Виктория Плэнтвик - Наша любовь Страница 40

– Ох, Стив, зачем настаивать! Не повторяй слова «мы». Это была всего лишь курортная лихорадка... интриги, взаимные подозрения – все это делает жизнь пикантной! Жаль, что все закончилось именно так, но, может, оно и к лучшему, потому что мы вернулись в реальный мир, и ничего общего между нами нет.

– А ну перестань! – потребовал Стив. – Я не для того гнался за тобою через весь океан, чтобы ты дурачила меня своими актерскими штучками! Я же сказал, что люблю тебя. Для тебя это многое значит – я понял по твоему лицу. Прекрати отрицать, черт возьми, очевидное!

– Тебе только кажется, – возразила Джейн, думая о Элизабет, призраком вставшей между ними.

Может быть, со временем та передумает, но что, если нет? Джейн представила, как они со Стивом соединяют свои жизни и она изо дня в день общается с Элизабет и Джералдом, зная, что ходит по лезвию ножа, что одно неосторожное слово из ее уст разобьет счастье приемных родителей Стива. Нет, в любви, как везде и всегда, Джейн требовала: все или ничего.

– Ты же реалист, Стив! – убеждала она. – Мы... мы такие разные. Для счастья нам нужно разное.

– Мне нужна ты, а тебе нужен я! – категорично заявил Стив. – Мы разные, и в то же время схожи. Мы дополняем друг друга, Джейн, мы подходим друг другу, как две половинки единого целого. – Он свирепо сжал кулаки, глядя сверху вниз на нее, застывшую в ледяной неподвижности. – Погляди на меня и скажи, что я тебе безразличен. Убеди меня. Посмотри мне в глаза, черт тебя дери, и скажи, что не любишь меня и никогда не полюбишь.

Джейн скорбно подняла на него изумрудно-зеленые глаза. Почему он вынуждает ее проявить жестокость?

– Я не люблю тебя, Стив, и никогда не полюблю, – объявила Джейн, проклиная его настойчивость.

Он тяжело вздохнул.

– И тебе за это платят? Ох, Джейн, надеюсь, никто не спросит моего мнения о тебе как об актрисе! – Она воздела руки, но Стив перехватил их и поднес к губам. – Мы все сделали наоборот, верно, Джейн? Медовый месяц до свадьбы?

– Стив, ради Бога, ничего не получится! – обреченно простонала она.

– Почему нет?

– Не получится, и все! Моя карьера отнимает все мое время, я люблю переезжать с места на место, люблю развлечения. Тебе это не понравится. Ты такой конформист. Тебе нужны дом, семья... дети... – Джейн провела рукой по лбу. – Ты будешь замечательным отцом, у тебя должна быть целая орава малышей, чтобы забылось одинокое детство... А я не могу подарить тебе даже одного...

– Тогда мы просто будем жить вместе до конца дней своих. – Стив ласково прижался к ней щекой. – Послушай, Джейн, я понимаю, что ты пытаешься сделать, и это с твоей стороны очень великодушно, но ты не можешь защитить меня от моих чувств. Позволь мне принять на себя ответственность. Я все обдумал. За последние двадцать четыре часа я не думал ни о чем другом. Я отлично понимаю, что тебя и тетю связывает что-то, о чем она не желает говорить. Должно быть, что-то из ее прошлого, что-то, чего она стыдится. Учитывая ее возраст и религиозное воспитание, речь наверняка идет об ошибке молодости.

Ты никак не можешь быть ее дочерью, но, вероятно, ты стала связующим звеном между нею и кем-то еще. Нет! – Стив закрыл ей рот ладонью. – Дай мне закончить. Я больше не спрошу тебя ни о чем – никогда не спрошу. Это касается только тебя и Элизабет. Я сказал тебе «люблю» еще до того, как ты вошла в палату! Это знак доверия. Я никогда не усомнюсь в тебе, Дженни. Ты страстная идеалистка, ты преданный и бескорыстный друг. И, поскольку я это знаю, твоего слова мне достаточно. Я люблю тебя за все – за веселость и упрямство, за яростную бескомпромиссность и за сострадательную терпимость...

В темных глазах Стива блеснули слезы. Слезы и еще что-то, что словно по волшебству рассеяло сомнения и усталость Джейн.

– Боль твоего прошлого научила тебя состраданию. Мне хотелось бы исцелить эту боль, но я не в силах. Я могу сделать только то, что ты делаешь для других, – разделить твое горе, потому что для тебя одной бремя слишком велико. Мы пришли к нашей любви каждый со своим горем, но – о, Джейн! – наша любовь вознаградит нас за все! – Стив прижался лбом к ее лбу и настойчиво прошептал: – Ты нужна мне, Джейн. В счастье и в горе, в болезни и в здравии. Если ты любишь меня, поверь мне. Храни свой секрет и знай, что ничего не заставит меня предать нашу любовь. Пожалуйста...

Доверие. Предательство. Джейн отлично знала, которое из этих двух слов относится к Стиву. Он умен, проницателен, мудр и силен, и очень тонко чувствует... Разумеется, она доверяет ему. Он никогда не предаст тех, кого любит, – точно так же, как и она, Джейн. В этом смысле они похожи. Впереди еще много трудностей, но Джейн знала—нет такого секрета, которым она бы не поделилась с любимым, нет такого горя или проблемы, какие она побоялась бы с ним обсудить. Сегодня она промолчит, но однажды – очень скоро! – она поговорит с ним о Элизабет и Томасе и не пропасть возникнет между ними, но новый мост взаимопонимания.

– Самая важная сцена моей жизни сыграна в пустом коридоре, – прошептала она. – Где кордебалет? Где оркестр, где хор? Не умеешь ты делать предложение, Стивен Нортон.

– Это означает «Я верю»? – потребовал он ответа, и в темных глазах вспыхнуло торжество.

Джейн рассмеялась сквозь слезы. Милый, дорогой, ненаглядный, осмотрительный Стив желает расставить все точки над «і».

– О да, это означает «Я верю!». Я люблю тебя, Стивен Нортон. Теперь и навсегда – я верю!

Notes