Джуди Лоусон - Мир у твоих ног Страница 5

— Доброе утро! Беата, дорогая, ты меня слышишь? — весело щебетала в трубку Оливия. — Знаю, что не разбудила тебя, потому не буду извиняться за ранний звонок. А для меня уже позднее утро! Мой проказник Кристиан взял моду просыпаться в пять утра. Он отказывается спать дальше и не позволяет своей уставшей мамочке еще хоть немного посмотреть сны, — продолжала она рассказывать про своего годовалого сына.

— Доброе утро, подруга, — вставила Беата, когда в монологе Оливии появилась пауза.

— Как ты? С тобой все в порядке? Я звонила весь вечер. Где ты пропадаешь?

— Звонила? Мне?

— Ну, а кому же?

— У меня все нормально, Я была дома, но, вероятно, крепко спала и не слышала звонка. Что ты хотела, Оливия?

— Вот те на! Что я хотела? Ты что, забыла? — В голосе Оливии послышалась едва скрываемая обида.

— Забыла? — протянула Беата, изо всех сил стараясь разбудить все еще находящуюся в состоянии полудремы память и припомнить, что же она такого пообещала школьной и, к слову сказать, единственной подруге. — Конечно, нет! — облегченно и радостно выдохнула она. — Я посижу с Кристианом. В половине седьмого, как и договорились, я буду у тебя.

— Вот и отлично! Спасибо тебе огромное, Беата. Ты так выручишь меня и Тревора. До вечера.

— До вечера, Оливия, — ответила Беата и опустила трубку на рычаг.

Как же она вечером могла не слышать телефонной трели? Но, что еще хуже — как она могла забыть, что три дня назад договорилась с Оливией присмотреть за ее ребенком, пока они с мужем будут на корпоративной вечеринке?! Вечером предыдущего дня они должны были созвониться и еще раз подтвердить предварительную договоренность. Как нехорошо получилось! Оливия, наверное, не спала всю ночь, переживала, а она, Беата, спокойно смотрела сны и напрочь забыла о подруге. Все, пора приводить голову в порядок. У меня склероз на почве нервного истощения, поставила себе диагноз Беата и твердо пообещала своему второму «я» сегодня же записаться на прием к психоаналитику.

Весь день Беата пребывала в какой-то прострации, что было ей совершенно несвойственно. Когда в очередной раз она не расслышала вопрос мистера Сандерса и забыла сообщить ему о телефонном звонке супруги, босс внимательно посмотрел на Беату и в его глазах появились лукавые искорки.

— Уж не влюбилась ли ты, девочка? — скорее, как родственник, чем строгий начальник, спросил он.

— А? Что? — встрепенулась Беата. — Простите, вы что-то сказали?

— Что с тобой? Ты всегда так исполнительна и сосредоточенна. Уж не влюбилась ли ты? — повторил он свой вопрос. — А может, заболела? Впрочем, в твоем возрасте это одно и то же.

— Ну что вы, мистер Сандерс, — смутилась Беата и мысленно стала искать слова оправдания для своего поведения.

— Не надо, не оправдывайся, — опередил ее босс. — Это совершенно нормально, и я даже скажу больше — меня всегда удивляло, почему такая привлекательная молодая девушка не имеет поклонника.

— Привлекательная? — словно не веря своим ушам, переспросила Беата.

— Конечно, без сомнения. Я хоть и стар, но все же мужчина и к женской красоте до сих пор неравнодушен.

— Вы окончательно смутили меня, мистер Сандерс.

— Продолжай смущаться дальше, тебе это очень идет. Поверь старому и видавшему виды ловеласу: смущение — это скорее достоинство, чем недостаток. Редко кто из нынешней молодежи способен краснеть и испытывать неловкость. Ваше поколение такое самоуверенное и раскрепощенное. Но я вовсе не собираюсь брюзжать — вы мне нравитесь. Я искренне рад за тебя. Только, девочка, не торопи события. Твоя судьба мне не безразлична, и я хочу, чтобы ты не наделала ошибок. Позволь дать тебе дружеский совет — присмотрись к нему получше, узнай сначала, как человека, а уж потом, как мужчину.

Щеки Беаты залила краска стыда, и она опустила глаза в пол, сосредоточившись на рассмотрении причудливо выложенного паркета.

— Не понимаю, о чем вы говорите, у меня никого нет, — едва слышно произнесла она.

— Ну что ж, очень жаль, но если я ошибся сейчас, в чем я сильно сомневаюсь, то очень скоро, я уверен, моя оплошность исправится сама собой, — улыбнулся мистер Сандерс.

Боже мой, неужели у нее все написано на лице? Уму непостижимо — этот богатенький красавчик, словно околдовал ее. Целый день она думала только о его глазах, улыбке, вспоминала манеру говорить и чарующий бархатный голос. Беату бросало в жар, ей казалось, что сердце вот-вот пробьет тонкую кожу и выскочит наружу, а потом вдруг, совершенно неожиданно, ее тело становилось ватным и непослушным, словно растекающийся по тарелке мед.

К вечеру она совершенно обессилела от постоянной смены настроения и самочувствия и к Оливии добралась еле живой. Беате очень хотелось поскорее оказаться дома, но отказать подруге в маленькой просьбе она просто не могла.

6

Оливию Нортон Беата знала с детства. Они вместе учились в школе, но подругами никогда не были, скорее просто одноклассницами. Оливия не отличалась успехами в учебе и в классе ничем не выделялась, была серой и незаметной, и Беата не обращала на нее никакого внимания.

Сама же Беата, наоборот, каждую перемену собирала вокруг себя толпы мальчишек и девчонок, которые с интересом слушали ее рассказы о путешествиях и приключениях. Чтобы постоянно поддерживать интерес аудитории, словоохотливой Беате приходилось иногда привирать, приукрашивать события, но ребята все и всегда принимали за чистую монету. И лишь в бледно-серых, совершенно невыразительных глазах Оливии читалось сомнение, однако она никогда не высказывала его вслух.

Дети, как пришитые ходили за Беатой, восхищались ею, клялись в вечной дружбе, но все клятвы и обещания растаяли, как снег весной, когда на Беату обрушилась беда. Подростки порой бывают очень жестоки в своем непостоянстве. Беата замкнулась в себе, и одноклассники потеряли к ней всякий интерес. Все, но не Оливия. Она вышла из тени и протянула руку помощи. Нет, она не предложила свою помощь, она настояла на ней. И хотя в тот момент Беате, мечтающей о тишине, покое и забытьи, внимание Оливии казалось обременительным и несколько навязчивым, она была искренне благодарна новой подруге за поддержку и терпение.

Почти целый месяц Оливия не отходила от Беаты и ее бабушки, оставалась ночевать и всячески пыталась отвлечь сироту от горестных мыслей. По какому-то одной ей известному рецепту она варила бульон из курицы и заваривала успокоительные травяные чаи, насильно кормила и поила Беату и миссис Воверат. Другими словами, развила вокруг них бурную деятельность, тем самым заставляя и убитую горем подругу принимать участие в жизненном процессе.