Праздник любящих сердец - Мейси Ейтс Страница 5

— На мои деньги?

Злость забурлила в ней.

— Ты сам дал их мне.

— Я откупился от тебя.

— Так ты хочешь отомстить мне или своему отцу?

— Просто обо всех этих достижениях ты говоришь так, словно они твои. Хоть мы оба и знаем, чем ты за них заплатила.

— Не нужно на меня так смотреть, — ответила она. — Ты свою-то жизнь как финансируешь?

— Я давно зарабатываю собственные деньги.

Но начинал ты принцем-миллиардером. Твой отец, твое происхождение… Все это дало тебе старт в жизни. А я… Я использовала то, что досталось мне. И извиняться за это я не стану.

Его взгляд был решительным и холодным, пробиравшим до костей.

— Мне не требуются твои извинения.

— А мне не нужно твое одобрение. Так что с этим разобрались. Что именно тебе нужно от меня?

— Все просто, — ответил он. Эта фраза вызывала беспокойство. Простота для Винченцо Моретти, человека, обладавшего властью, могла быть не тем же, чем была для простых смертных. Просто, в его понимании, слетать на частном самолете на частный остров, или заставить слушать себя все средства массовой информации мира, или вскарабкаться на небо и собрать звезды.

Для Элоизы простота выглядела иначе. Тихий вечер за чашкой чая. Работа в саду. Главное, чтобы ее матери не было рядом. Он молчал, будто сказанная им фраза только что дала ей всю исчерпывающую информацию.

— Может, все и просто, но… Читать мысли я не умею.

— Это не переговоры, — ответил он. — И я вовсе не прошу о твоей помощи. А требую, чтобы ты поехала со мной. И не вижу причин продолжать беседу у тебя в саду.

— Я уже сказала, что помогу. Тебе незачем хмуриться и угрожать.

Она повернулась и пошла в дом. Они вошли через заднюю дверь. Было тепло.

Кондиционер отсутствовал, и во второй половине дня даже каменные стены не могли сдержать жару. Но ее это устраивало. Дом принадлежал ей. И да, Винченцо мог утверждать, что она взяла эти ужасные деньги, которыми он помахивал перед ней, сбежала и часть суммы потратила на дом, но это ее жилье. Оно ощущалось родным. И счастливее, чем здесь, она не была в своей жизни нигде.

И все же теперь ей казалось, будто она сделала шаг назад к прежней жизни.

Ты согласилась помочь ему.

Но ведь она знала его. Его угрозы не были праздными, и, начни она спорить, проиграла бы спор. Откажись она пойти с ним, он бы ее заставил.

Если что-то Элоиза и ненавидела больше всего на свете, так это когда у нее отбирали свободу выбора. А в данном случае она знала, что могла это изменить. Оставить свободу себе. Она шокировала Винченцо той легкостью, с которой согласилась помочь. Ей хотелось продолжать его шокировать.

Она жила во дворце Ариосты, словно постоянно от чего-то защищаясь. Неприкаянная во всех отношениях. Ее мать была жесткой дамой, видевшей в Элоизе лишь приятельницу для примерки платьев. В остальное время она забывала о ребенке, как о ненужной кукле.

Король не обращал на Элоизу ни малейшего внимания, но так было до определенного момента. А Винченцо? Он оказался ее единственным другом. Пока однажды не перестал им быть.

— Мне нужно собрать вещи. И попросить соседку, чтобы кормила Скеррит. Винченцо нахмурился.

— Это еще кто? — спросил он.

— Моя кошка… Ну, вообще-то она не совсем моя. Время от времени появляется в моем саду, почти как ты. Я ее кормлю.

Винченцо вызывающе приподнял бровь.

— Меня ты не кормила. Мне стоит обидеться?

— Наверное, стоит.

Она уже печатала эмэмэску своей соседке, Поле, спрашивая, не могла бы та оставлять еду для кошки, пока ее самой не будет. Пола ответила коротким «да». Элоиза подняла глаза на Винченцо, чувствуя, что он явно теряет терпение.

— Я выучила одно дыхательное упражнение, — сказала она. — Для снятия стресса.

— Ты не мой психотерапевт.

— У тебя нет психотерапевта, — напомнила Элоиза. — С этим мы уже разобрались.

— Это верно. Но в Ариосту ты вернешься под видом моей любовницы.

От изумления она приоткрыла рот, затем рассмеялась.

— Что? — Смех едва не перешел в хохот. Слезы покатились по щекам. Неужели он это всерьез?

Она следила за его жизнью в последние десять лет. Видела его в новостях под руку с бесчисленными женщинами. Все идеальны, великолепны. Совсем не похожи на нее.

— По-моему, я достаточно ясно выразился.

— Вполне. Просто мне кажется, ты выбрал не ту девушку. Вряд ли кто-нибудь поверит, что я твоя любовница.

— Миру неведомы наши с тобой сложные взаимоотношения, дорогая.

Дорогая? Так он не называл ее никогда. Так он называл других женщин. Он привозил их во дворец, всякий раз с помпой пребывая с ними в страну. И каждый раз его отец был в ярости.

Он позор семьи! Пытается унизить меня! Унизить корону!

Теперь Элоизе казалось, что, возможно, так и есть. Что именно это Винченцо пытался сделать все это время.

От самого слова «дорогая» у нее на миг закружилась голова. Она покачала головой:

— Они же все знают…

— О твоем романе с моим отцом? Потому мне и нужна именно ты. Ты идеальный объект презрения. Восемнадцатилетняя девушка, перед которой не мог устоять ни один мужчина.

Он говорил без эмоций, и это радовало Элоизу. Она не пыталась защищаться прежде, и не станет делать этого сейчас. Хотя слушать, как он повторял ложь, напечатанную таблоидами, было и нелегко.

— Зачем тебе везти меня обратно?