Битва на арене любви - Шантель Шоу Страница 5

— То, что я не знаю о его хобби, не значит, что я не близок с ним.

— Это не просто хобби. Музыка — это страсть Анджело.

Лимузин несся по шоссе, но звук мотора был едва различим в салоне.

— Страсть? — прошептал он низким голосом с акцентом, который, словно бархат, окутал ее.

У Джесс пересохли губы, и она облизнула их кончиком языка, когда в воображении возник яркий образ, как Драго наклоняет ее на кожаное сиденье и накрывает ее губы своим ртом. Это было полным безумием, но она желала, чтобы он поцеловал ее со всей страстью, которая витала между ними. Она представила, как его руки скользят по ее телу и проникают под рубашку, чтобы ласкать груди и дразнить соски…

— Признаю, не знал о том, что Анджело увлекается музыкой. А как насчет вас, вы тоже музыкант?

— Нет. Анджело учил меня играть пару мелодий. Но у меня не очень хорошо получалось.

— Так какая же у вас страсть, Джесс?

Она сглотнула и отчаянно пыталась придумать, что сказать.

— Я… я вырезаю по дереву и делаю фигурки. Мне нравится дерево, оно мягкое и кажется живым, когда придаешь ему форму.

Джесс почувствовала облегчение, когда телефон Драго зазвонил. Пока он разговаривал, она стала смотреть в окно на уличные огни. Через несколько минут показалось современное внушительное здание госпиталя Венеция-Местре. Когда они приблизились, Джесс заметила около дюжины репортеров, толпящихся у входа, а когда лимузин подъехал к центральному входу, вспышки камер осветили салон, и лицо Драго стало суровым.

— Пресса всегда вас так преследует? — спросила Джесс.

— Папарацци охотятся за подробностями моей личной жизни, — сказал он сухо. — Но я не позволю им беспокоить моих тетю и мать. Я сделаю сообщение о случившемся с Анджело утром и попрошу оставить нашу семью в покое, пока его состояние остается критическим.

Когда водитель открыл дверь, Драго вышел первым и подал ей руку. Звук громких неразборчивых голосов оглушил ее, и она инстинктивно опустила голову, чтобы закрыться от камер. Толпа репортеров подалась вперед, она споткнулась и упала бы, если бы Драго не обвил рукой ее талию. Он почти протащил ее к главному входу, который охраняли несколько человек, и не давал репортерам войти.

— Вы в порядке? — спросил он, взглянув на ее напряженное лицо.

— Да, в порядке.

Сестра встретила их на пороге палаты, и, пока Драго говорил с ней, Джесс пыталась побороть надвигающуюся панику. Всю свою жизнь она старалась отгородиться от негативных воспоминаний — а их было немало в ее детстве — до и после того, как ее взяли под опеку, но больница вызывала самые мучительные воспоминания, которые она так и не сумела похоронить. Она не хотела думать о Даниэле. И она не осмеливалась думать о Кэти. Копаться в этом было слишком болезненно.

— Может, нам не стоит беспокоить Анджело сейчас? — сказала она дрожащим голосом. — Уже почти полночь. Сестра просила нас прийти в приемные часы?

— Конечно нет. Мы можем приходить, когда захотим. До сегодняшнего утра я не покидал палату Анджело с того момента, как его сюда привезли.

Драго посмотрел на нее и нахмурился:

— Почему вы так бледны, репортеры расстроили вас?

Джесс боролась с тошнотой.

— Я не люблю больницы, — пробормотала она.

— Никто не любит.

Последние дни, которые он провел в госпитале, пробудили в нем болезненные воспоминания. Он был благодарен за то, что Виттория нашла свое счастье с человеком, за которого в конце концов вышла замуж, и теперь у нее есть ребенок.

— Уверен, что моя тетя тоже здесь, бодрствует возле постели сына.

Он поколебался и намеренно понизил голос, чтобы только Джесс могла его слышать:

— Мать Анджело, разумеется, очень расстроена. Вы должны простить ее, если она будет немного… резкой.

Джесс не поняла, что он имел в виду, но времени на вопросы не осталось, так как Драго провел ее в палату. Анджело казался смертельно бледным.

Внезапно слезы брызнули у Джесс из глаз. Она редко плакала; по ее опыту, лить слезы было бессмысленно. Но неожиданно она потеряла контроль над своими эмоциями.

Движение в другой стороне палаты заставило Джесс обернуться, и она увидела женщину, которая, как она догадалась по ее напряженному лицу и красным глазам, была матерью Анджело.

Джесс пробормотала:

— Мне жаль, что так вышло с Анджело.

Женщина посмотрела на нее и быстро заговорила с Драго по-итальянски. Джесс не могла понять ни слова, но чувствовала, что ее присутствию здесь не рады.

— Тетя Доротея, Джесс приехала поговорить с Анджело, есть надежда, что он откликнется на ее голос. — Он неотрывно смотрел на тетю. — Уверен, что вы оцените то, что Джесс спешно покинула Англию, чтобы навестить его.

— Вы любовница моего сына?

— Нет. — Джесс нахмурилась. — Я могу прийти в другое время, если так будет удобнее.

Он покачал головой:

— Я привез вас сюда поговорить с Анджело.

Он посмотрел на тетю:

— Я хочу, чтобы вы провели дома несколько часов. Фико ждет, чтобы отвезти вас. Вам нужно отдохнуть и поесть.

Несмотря на явное нежелание покидать сына, тетя Доротея повиновалась, как будто она привыкла к тому, что всем заправляет племянник.

— Ты позвонишь, если будут изменения?

Голос Драго смягчился:

— Конечно.

Он проводил тетю из палаты, оставив Джесс наедине с Анджело. Она присела на кровать и смотрела на него точно так же, как смотрела на Даниэля, когда один из воспитателей приюта привез ее навестить его. Анджело выглядел таким юным и беззащитным. Было невыносимо думать, что он может умереть.

— Привет, Анджело, — сказала она хрипло. — Что же ты наделал?

Она не знала, о чем говорить, но после минутного колебания продолжила:

— Ребята скучали по тебе, когда ты не вышел на работу. Газ говорит, что ты готовишь самый вкусный чай. Мы почти закончили работу на Коннаут Роуд. Я только что получила новые панели.

Тихий шум у нее за спиной означал, что Драго вернулся в палату и встал, прислонившись к стене и сложив руки на груди. Джесс тут же смутилась.

— Мое присутствие не помогает, — сказала она решительно. — Не было и намека на реакцию.

— Мы не ждали чуда. Все, что мы можем, — это продолжать попытки.

Драго изучал ее хрупкую фигуру. Она казалась куда более расстроенной тем, что Анжело не отреагировал на нее.

И если бы не телефонный звонок, который он получил несколько минут назад от частного сыщика, он бы попал под обаяние Джесс. Однако подтверждение, что эта непростая штучка была признана виновной в мошенничестве несколько