Мэхелия Айзекс - Новая встреча Страница 5

— Неважно. — Наклонившись, Адам слегка обнял ее. — Главное, что с тобой все в порядке, остальное неважно. Сейчас я приготовлю тебе чашку чая, а потом позвоню.

Конни откинулась на спинку софы. Что бы она без него делала? На Адама всегда можно было положиться, он был такой больший, ласковый… и надежный. Да, в его объятиях Конни всегда чувствовала себя в безопасности.

До сегодняшнего дня.

Внезапная мысль о том, каковы могут быть последствия звонка Барнетов, заставила Конни вздрогнуть. О Боже, они все время говорили о том, как отреагировала на звонок она, и совсем не подумали о том, что это все значит в смысле будущего. Ее муж был жив. Немыслимо, но это факт.

Внезапно Конни вспомнила, как разозлилась, когда Говард в первый раз сказал ей, что собирается в Лхоргу.

— Это невозможно! — горячо заявила она, услышав о звонке Дика Корбэта. — Ради Бога, Говард, в Лхорге вот-вот начнется война, к тому же ты не работаешь больше в компании!..

— Но работал, — напомнил он. — Мне надо будет всего лишь разрядить несколько устаревших ракет. Я ведь не собираюсь сражаться. К тому же Дик говорит, что всех повстанцев вытеснили в северную часть страны.

— А если это не так? — возразила Конни. — Если они атакуют Умпалу? Если произойдет государственный переворот?

На губах Говарда появилась ленивая улыбка.

— Не слишком ли много «если», дорогая? — поддразнил он ее и притянул к себе. — Подумай лучше, какую встречу мы закатим, когда я вернусь.

Но он так и не вернулся. Тогда…

— В чем дело?

Возвратившийся Адам смотрел на нее с тревогой. Интересно, подумал ли он о том, как все это отразится на их взаимоотношениях? Он дарил ей свою любовь и многое другое. С ним она чувствовала себя в безопасности, не то что с Говардом. Что бы ни случилось, ей не хотелось терять Адама.

— Я… просто я никак не могу поверить, что это действительно произошло, — ответила она и не солгала. Но как сказать ему о своих страхах? Конни с тоской вспомнила тот день, когда Адам надел на ее палец кольцо. — Мне кажется, что это просто кошмарный сон и в любую минуту я могу проснуться.

— Но ты же знаешь, что это не сон, — осторожно сказал Адам, беря ее за руку, — На то, чтобы привыкнуть к этому, тебе понадобится некоторое время, дорогая… да и мне тоже. — Наклонившись, он поцеловал руку Конни. — Говард твой муж. Как бы я ни любил тебя, нельзя же забывать об этом. Приходится признать, что он имеет… предпочтительное право на твою привязанность.

— Нет! — Конни бросила на него взгляд, полный тревоги. Что бы ни случилось, ей не хотелось терять любовь Адама. — Я люблю тебя! — пылко воскликнула она. — И уже плохо помню Говарда. Ты должен верить мне. Если ты меня сейчас бросишь, я этого не вынесу.

— Конни…

— Это правда. — Ее голос звучал твердо. Поднявшись с софы, она испытующе взглянула ему в лицо. — Мы были женаты всего несколько месяцев, когда Говард… когда объявили, что он исчез. Тебя я знаю дольше, чем его.

Адам тяжело вздохнул.

— Послушай, Конни. — Он оттянул пальцем свой стоячий воротник, как будто тот внезапно стал ему тесен. — Дело совсем не в этом, дорогая. Ты же знаешь, как я хочу, чтобы мы были наконец вместе. Но нельзя же игнорировать факты, как бы велико ни было искушение сделать это.

Не отрывая взгляда от Адама, Конни развязала шнурок, которым подвязывала волосы перед тем, как идти на занятия.

— О, Адам, — сказала она с мукой в голосе, — что мне делать?

— Выпить чашку чая, — практично ответил Адам, направляясь в кухню. — А потом я позвоню родителям твоего мужа. Пора сообщить им, что с тобой все в порядке.

Глаза Конни потеплели. Несмотря на то, что Адам редко бывал в коттедже, он неплохо умел хозяйничать. В доме священника имелась экономка, но миссис Уитсон была уже стара, и Адам никогда не отказывался помочь ей.

Но нельзя было отрицать, что рядом с ним все в ее доме казалось карликовым. В Адаме большим было все, от ботинок до роста. Правда, он был слишком грузен, и Конни заявляла, что после свадьбы ему придется сесть на диету. Ну а пока печенья и пудинги миссис Уитсон по-прежнему продолжали вредить здоровью Адама.

— Ну вот.

Он появился с подносом в руках, но не успел разлить чай, как раздался стук в дверь. Конни насторожилась, но это была всего лишь пришедшая за викарием миссис Уитсон. Старик булочник совсем плох, сообщила она. Звонил его сын и спрашивал, не сможет ли преподобный Прайс прийти немедленно.

— Проклятие! — Адам ругался редко, но в данный момент он был явно не в себе. — Ничего, если я уйду, Конни? — спросил он с беспокойством, отослав миссис Уитсон. — Я постараюсь зайти еще раз, но боюсь, что освобожусь слишком поздно.

— Я позвоню сама, — успокоила его Конни, провожая до двери и помогая надеть пальто. — Так будет даже лучше. А то они могут подумать, что я да сих пор лежу в обмороке.

— И это недалеко от истины, — сухо заметил Адам, застегивая пальто. — Ты уверена в том, что чувствуешь себя нормально? Я могу попросить миссис Уитсон вернуться и составить тебе компанию.

— Все хорошо, — заверила она, провожая его до двери, и закрыла ее скорее с облегчением.

Меньше всего ей хотелось давать миссис Уитсон повод для сплетен. К тому же, если честно, Конни сомневалась в том, что ей удалось оправиться от этого удара.

Глава третья

На следующее утро прибыли Барнеты.

Когда подъехала их машина, Конни пила очередную чашку кофе и поэтому объяснила свою нервную реакцию на их приезд действием кофеина. Черт побери, вместо того чтобы думать о Говарде, застрявшем в госпитале в Умпале, где о нем некому позаботиться, она сидит и жалеет себя! Разве так должна чувствовать себя настоящая жена?

В полвосьмого утра позвонил Адам, извинился за то, что не смог вернуться вчера вечером, и спросил, удалось ли ей как следует выспаться. Конни заверила его, что все в порядке, хотя это было неправдой. В постель она, конечно, легла, но почти всю ночь пролежала, уставившись в потолок.

Однако, как оказалось, он звонит не только для того, чтобы справиться о ее самочувствии, но и сообщить, что не ожидает Конни на кофейный утренник в церкви. Само собой разумеется, сказал Адам, что в сложившихся обстоятельствах им придется обойтись без ее знаменитых сандвичей. И только тогда она поняла, насколько далека от повседневной жизни ситуация, в которую ее поставила судьба.

Хуже всего было то, что Конни до сих пор таила в душе обиду на мужа. Разумеется, она была рада, что он оказался в живых, хотя до сих пор с трудом осознавала это. Обида же была вызвана тем, что Говард решил подвергнуть свою жизнь такой опасности. Полагая, что он мертв, Конни была вынуждена простить, но известие о том, что Говард жив, всколыхнуло старую обиду на его беспечность.