Джулия Джеймс - Дитя греха Страница 5

Что-то похожее на нежность мелькнуло в его взгляде — но лишь на долю секунды.

…Нежась в крепких объятиях, Райанна видела сны, в которых снова и снова переживала момент безоблачного счастья.

Но яркий свет, проникший сквозь ее сомкнутые веки, заставил девушку пробудиться. Райанна открыла глаза и увидела склонившегося над ней Алексиса. Он осторожно поцеловал ее.

— Доброе утро! Мне следовало бы спросить, хорошо ли ты выспалась, но я и так знаю… — мужчина самодовольно ухмыльнулся, — что ты очень мало спала прошлой ночью.

Он скользнул по ней восхищенным взглядом. Длинные волосы Райанны разметались по подушке, а ее влажные розовые губы выглядели соблазнительно припухшими.

— Сейчас ты даже привлекательней, чем вчера вечером.

Девушка с удивлением отметила, что Алексис гладко выбрит, и, хотя его волосы еще оставались влажными после душа, он уже облачился в строгий деловой костюм.

Этот мужчина выглядел так, что дух захватывало.

Алексис взглянул на часы и отрывисто бросил:

— К сожалению, у меня деловая встреча, которую я не могу отменить, поэтому покидаю тебя прямо сейчас.

О господи, он уходит! Я была нужна ему лишь на одну ночь…

Райанна оказалась слишком легкой добычей для этого искушенного хищника. Он заприметил ее, нашел к ней правильный подход, удовлетворил свое вожделение… а теперь прощался.

«Мондер марин лимитед»!!!

Ужас охватил Райанну: это не просто какой-то незнакомец, с которым она легла в постель в первый же вечер, — нет, это Алексис Петракис — единственный в мире человек, способный предотвратить крах компании ее отца!

А она, вместо того, чтобы уговорить его дать согласие на выкуп компании корпорацией «Мондер марин лимитед», отдалась ему… как какая-то распутница.

Алексис беседовал с кем-то по мобильному телефону.

— Пожалуйста… подождите… не уходите! — отчаянно простонала Райанна.

Мужчина прервал разговор на середине предложения.

— Райанна, я…

— Нет! Умоляю…

Девушка села в постели, натянув простыню до подбородка. Ее сердце бешено колотилось.

— Прежде, чем вы уйдете… я должна поговорить с вами… о «Мондер марин лимитед».

— Продолжай, — зловещим тоном произнес Алексис.

— Вы заморозили все их капиталовложения. Я пришла на вчерашний ужин, чтобы встретиться с вами и убедить…

— Что? — перебил мужчина. — Убедить меня?..

— Да! — глаза Райанны наполнились слезами. — Убедить вас… ускорить покупку компании «Дэвьюс яхт дизайн». Это было бы выгодно… Уверяю! Я прямо сейчас могу показать…

Алексис Петракис медленно убрал мобильный телефон в карман пиджака.

— Вы допустили ошибку, — презрительно процедил он сквозь зубы. — Я не занимаюсь решением деловых проблем в постели. Вы напрасно решили, что меня можно использовать. Хотя и продемонстрировали исключительную компетентность… в некоторых вопросах.

Взгляд его черных глаз, словно скальпель, вонзился ее сердце.

— Вы очень искусны, Райанна, но придется довольствоваться наличными. Я буду счастлив расплатиться. Вот… — Алексис Петракис достал из кармана изящный кожаный бумажник с тиснением и резким движением открыл его. Пачка пятидесятифунтовых купюр упала на постель.

— Сдачи не надо. Будьте любезны покинуть помещение максимум через десять минут. Охранник отеля вас проводит.

Перед тем как выйти в гостиную, мужчина помедлил.

— На данный момент компания «Дэвьюс яхт дизайн» не представляет ни малейшего интереса для корпорации «Мондер марин лимитед», — бросил он, не оборачиваясь.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Он здесь.

Не слишком опрятная женщина в папильотках, державшая на руках хнычущего ребенка, кивнула куда-то в сторону коридора. Она выглядела раздраженной, и это очень не понравилось Алексису Петра кису.

Но мужчина старался держать себя в руках — только благодаря строжайшему самоконтролю он нашел в себе силы явиться сюда.

Пусть все это окажется ложью!

Потому что такое не могло быть правдой — то, что сказала ему по телефону представительница социальной службы. По словам женщины, она вскрыла конверт в квартире Райанны Дэвьюс, когда собирала вещи для переданного под опеку ребенка, и прочла в написанном от руки листочке, прикрепленном к метрике, что он, Алексис Петракис, является отцом мальчика.

Наглая ложь — другого объяснения просто не может быть!

Женщина, пытавшаяся его использовать, шлюха, которая переспала с ним ради денег, без колебаний объявила его отцом ребенка, зачатого в ту проклятую ночь!

Это просто дешевая месть!

Мальчик, которого он сейчас увидит, не сын ему, нет!

Боже, пожалуйста!

Алексис огляделся. По всей комнате были разбросаны игрушки. Двое детей школьного возраста сидели на диване и смотрели мультики.

Женщина что-то говорила, но из-за орущего телевизора Алексис смог расслышать только последнюю фразу:

— Малыш никак не успокоится, хотя я делаю все, что могу…

Она направилась в противоположный угол комнатушки. Алексис посмотрел ей вслед и увидел мальчика, съежившегося в огромном кресле и прижимающего к себе потрепанного медвежонка.

— Привет! Как дела?

Ребенок не ответил, даже не обернулся. Мужчине был виден только его профиль.

Женщина сочувственно вздохнула.

Затаив дыхание, Алексис смотрел на забившегося в кресло малыша.

Его черты были знакомы Алексису по десяткам семейных фотографий. Он словно бы увидел самого себя маленьким. Мужчина не мог поверить, что такое может происходить наяву.

Время остановилось — пять лет назад, когда он вступил в близкие отношения с женщиной, которая лежала сейчас на больничной койке. Удачное время, чтобы отобрать ребенка у безответственной и негодной матери.

Мой сын.

Алексиса захлестнуло непреодолимое желание прижать к себе это маленькое щуплое тельце, обнять и защищать — вечно.

И Алексис откликнулся на зов крови. Он медленно подошел к мальчику. Тот обернулся и с тревогой посмотрел на незнакомца огромными темными глазами. Губы ребенка дрожали. Алексис почувствовал, как защемило сердце, но он заставил себя улыбнуться. Нельзя еще больше пугать несчастного малыша.

— Привет, Ники, — медленно произнес мужчина, первый раз в жизни обращаясь к своему сыну.

Райанна вяло шевельнулась, просыпаясь, с усилием открыла глаза и изумленно огляделась. Она находилась не в привычной обшарпанной палате на шестерых, а в отдельном помещении с бледно-розовыми стенами и пластиковыми жалюзи на окнах.