Маргарет Роум - Замужество Кэролайн Страница 5

Однако вскоре Доринда убедилась, что она ошибалась. Кэролайн не собиралась отказываться от своей затеи и, поскольку у нее не было склонности к работам, которые ей уже предлагала сестра, собиралась бороться до конца. Доринду поразило железное упорство Кэролайн. Она вспомнила их редкие детские споры, когда ее сестра упрямо стояла на своем, твердо отказываясь изменить решение, которое считала правильным. Так и на этот раз после долгих часов уговоров Доринда почувствовала, что выбилась из сил и ее попытки переубедить Кэролайн ни к чему не привели.

Наконец, после очередного отказа, она не выдержала:

— Хорошо, хорошо! Твоя взяла, дорогая. Ты всегда была сильнее меня, и если мы сейчас не прекратим спорить, то это будет длиться всю ночь. Я сдаюсь! — Доринда шутливо подняла руки, улыбнулась измученной улыбкой и упала в глубокое кресло.

Кэролайн подбежала к ней и опустилась рядом на колени.

— Я тебя утомила, прости. Но ты должна признать, что это самое лучшее решение. А что касается всех этих глупостей насчет любви, молодых людей и танцев, то ты прекрасно знаешь, что мне всегда нравилось сидеть дома с папой. Я ни разу не встретила мужчину, который мне понравился бы. Думаю, я прирожденная старая дева! — решительно заключила она.

Глядя на копну ее волос, освещенных светом лампы, блестящие глаза, полные радости, и красивую фигуру, выгодно подчеркнутую обтягивающим свитером и выцветшими, но чистыми джинсами, Доринда с трудом сдержалась от смеха, когда представила пятидесятилетнюю Кэролайн в сельском доме в окружении кошек. Почувствовав прилив любви к сестре, она подумала: а могла бы сама так искренне пожертвовать собой ради нее? И из ее глаз покатились слезы.

— Спасибо тебе, Кэролайн, — хрипло произнесла Доринда. — Надеюсь, придет день, когда я смогу отплатить тебе за твою верность и понимание. Такой замечательной сестры больше ни у кого нет.

— Пошли! — воскликнула Кэролайн. — Пора уже поесть. Я умираю от голода!

И они со смехом побежали на кухню.

За следующие несколько месяцев Доринда, к удивлению Кэролайн, сильно изменилась. Когда ее стройное, изящное тело начало округляться, стало меняться и ее отношение к будущему ребенку. Она не строила никаких планов, не готовилась к его рождению.

Кэролайн вязала крошечные жакетики, хорошенькие маленькие ботиночки и варежки, пытаясь пробудить в Доринде одобрение или хотя бы слабый интерес, но та лишь равнодушно смотрела на них или пожимала плечами.

Доринда целыми днями уныло сидела дома и страдала от таких сильных приступов депрессии, что Кэролайн встревожилась и настояла на приглашении доктора Томаса, их семейного врача.

Его диагноз был непреклонен.

— Физически она совершенно здорова. Но меня беспокоит ее душевное состояние. Где ее муж?

Кэролайн не знала, что сказать. Она не хотела лгать, но и не имела права выдавать Доринду, поэтому уклонилась от прямого ответа:

— Он работает за границей.

— Пора вызвать его домой к молодой жене. Она тоскует, вот в чем беда. Тоскует по нему! Если он в ближайшем будущем не приедет, я не отвечаю за последствия. — И, подняв чемоданчик, доктор Томас покинул дом.

Уже усаживаясь в машину, он пообещал:

— Я снова загляну на следующей неделе, а пока пришлю к вам Нору Мейсон. Твоей сестре будет неплохо познакомиться с будущей акушеркой. Она научит ее необходимым упражнениям и будет следить за ее состоянием.

Слова врача подтвердили опасения Кэролайн. Причиной тоски и апатии Доринды, ее ужасных истерик по ночам было подлое поведение Вито Викари. Доринда все еще любила его, хотя он не удосужился ответить на ее письмо, в котором она сообщала, что он скоро станет отцом. Кэролайн не понимала, как Доринда могла связаться с таким подлецом.

Когда она вошла в комнату сестры, Доринда лежала на кровати, тупо глядя в окно. Кэролайн решила попытаться уговорить ее еще раз написать отцу ребенка:

— Милая, может, тебе написать Вито? В конце концов, с твоим первым письмом могло что-то случиться. Если Вито путешествует по всему земному шару, то получить письмо ему могло помешать что угодно. Я думаю, что почтовые службы в некоторых отдаленных местах находятся в примитивном состоянии и было бы несправедливо осуждать Вито, если он не получил письмо. — Кэролайн показалось, что она заметила в глазах сестры искорку интереса — такое ведь могло не прийти Доринде в голову, и потому продолжила: — Почему бы не послать ему еще одно письмо? Он может быть в больнице, или с ним произошел несчастный случай. Всякое могло случиться. — Встревоженный взгляд Доринды внушил Кэролайн надежду. Затаив дыхание, она ждала ее ответа. И не была разочарована.

Доринда взволнованно спросила:

— Почему ты считаешь, что он может лежать в больнице и не иметь возможности связаться со мной? Надеюсь, это не так! Я не вынесу, если с ним что-то случилось. Если бы это было так, его кузен уже давно начал бы поиски.

— Кузен? Ты не говорила, что у него есть кузен. А с ним ты связывалась?

Доринда рассеянно ответила:

— Нет… Кэролайн, ты правда думаешь, что с Вито могло что-то случиться? Я должна знать. Вдруг он действительно лежит где-то больной. Он мог даже умереть! — При этой мысли лицо Доринды смертельно побледнело, и она встревоженно попросила сестру передать ей письменные принадлежности, лежащие на туалетном столике.

Вскоре Доринда занялась письмом, и Кэролайн весело сбежала вниз, страшно довольная собой. Похоже, Доринде удастся справиться с тоской и вновь начать жить. На одно ужасное мгновение она представила, что может случиться, если и это второе письмо останется без ответа. Но об этом лучше было не думать. Вито должен ответить! Пожалуйста, пусть он ответит, шептала Кэролайн про себя.

Позже она даже подсчитала, когда приблизительно может прийти ответ. Самое большее — через пять недель, и девушка стала страстно молиться, чтобы такое произошло. Однако письма не было.

Все это время Доринда была совсем другой. Казалось, она уцепилась за объяснение Кэролайн, как утопающий цепляется за соломинку. Доринда весело болтала о ребенке, уверенная, что родится мальчик, решила, что назовет его Вито в честь отца. Она заказала коляску и колыбельку и уже подумывала купить большого плюшевого мишку. Даже близнецы, ставшие практически членами семьи, на которых Доринда последние несколько недель совсем не обращала внимания, заметили в ней перемену. Ее волнение отражалось только в вопросе, который она каждое утро задавала Кэролайн:

— Мне еще не пришло письмо?

Глаза Доринды постепенно утрачивали блеск. С каждым днем ее шаги становились более тяжелыми, а когда прошло примерно семь недель, она вновь погрузилась в отчаяние и так горько плакала каждую ночь, что Кэролайн стала бояться, что ее сестра умрет от тоски.