Чарлз Мартин - Там, где кончается река Страница 5

Она отвела волосы с моего лица и сделала игривую гримаску.

— Ни за что.

Видите? Все годы, что я ее знал, Эбби демонстрировала некую черту характера, которую я никак не мог определить. Слово все время вертелось на кончике языка, и мне не удавалось выпустить его на волю. Но если слова от меня ускользали, то смысл — нет.

Я запротестовал:

— Но…

— Не здесь.

Бесполезно спорить с Эбби, когда она начинает так говорить. Больная или здоровая. Хотя Эбби со мной не соглашалась, но она унаследовала это от отца. Единственным возможным ответом было «да, мэм». Странно, каким образом два слова могут изменить тебя навсегда. Я положил газетную вырезку на одеяло перед ней.

— Выбирай.

Она указала не глядя.

— Проплыть по реке от Мониака. Номер десять. Самый сложный.

— Ты осознаешь, что через два дня наступит первое июня?

Жена кивнула.

— Что это — официальное начало сезона ураганов? — добавил я.

Она снова кивнула.

— И что сейчас свирепствуют москиты размером с птеродактиля?

Эбби закрыла глаза и кивнула с хитрой улыбкой. Я ткнул в сторону дома ее родителей, всего в нескольких кварталах от нас.

— А как же он?

Эбби постучала по листку из блокнота, лежащего на столике у постели.

— Когда он узнает, вызовет национальную гвардию, — усмехнулся я.

— Может быть, и нет. — Эбби села и сосредоточилась. — Ты мог бы поговорить с Гэри. Пусть он что-нибудь мне выпишет. Что-нибудь, чтобы… — Она приложила палец к моим губам. — Эй!

Эбби попыталась заглянуть мне в глаза. У нее кружилась голова. И я подумал, как ей должно быть тяжело. Я обернулся к ней.

— Ты когда-нибудь нарушал данное мне слово?

— Насколько я помню — нет.

Она аккуратно сложила вырезку и сунула в карман моей рубашки.

— Ну так и не начинай.

Оба варианта не годились.

— Эбби, река не место для…

— Но там все началось, — прервала она меня.

— Знаю.

— Тогда увези меня туда, — грустно сказала она.

— Милая, там не будет ничего, кроме боли. Повторить то же самое не получится.

— Уж позволь мне судить. — Она посмотрела на юг.

Я предпринял последнюю попытку.

— Ты ведь знаешь, что сказал Гэри.

Эбби кивнула.

— Досс, я знаю, о чем прошу. — Она похлопала меня по груди. — Все говорят, что мы достигли конца… — Эбби покачала головой и поцеловала меня. — Поэтому давай начнем сначала.

Мы так и сделали.

Глава 2

1 июня, 02.00

В ветровое стекло стучал дождь. Каждые несколько секунд по крыше или по капоту ударяла градина размером с мяч для гольфа. Грохот был, как от фейерверка. Я протер стекло ладонью, но толку было мало. Километров за сто до этого тягач, волочивший сломанную гидравлическую трубу, проехал мимо нас по левой полосе и обдал весь перед джипа тормозной жидкостью. Смесь воды с маслом окрасила мир в цвет кока-колы.

Эти земли страдали от засухи. Водоносный слой понизился, и люди повсюду, от Южной Джорджии до Северной Флориды, теперь ограничивали потребление воды. Но мало кто испытывал на себе влияние засухи сильнее, чем река. Она обмелела на два-три метра, и хотя ливень был просто необходим, дождевым водам по большей части не суждено было достигнуть Сент-Мэрис.

В пятидесятых, прежде чем страну во всех направлениях пересекли федеральные шестиполосные шоссе — гарант аккуратности, эффективности и свободы, — их меньшие, двухполосные, братья тянулись по американской провинции, стараясь не тревожить старые птицефермы и дубовые рощи. Сплошь уставленная «семейными» мотелями, бензоколонками с полным обслуживанием и дешевыми кафе, «США-1» — аналог шоссе № 66 на восточном побережье — была дорогой жизни для коммивояжеров и отпускников от штата Мэн до Майами. Помимо стоек с бесплатным апельсиновым соком, крокодильих ферм и магазинчиков, набитых залежалыми фруктовыми пирожками и сувенирами, дорога показывала Америку в зените славы.

Чтобы не заснуть, я включил радио. Репортер что-то вещал, и по его микрофону стучал дождь. Журналист вопил, перекрикивая шум ветра: «Четыре недели назад центр тропического давления переместился в южный регион Западной Африки, Затем четыре дня тропический шторм двигался вдоль африканского побережья. Фотографии со спутника, сделанные двадцатого мая, показали сгущение облаков в южном регионе Карибского бассейна. Двадцать третьего мая тропический ураган «Энни», первый в этом году, набрал силу и двинулся на север. В шесть часов утра «Энни» превратилась в тайфун».

Я выключил радио и уставился на ветровое стекло. Речные гиды обычно неплохо предсказывают погоду. Они вынуждены это делать, такова их работа. Я снова протер стекло. По обеим сторонам дороги возвышались сосны. Нынешний дождь не имел отношения к «Энни». Учитывая местонахождение урагана, он должен был выдохнуться, не добравшись до Флориды.

От Уэйкросса на юг, до самой флоридской границы, тянется торфяное болото площадью почти в 2000 квадратных километров. Оно лежит, точно яйцо всмятку на блюдечке, в естественном углублении, бывшем когда-то скорее всего частью морского дна. Когда растения умирают, они падают наземь и разлагаются — в результате выделяются метан и углекислый газ и получается торф. Поскольку разложение — медленный процесс, уходит полвека на то, чтобы торфяной слой на болоте вырос на дюйм. Переплетение стеблей удерживает газ, нагнетая давление и выталкивая наверх острова — они выскакивают как пробки. Когда острова, поднимаются, газ высвобождается и светит, точно северное сияние. В начале века очевидцы убеждали простаков в существовании НЛО, организовывали экскурсии и продавали билеты, а потом приехали ученые и доказали обратное. С самого начала торфяные массы — штука ненадежная и зыбкая, все равно что тектонические плиты, только еще более неустойчивая, поэтому индейцы часто называют это место Трясущаяся земля. По-английски это звучит примерно как «Окифеноки».

Поверхность болота кажется девственной. Здесь никто не селится. Практическая выгода заключается в том, что Окифеноки служит сточной трубой для юго-восточной части Джорджии и северно-восточной части Флориды.

Ключевое слово здесь — «сточной». И, как у всякой канализационной ямы, у болота есть некий лимит: то есть сколько можно в него сбросить за определенный отрезок времени. Когда трясина переполняется, избыток выливается в двух направлениях. Наибольший сток, по имени река Сувани, вьется на протяжении трехсот километров по территории Флориды и впадает в Мексиканский залив. Ее младшая сестра, Сент-Мэрис, длиной в двести километров, сначала виляет на юг, к Болдуину, пересекает Макленни, затем сворачивает на север, к Фолкстону, круто поворачивает вправо, на восток, а потом наконец вливается в залив Камберленд и в Атлантический океан.