Элли Десмонд - С любимыми не раставайтесь Страница 5

В следующую минуту в ее голове вспыхнуло: миссис Ланг!

В самом деле, это может быть решением, обрадовалась Бетси, не снимая одной руки с баранки, а другой нашаривая в сумочке сотовый телефон.

Она быстро нашла в списке имен номер миссис Ланг, своей соседки справа, которая частенько укоряла ее за неумение вести хозяйство, в пример неизменно ставя себя.

Миссис Ланг ответила после первого же звонка, будто нарочно поджидала у телефона. Бетси сочла это хорошим знаком.

– Здравствуйте, миссис Ланг! – громко произнесла она, зная, что старушка туговата на ухо. – Это я, Бетси!

– А… да-да, слышу тебя, милая моя! – крикнула в ответ миссис Ланг.

Как многие глуховатые люди, она полагала, что ее собеседники тоже плохо слышат.

– Хочу попросить вас об одном одолжении, – сказала Бетси.

– О чем?

Все-таки разговаривать со старушкой было трудно.

– Об одолжении! – громче повторила Бетси.

– А… хорошо, говори.

– Мне нужно уехать на несколько дней. – Произнеся эту фразу, Бетси замолчала, пытаясь определить, поняли ли ее на другом конце провода. Строго говоря, упомянутый провод в данном случае отсутствовал, но дела это не меняло.

– Ясно, – сказала миссис Ланг. – И что?

– Я уже в дороге, еду в своем автомобиле.

– Еду? – повторила миссис Ланг, делая ударение на последней гласной. – Еду в автомобиле? Мм… дай подумать. Кажется, подобное бистро работает при мотеле «Хайвей-Стар», на пересечении шоссе «А-32» и автострады, которая тянется вдоль побережья. Да, точно! Мы там как-то покупали еду с моим дорогим Роджером, – добавила она, подразумевая своего покойного супруга. – Кстати, было вкусно, так что рекомендую!

Да, по телефону с миссис Ланг разговаривать труднее, чем при личном общении, подумала Бетси. Так старушка хоть по губам прочтет или по взгляду поймет, а когда не видит собеседника, совсем беда.

– Спасибо, миссис Ланг, – громко произнесла она. – Непременно заеду в то бистро. – После некоторой паузы Бетси решила поскорей перейти к делу: – А вы не могли бы пока присмотреть за моими курами? Покормить и попоить несколько дней?

– Сколько? – переспросила миссис Ланг.

– Несколько! – повысила голос Бетси. – Конечно, если вас не затруднит. Корм найдете в сарайчике, я вам когда-то показывала, где он хранится. А воду…

– Хорошо, милая, присмотрю! – крикнула миссис Ланг.

Бетси чуть отодвинула трубку от уха, но затем вновь прижала.

– Спасибо, миссис Ланг. Яйца забирайте себе, иначе они пропадут.

– Себе?

– Да-да!

– Иначе что?

– Иначе они испортятся!

– А… верно. Молодец, милая, наконец-то я слышу от тебя здравое хозяйское суждение. Хорошо, яйца заберу. Я из них меланж сделаю и заморожу. Использую позже, когда куры станут хуже нестись.

Хм, неплохая идея, промелькнуло в мозгу Бетси. Как я сама не додумалась?! Ведь это неплохой способ запасать яйца впрок, вместо того чтобы каждый день готовить омлет! Наверное, я в самом деле неважная хозяйка.

– Замечательно, миссис Ланг! Большое спасибо, вы меня выручили.

– Не за что, милая. Мне ведь тоже от этого польза!

Попрощавшись с соседкой, Бетси вздохнула с облегчением. Хоть одна проблема свалилась с плеч.

Впрочем, неизвестно, сколько их еще впереди, ведь она едет во владения человека, который в юности казался ей чем-то вроде божества. Поэтому она без раздумий приняла его в душу и сердце, по наивности полагая, что там ему самое место.

4

За минувшие семь лет Бетси виделась с Джимом два раза. На похоронах его матери – это произошло вскоре после того, как Бетси перестала бывать в поместье, но по такому печальному случаю сделала исключение – и в строительном магазине Роузвилла. Последняя встреча случилась года четыре назад. Бетси пришла заказать стекло для разбившейся форточки, а Джим выбирал доски. Он заметил Бетси, но лишь холодно кивнул, не произнеся ни слова. Разумеется, ей пришлось ограничиться тем же.

Впрочем, хотела Бетси того или нет, она была в курсе происходившей в поместье Рокки-Брук жизни. Там работал и фактически жил Томас, лишь время от времени наведываясь в свой дом с Роузвилле, и там же служила Фейт. А так как в ту пору все они жили вместе – сама Бетси и ее родители, – то разговоров обо всем происходящем в поместье было не избежать. Поэтому волей-неволей Бетси была посвящена во все новости.

