивала, другая варила, третья прекрасно мыла посуду. А женился он на той у которой большие сиски!» Или «Ему представлялась девушка Венера, стан богини, невесомое перышко на нем, …. В ритм посапывала жена»

Лыжные прогулки с подругой не могут разочаровать, так же как и занятия плаванием. Вам 14-60+ лет. Следуйте по лыжной или плавательной дорожке за представителем вашего вида женского пола. И как вы предполагаете? Как унять свою похоть?

Мы прошли два километра вдоль дороги. Вера открыла мне секрет как пересечь дорогу по переходу, в ее версии, сделанному для диких животных. И еще пол километра, и мы рядом с домом. С ее домом. Квадратная девятиэтажка на окраине. Дальше город.

Устали оба. Я догадался, что Вера сплавила маму, чтобы пообщаться со мной и вижу, что теперь без привычки к физическим нагрузкам она валиться с ног. Хоть темнеет, все-таки нет причины сдерживать желание. Нужно обнять симпатичную девочку Веру и поцеловать ее. Не одолжение же это.

Другая девочка в 1988. «Девочка пружина». Мы ровесники. Деревня Дедово, Истринский район. Ночь, огромный переход к лесу на лыжах. Далее слушаем Горбачева. Искренне верим в будущее. Прыгаем через костер. Встречаем Новый год. Группа останавливается в клубе. Это деревенский дом. Печь. Нас 16 человек. Спим в повалку на полу.

Я полагал, что поцелуй прелюдия к сексу. Но единственный раз. В двадцать два года, «девочка пружина» раскрыла смысл акта целования. Жесткость ее объемных губ, вкус языка, сок. Великолепно. Валялись и целовались. Большего не дозволялось и нам и тем парам, которые рядом со мной. Утром у меня жутко болели яички. А «девочка пружина» смеялась надо мной.

«Девочка пружина». Спортсменка, комсомолка. Шатенка. Очень смешная. Мы не вместе: – эгоисты.

Вера не подарила этих эмоций.

– Вера, в какую сторону улица Генерала Тюленева.

У нее удивление, страх, любопытство.

– Ты не в Москве!

У меня страх и стыд.

– Саларьево. К Теплому стану прямо. Километров 5-7.

– А на автобусе?

– До остановки 15 минут.

– У меня денег нет.

– Я дам.

«Я смертельно устал. Мои силы на исходе. Я честно работал, но больше я не могу. Я хочу отдыха…»

– Нужно подняться на восьмой этаж. На лифте.

– Очень смешно. После 5-ти часовой прогулки.

Но смысл еще и в том, что от и до остановки автобуса расстояния немыслимые. Мне, отдохнув легче добраться по лыжне. Те километров 5-7.

Нужно подниматься на 8 этаж.

Вера плетет сеть.

Обитая дермантином дверь. Вера открывает замок. В квартире мамы нет.

– Ставь лыжи в угол. Я на кухню. Примешь душь?

Под объемом зимних курток и военных бушлатов. Детская коляска.

– У меня девочка. Мама сейчас с ней у дедушки. У него болезнь Альцгеймера всегда нужен уход. Тремя этажами ниже.

Очень испугавшись всего увиденного и услышанного я пробираюсь в ванную комнату. Санузел совмещенный. Справив нужду, забираюсь в ванную.

Чуть отпустило.

Прохожу на кухню. Вера успела заварить чай. И согреть пирог. Большой такой, видимо с грибами. Сама убежала в ванную. Осматриваю кухню. Атмосфера заброшенности. Дед больной, у мамы мужа нет, у Веры мужа нет. И рановато у нее ребенок, я не ожидал.

Большой широкий подоконник на нем герань и огромная бутыль из-под виски на металлической конструкции, пустая. Страшно подумать, что люди могут хранить это как память о мнгновениях роскоши.

Она придумала надеть легкое платье. В квартире не тепло. Но елки палки. Как хороша. Некоторым женщинам очень идет платьице, типа халатик. По-моему Иван Ефремов писал в «Лезвии битвы» о пропорциях. О красоте. О наивысшей степени целесообразности. Я пьян что ли?

– Денис хочешь выпить?

Это меня несколько отрезвило. Отрезвил не вопрос, я действительно хочу выпить и бутыль мне намекала на это. Но – Денис – ! Какой я тебе Денис.

Сто грамм молдавского коньяка. Пять часов лыжной прогулки. Красивая девочка. И я поплыл, медленно брассом, красно.

Я даже не помню постельную сцену. Была ли она вообще.

//////////Лика/////////

– Я не могу остаться.

– Понятно.

Как то шумно собираюсь. Беру лыжи. Вера открывает дверь. И …что за действие. Слева у лифта Виталик! В стельку пьян. Спит.

– Это твое что ли чудо?

Верины слезы, слезы «ребенка Достоевского».

– Он знает, что я у тебя? Заберешь?

– Ему мама, наверное, позвонила.

Ничего себе выдержка. Лика бы закатила истерику.

Грохот на лестничной клетке от падающих лыж. Возня. Мы водружаем Виталика на станок от детской коляски и завозим в квартиру. Я не в состоянии уже оставаться. Вера держит удар. Я убегаю.

Глава 6.

Темно. Рядом с домом несколько фонарей. Два из них горят. Дальше синий снег и серая мгла. За спиной догорает закат. Надо идти. Хорошо по полю, лесом было бы жутко. Ветра нет, вечером чаще безветренная погода. Прошел три километра. Многоэтажка скрылась. Кругом поле. Сейчас стало, как бы светлей. Никогда не видел такого синего снега. Отчего такой эффект? Стало морозней. Мерзнут кисти рук, пальцы ног не чувствую. Надо остановиться растереть. Плюхнулся прямо в снег, разулся, растер шерстяным носком. Почувствовал жжение, значит все хор. Согрел руки и лицо тем же носком. Надо идти. Через пару километров выбился из сил. Смотрю тупо вниз. Пейзаж не интересует. Слышу впереди трасса. Надеюсь МКАД. Еще через 20 минут явно вижу верхний переход. Я не ошибся МКАД. Снял лыжи, временное облегчение, но в тоже время еле передвигаю ноги. Ноги забыли как ходить без лыж.