Эбби Грин - Прекрасная наездница Страница 5

Собрав тарелки, Изольда отправилась к двери, но обнаружила, что она закрылась. На секунду девушка задумалась, что делать, но вдруг ощутила позади себя чье-то присутствие. Мучительно чувственный запах чего-то незнакомого щекотал ее ноздри, мышцы ее живота снова напряглись, однако на этот раз по совсем другой причине. С удивлением она увидела, как смуглая мускулистая рука открывает ей дверь.

Ей пришлось сделать шаг назад и оказаться ближе к шейху, чтобы он смог это сделать. На секунду ей пришлось прижаться спиной к его груди и животу — словно к стальной стене. Она чуть не уронила все тарелки. Но шейх мягко помог ей выйти, закрыл за ними дверь и теперь стоял перед ней. Изольде пришлось собрать все свое мужество, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Мне не нравится, когда переигрывают, мисс О'Салливан. Еще раз выкинете что-то подобное — и ни вас, ни вашего отца здесь не будет. Мне начинает казаться, что я поступаю слишком благородно, оставляя здесь вашего отца, потому как он вряд ли справится с управлением, — говорил шейх очень тихо, а затем продолжал сердито: — Не представляю, откуда в вас такая враждебность. Это не я разорил вашу ферму, и мы никогда раньше не встречались. После обеда нам предстоит серьезный разговор. Надеюсь, вы подумаете о моих словах.

Тарелки задрожали в руках Изольды.

— Разговор? Что вы имеете в виду?

— Поговорив десять минут с вашим отцом, я понял, что он разбирается в делах не больше, чем ваша домохозяйка. Оказывается, я недооценил вас, мисс О'Салливан. Через час мы с вами встретимся в кабинете вашего отца, и вы мне все объясните. — Сказав это, он направился в комнату и захлопнул за собой дверь.

Изольда поспешила на кухню, опустила посуду в видавшую виды раковину, надела свои старые ботинки и выбежала на улицу.

Оказавшись во дворе и вдохнув свежего воздуха, девушка приложила руки к горящим щекам. Что происходит? Шейх абсолютно прав. Не его вина, что они оказались в таком положении. Проблемы накапливались в течение многих лет. Он просто покупатель. И им повезло, что он купил их собственность. Иначе банк просто пустил бы все с молотка.

Что-то еще не дает ей покоя. Изольда знала лучше многих, как все изменилось. Их соседи продавали имущество один за другим. Они с отцом оказались удачливее. Благодаря Поцелую Дьявола они держались на плаву достаточно долго — им даже удалось отправить детей в колледж в Дублине.

Изольда направилась к конюшне. Почувствовав ее приближение, Поцелуй Дьявола приветственно заржал. Девушка грустно улыбнулась, подошла к стойлу и дотронулась до лошадиного носа.

— Сегодня наш последний день, Поцелуй. Завтра ты уедешь.

Комок подступил к горлу. Изольда вспомнила, как она старалась наладить дела, и едва не расплакалась. Но одна отличная лошадь ничего не может изменить. Таких, как Поцелуй Дьявола, нужна по крайней мере дюжина. Сколько она себя помнила, все всегда зависело только от нее. Она привыкла быть сильной. Поэтому и сейчас удержалась от слез.

Ее мысли вернулись к шейху. Что с ней происходит? С того самого момента, как она нашла его фотографии в Интернете, она почувствовала угрозу. Чисто физиологическая реакция. Никакого логического обоснования у этого чувства не было.

Сегодня это чувство подтвердилось. С тех пор как она увидела его в жизни, что-то глубоко скрытое и неподконтрольное всколыхнулось в ней.

Она потеряла мать, когда ей было всего двенадцать. И некому было помочь ей развить в себе женственность. Она росла как мальчишка. Одна-единственная попытка стать женственной закончилась так унизительно, что она поклялась себе: никто и никогда не заставит ее почувствовать себя настолько уязвимой еще раз.

Почему она вспомнила об этом сейчас? Красивое лицо шейха стояло у нее перед глазами, мышцы живота снова напряглись. Ей не хотелось признавать, что совершенно посторонний человек вдруг раскрыл в ней что-то потаенное и вызвал неприятные воспоминания. Невозможно было представить, чтобы такой человек всерьез воспринимал кого-то вроде нее. Она видела фотографии его женщин в Интернете, таких красивых, ухоженных. Совсем не похожих на нее.

Изольда повернулась и медленно пошла к дому. Она должна извиниться перед шейхом.

В маленькой комнате, расположенной рядом с кухней, она сняла ботинки, надела кроссовки и отправилась к кабинету отца. Возле двери она остановилась на секунду, перевела дыхание, легонько постучала и вошла.

Шейх смотрел в окно.

— Я должна попросить у вас прощения, — с трудом выговорила Изольда.

Он не шелохнулся. Кажется, ей придется непросто.

— Сожалею, если вы подумали, что я…

— Грубая? Наглая? Что вы ведете себя как неуправляемый подросток? — В его голосе слышался неподдельный гнев.

Изольда сжала кулаки.

Шейх отошел от окна, сел за письменный стол и скрестил руки на своей потрясающей груди. Краем глаза Изольда видела, как джинсы обтягивают его сильные бедра, на какую-то секунду голова у нее закружилась и она забыла, что он только что сказал. Но она смогла взять себя в руки.

— Извините меня, я вела себя недопустимо.

— Именно. — В его голосе звучало удивление. Он с интересом посмотрел на нее. — Я понимаю, ситуация непростая для вас, поэтому принимаю ваши извинения.

Его взгляд скользнул по ее телу. Изольда почувствовала, как снова покрылась потом. Почему, когда он смотрит на нее так, ей кажется, что он раздевает ее?

— В конце концов, вам же, наверное, не больше восемнадцати, да? — растягивая слова, произнес шейх.

Голова у нее снова закружилась.

— Я не ребенок. Мне двадцать три.

Надим вздрогнул, когда услышал, сколько ей лет. Саре тоже было двадцать три, когда она… Не надо вспоминать. Сейчас перед ним совсем другая девушка, совсем не похожая на его умершую жену. Чтобы прогнать воспоминания, он заговорил строже:

— Хотя вам и двадцать три, вы очень инфантильная и просто не можете смириться с мыслью, что вы здесь больше не хозяйка.

— Если бы вы потрудились осмотреть то, что покупаете, то знали бы — здесь давно нет хозяйки в том смысле, который вы вкладываете в это слово, — вспыхнула Изольда. — Здесь все вкалывают день и ночь. Миссис О'Брайен не платили уже несколько месяцев. По-видимому, чтобы пережить эти времена, недостаточно просто много работать.

— И недостаточно одной хорошей лошади, — вставил Надим.

— И недостаточно одной хорошей лошади, — устало повторила Изольда.

Надим почувствовал, что задел ее за живое. Он внимательно посмотрел на нее. Она слишком худая. А ее лицо, когда она не злится, слишком бледное. Под глазами круги. Что-то шевельнулось в его груди — захотелось защитить ее.