Так она узнала о скоропостижном – выражение Фейт – браке Эндрю Хорнби с некой Летти Снайпс, которая уже была беременна от него, на восьмом месяце. А затем о появлении на свет их сынишки Ника – того самого, у которого лет в пять развился аутизм и который сейчас находится в Рокки-Брук на попечении Джима, точнее Томаса, потому что Джим в данный момент в отъезде. Но так как сам Томас нуждается в помощи, то забота о них с Ником ложится на плечи Бетси.

Эндрю Хорнби был вторым мужем Мэри Тейлор, матери Джима. Отец его, Уильям Тейлор, умер рано в результате осложнений, вызванных обыкновенным гриппом. Мэри сильно горевала по поводу его кончины, лет пять вообще никуда не выезжала из поместья. Потом приятельницам постепенно удалось вернуть ее в светскую жизнь. Мэри вновь начала посещать разного рода приемы и вечера, где преимущественно собирались люди искусства. На одном из подобных раутов она познакомилась с музыкантом Эндрю Хорнби, на несколько лет младше ее.

Эндрю был джазовым барабанщиком и в ту пору переживал не лучшие времена. Команда его, просуществовав около десяти лет, развалилась, поэтому в момент знакомства с Мэри он перебивался сессионной работой и студийными звукозаписями. Его мечтой было вновь влиться в какой-нибудь крепкий джаз-банд, что обеспечило бы постоянный источник доходов, однако во всех известных ему группах играли свои барабанщики и вакансии пока отсутствовали.

Коллеги советовали Эндрю сменить стиль и поискать работу в сфере легкой музыки. Он так и сделал. Но и тут ни одна из попыток не увенчалась успехом: даже в облегченном варианте творчество Эндрю воспринималось как слишком сложное. Извини, парень, но нам надо попроще, говорили ему продюсеры из среды, где в чести хип-хоп, рэп, рэгги, рейв, техно-поп и прочие подобные течения. Я и так стараюсь играть примитивно, возражал Эндрю, куда же еще. Нет, отвечали ему, ты не понимаешь и вряд ли поймешь, потому что у тебя, приятель, джазовые мозги.

Учитывая все вышесказанное, знакомство с Мэри Тейлор оказалось для Эндрю полезным. Вскоре они поженились, после чего Эндрю вошел в жизнь поместья Рокки-Брук.

В то время Бетси еще была туда вхожа, поэтому не понаслышке знала, что Джим не выказал особого восторга по поводу повторного брака матери. В то же время он не мог не заметить состояния влюбленности, в котором та пребывала, и ради нее постарался придерживать свое мнение при себе. Однако от Джима не укрылось то обстоятельство, что Эндрю, верный богемным привычкам, продолжал вести себя так, будто у него не было никакой жены. Выражалось это в проявлении живейшего нескрываемого интереса практически ко всем симпатичным девушкам и женщинам, которые попадались ему на глаза. Предпочтение, впрочем, он отдавал первым.

Мэри же словно ничего не замечала. Или не хотела замечать. Четыре года она наслаждалась счастьем, потом ее здоровье как-то вдруг пошатнулось. Предпринятое по совету доктора Паттерсона обследование выявило болезнь, лечить которую оказалось слишком поздно.

Еще примерно год Мэри боролась с недугом, но в конце концов сдалась. Врачи – доктор Паттерсон в том числе – сделали все возможное, чтобы ее уход из жизни был максимально безболезненным.

Мэри оставила завещание. Все свое движимое и недвижимое имущество она отписала Джиму, за исключением стоящего за садом флигеля – бывшего дома для прислуги, отремонтированного и переделанного в гостевой, – который отходил Эндрю.

Решение Мэри удивило всех, но каждого по-своему.

В частности, Джим недоумевал, зачем мать оставила ему в качестве довеска Эндрю, которого он, мягко говоря, недолюбливал. Поселившись во флигеле, тот образовал посреди владений Джима чужую территорию.

Эндрю тоже был недоволен тем, что Мэри завещала ему только один флигель, а не оставила хотя бы половину своих владений. Подобные претензии он аргументировал следующим образом: мол, я отдал ей почти пять лет жизни, а она так низко оценила мою преданность. Эту фразу частенько можно было слышать из уст Эндрю. И у всех, кто его знал, она вызывала недоумение. Уж что-что, а преданность не входила в перечень числящихся за ним добродетелей.

Вновь женившись месяцев через пять после похорон Мэри, тот еще раз подтвердил свое реноме. Избранницу Эндрю звали Летти Снайпс. Известно о ней был лишь то, что до свадьбы она работала ассистенткой на одной из студий звукозаписи в Хьюстоне. Судя по тому, что на момент бракосочетания невеста, как уже говорилось, была на восьмом месяце беременности, ее связь с Эндрю началась еще при жизни Мэри. Такова была цена «преданности», о которой он так часто упоминал.