Ли Майклс - Любовь под Рождество (Сборник) Страница 41

Джейсон был картонной фигурой. Только после его ухода из ее жизни Брэнди поняла, как мало она его знала и в какой большой мере тот человек, которого она любила — думала, что любит, — был плодом ее собственного воображения, отражением ее желаний.

Но Зак… Зак был живой, дышащий, трехмерный человек. Иногда трудный, часто упрямый, всегда готовый бросить вызов.

Но всегда милый ее сердцу. Это никогда не изменится.

Во вторник секретарша Брэнди вошла в ее кабинет с озабоченным видом, держа в руках компьютерную распечатку.

— Вы знаете, что мы автоматически открываем кредит каждому новому работнику, — начала она.

Брэнди нетерпеливо кивнула:

— Ну и что, Дора?

— У нас есть новый работник, который выбрал уже почти весь лимит.

Брэнди протянула руку за распечаткой.

— Наверняка один из клиентов Дерева желаний, сосватанных на работу Заком?

— Нет. Это сам Зак.

Хороший способ оставаться незаметным, подумала Брэнди. Для человека, который говорил, что не хочет никакого особенного к себе отношения — ничего такого, что отличало бы его от обычного работника, — Зак не слишком успешно сливался со стенами. Конечно, Зак мог устроить бурю в стакане воды и, возможно, так никогда и не воспользоваться этим. Он был настолько уверен в себе, что думал, будто и все остальные столь же самоуверенны.

Но она не собирается сегодня позволить мыслям об особенностях его характера захватить ее, напомнила себе Брэнди.

Она пробежала глазами список. Большинство трат были довольно скромными, но их набиралось слишком много. Неудивительно, что они привлекли внимание Доры; о чем он вообще думает, этот человек?

Брэнди вздохнула.

— Я поговорю с ним. А пока — не думаю, что тебе стоит беспокоиться из-за этого.

Лицо Доры выражало сомнение, но спорить она не стала. Брэнди снова принялась за работу, но распечатка, лежавшая у нее на столе в углу, казалось, смотрела на нее, и в конце концов она не выдержала. Ей удавалось избегать Зака с самого воскресенья, но теперь придется его разыскать.

Был обеденный час, так что он должен быть сейчас в Мастерской Санта-Клауса, заполняя паузу. Она взяла распечатку и поехала на эскалаторе на второй этаж.

Сегодня вечером народу было немного. Собственно, только один человек в пальто-«шинели» с двумя детьми был внутри ограды, окружавшей Мастерскую. Мужчина болтал с Заком, пока ребятишки лазили по Санта-Клаусу, как по дереву.

Она вывесила табличку «Санта-Клаус кормит своих северных оленей» и закрыла калитку. Зак поднял на нее глаза и не мог оторвать взгляд, будто ее присутствие гипнотизировало его, и Брэнди почувствовала, как трепыхнулось ее сердце.

Человек в «шинели» обернулся, и только теперь Брэнди поняла, что это был Росс Клейтон.

— Привет, Брэнди. Заку пора на обед?

— Нет. Мне просто надо минуту с ним поговорить.

Росс усмехнулся.

— Тогда я уберу своих ангелочков. Я позвоню вам на этой неделе, Брэнди. Нам надо кое-что обсудить.

Она кивнула. Зак, несомненно, рассказал ему, как она была расстроена. Что ж, очень хорошо; ей нужно было сказать Россу пару слов обо всем этом деле, и чем быстрее они все выяснят, тем лучше.

Зак спустил девочку с колен и встал. Малышка сделала два шага по направлению к Брэнди.

— Я тебя помню, — объявила она. — Ты была на празднике.

Брэнди кивнула.

— У тебя очень хорошая память, Кэтлин.

Девочка кивнула.

— Дядя Зак сказал, что мы опять с тобой встретимся и будем помогать наряжать елку. А потом он сказал, что больше так не думает. Почему?

Брэнди бросила на Форреста взгляд. Что он там задумал?

Не успела Брэнди ответить, как брат Кэтлин с высоты своего возраста — его превосходство составляло два года — заявил:

— Потому что уже поздно, балда. Сейчас все уже нарядили елки.

— Не называй сестру балдой, — сказал Росс.

— А если она правда балда?

Росс криво улыбнулся Брэнди:

— Видите, сколько вы теряете, не имея детей?

Это была шутка, конечно, но Брэнди смотрела им вслед, пока они не скрылись из виду. Она чувствовала себя одинокой, как будто отбросила что-то, что не успела даже рассмотреть, — и только теперь поняла, что передумывать уже поздно.

«Дядя Зак сказал, что мы опять с тобой встретимся и будем помогать наряжать елку…»

Брэнди закрыла глаза, припоминая свое краткое видение — деревянные рельсы, разложенные под нарядной елкой, пара ребятишек, блаженно глядящих на поезд, что идет по кругу снова и снова, и Зак…

Перестань, сказала она себе. Просто остановись.

— Я думала, Росс не хочет, чтобы они видели вас в костюме, — сказала она.

— Они случайно услышали какой-то разговор о моей новой работе, и Росс решил — пусть они лучше увидят меня в роли, чем будут выдумывать, что и как.

— Они, похоже, приняли это хорошо.

— Может быть, потому, что я месяцами пробовал на них новые игрушки — они считают, что для меня это как раз подходящая работа.

— Понятно.

Она засунула руки в карманы и, задев сложенную в несколько раз распечатку, вспомнила, зачем спустилась.

— Я должна предупредить вас, что вы почти выбрали свой кредитный лимит. Если хотите, чтобы он был повышен, боюсь, вам придется убедить директора по кредитам, что у вас есть средства помимо того, что мы вам платим.

Ее голос звучал слегка иронически.

Зак не обратил на это внимания.

— Все в порядке. Я не собирался извлекать финансовую выгоду из своего маленького эксперимента, так что покупал тут кое-какие дополнительные подарки для Дерева желаний. Я просто передам чек, который мне причитается, на оплату счетов, и будем квиты.

Брэнди кивнула:

— Хорошо.

Внутреннее радио с треском проснулось — Дора просила ее прийти в кабинет. Как раз вовремя, подумала Брэнди; она не смогла бы подстроить это лучше, даже если бы нарочно старалась.

— Позже увидимся.

Она ни разу не посмотрела ему прямо в глаза за все время, что простояла там, — и не собиралась. Это было бы не только слишком больно — она могла выдать себя. Но когда она повернулась, чтобы уйти, он назвал ее по имени, и нота страстного желания, прозвучавшая в его голосе, смела все ее намерения.

— Я скучал по вас, — хрипло сказал Зак. Брэнди не могла отрицать, что это прозвучало искренне. И в его глазах она видела желание. Он хотел поцеловать ее, и каждая клеточка ее тела знала это и помнила, каково быть в его руках — обнимаемой, ласкаемой, целуемой — до тех пор, пока не станет все неважно, кроме него одного…

— Я думал, может быть, между нами было что-то особенное, — сказал Зак.