Как рушится надежда - Антон Сальников Страница 5

– Хороший план – шепотом одобрил я. Хорош он был уже тем, что мы бежим вместе, как Бонни и Клайд, черт их дери. До этого момента я еще никогда не входил в чьи-то планы.

Побег

План перешел в исполнение. Затаив дыхание я вслушивался в каждый шорох за стеной. Как только Еву вывели из ее палаты, я тут же набросился на свое окно. Ночной мрак охранял мой старинный друг своими огромными руками, но эта темнота не играла роль препятствия. Слишком много времени я прожил без света, чтобы испугаться тьмы. Напротив, я посчитал это хорошим знаком. Разумеется, окно было без ручек. Единственная форточка, которую я открывал на проветривание была настолько малого размера, что даже воздушная масса, периодически проникая в палату, выдавало свое недовольство возмущенным свистом. Я чувствовал тяжесть. На мне висел груз ответственности: Ева рассчитывала на меня, а я не мог ее подвести. Это было бы преступно с моей стороны. Неистовая решимость вдруг посетила меня. Растекаясь по всем кровеносным каналам, она в одно мгновение одарила меня теплом, согревая озябшее от страха тело.

Я навалился всем своим жалким весом, в попытке выдавить стекло. Не вышло! Попытка чем-нибудь поддеть замок провалилась с треском на самом начальном этапе зачатия, так как по какой-то причине меня не обеспечили инструментами для взлома. Пустая палата начала на меня давить со всех трех сторон. Единственный выход через окно. Нужно было решаться. Придется разбивать! Я чувствовал себя матросом на рыбацкой лодке, вот-вот грянет девятый вал, который разрушит все, что меня тут держит, а я каким-то образом должен оставаться на плаву. Я не знал, куда деться после побега, ведь эта больница стала моим убежищем от безжалостной социальной среды.

             Удар молнии! Я должен успеть! Бросок стула не обвенчался успехом, надо пробовать еще раз. Затаившись в надежде, что меня никто не услышал, я ждал следующего хода от громовержца. Я не могу опоздать! Очередной удар электрического разряда был сопровожден звонкими осколками. Еще удар молнии, как я сразу его подхватил. Еще раз, и я расчищу проход от осколков. Давно я не получал столько радости от разрушения.

В увиденное было трудно поверить. Могучий дуб протянул огромные ветки дерева как руки прямо к образовавшемуся проходу в наружной стене. Никогда не мог подумать, что ветви так близко подобрались к окну. Неужели мой старинный друг столько лет рос для того, чтобы однажды в дождливую ночь мне оказать незаменимую помощь? Было трудно найти в себе силы ступить на мокрое дерево на высоте двухэтажного дома, но мысль, что Ева, промокшая под ливнем, стоит и ждет меня, спровоцировало подъем моего настроя. Эта ночь предназначена для нас двоих, и я не имею морального права оплошать. Почти что с закрытыми глазами я, более уверенно, чем когда-либо, аккуратно наступил на плечо верного товарища. Не знаю, чего я боялся больше: оступиться и упасть или ненароком сделать больно другу. Каждый шаг отдавал в голову импульсом радости от приближения к поставленной цели. Когда я наконец-то достиг ствола, то спустился на ветку пониже, потом еще на одну и вот я уже вишу над землей, осталось спрыгнуть и отдаться на доли секунды все полномочия гравитационной силе, как вдруг я почувствовал касание. Настолько реальное, что возвращение в жизнь из мира грез повлекло за собой мое падение. Грохнувшись на промокшую землю, я потерял ориентир, и, попытавшись привстать, я повторно увеличил площадь соприкосновения с землей со стоп до всего тела.

– Неужели поймали? –молниеносная мысль дала волю к свободе, обрести которую я способен только с Евой.

Мой быстрый переход из горизонтального положения в вертикальное совместно с выбором не самой устрашающей бойцовской позы вызвал смех, к которому я так быстро привык. Это была Ева. Я опять ее рассмешил. Это лучшее, что может сделать незнакомый мужчина при виде до невозможности красивой девушки. Черные волосы будто бы детище самой ночи, аккуратно были сплетены в пучок. В девушке чувствовалась необузданная сила. Иначе сложно объяснить, как она смогла покорить ночь и связать ее в узелок. Глаза даже при полной тьме по окраине отдавали зеленым оттенком, сохраняя остальную палитру зеркала души в сохранности от посторонних. При этом они буквально пылали. Загадка, которая в них таилась буквально сводила меня с ума. Темные глаза даже посреди затянутого тучами небосклона горели ярче остальных звезд. Их блеск был мне ориентиром в ту самую ночь. Только лишь спустя какое-то время я вновь потеряю свой курс. Манящие красные губы изобразили ухмылку, и ради нее я готов идти против самого Бога. Этот изгиб, если бы удалось его повторить хоть кому-нибудь из представителей славной гильдии детей искусства на холсте, то он бы заставил самых ревностных любителей эпохи ренессанса отказаться от любви к улыбке Моны Лизы и признать ее жалкой пародией на эталон. Родинки и едва заметные веснушки рисовали самое красивое созвездие за счет своего идеального расположения на ее лице. Подобно самой Вселенной эта девушка излучала совершенство. Даже небольшой закругленный шрам над ее правой бровью казался лишь аксессуаром дополняющий образ стоящий перед моими отказавшими глазами.

– У тебя получилось, как здорово! – и только сейчас я вышел из коматозного состояния. Виктор Гюго ошибся на счет места встречи Эсмеральды и Квазимодо, она произошла именно здесь, в этом парке, в этот час. По сравнению со Вселенной, чьим воплощением во плоти приходилась девушка я ничтожество. Я раб и я покланяюсь тебе, Ева. Беспрекословное подчинение и отчаянное самопожертвование – моя плата за то, чтобы мне было позволено любить тебя. Я побоялся, что моя низкая самооценка и соответственно неуверенность повлекут за собой отказ от хоть какого-нибудь дальнейшего взаимодействия.

– Ну же идем, Антон, чего ты встал? – Девушка промяукала в пол голоса и выдвинулась к старым воротам, которыми уже давно никто не пользуется, поскольку к городу проложили новую дорогу в объезд старой, заброшенной через лес. Соответственно примкнуть к новой дороге удобней по кратчайшему пути, для чего и построили новый пропускной пункт с противоположной стороны от старого.

Я не мог себе ответить на вопрос, который не давал мне покоя: «Почему Ева меня не бросила в