Сара Крейвен - Как влюбить в себя жену Страница 6

Эмили улыбалась, но… не испытывала восторга. В душе царило уныние, а почему – она не знала. Они оба не упоминали о том, что произошло на Рождество, но Эмили все-таки казалось, что она заслужила если не извинения, то хотя бы объяснения. Ведь от встречи с Рафом Ди Салисом в ту ночь пострадал не только он. Но Эмили тут же решила, что она несправедлива, так как в его жизни происходят серьезные изменения и он идет на это в какой-то мере из-за нее.

Саймон уехал, пообещав звонить каждую неделю, а она, махая ему вслед, шептала: «Он ко мне вернется. Я это знаю».

Вначале он звонил часто, сообщал об успехах в работе, о новых друзьях, но постепенно звонков становилось все меньше, а вскоре они вообще прекратились. На Пасху он не появился, и Эмили, обиженная и растерянная, не могла удержаться, чтобы не спросить о нем, когда встречала кого-нибудь из семейства Обри. И тут в «Таймс» напечатали сообщение о помолвке Саймона с некой Ребеккой Уэст.

– Он неплохо устроился, – сухо заметил за завтраком сэр Траверз и передал газету Рафу Ди Салису, который снова гостил у них. – Ее отец – Роберт Уэст, южноафриканский медиамагнат.

Граф что-то уклончиво ответил, но Эмили видела, что он наблюдает за ней через стол. Она едва сдерживала слезы, чуть не давясь тостом и делая вид, что ничего не происходит. Не могла же она разрыдаться перед Рафом Ди Салисом! Я ненавижу его, ненавижу за то, что он здесь, за то, что видит мои переживания. Он небось меня жалеет. Это невыносимо!

Но когда Саймон наконец объявился, то жены с ним не было. Зато Эмили была два года как замужем. И вначале, когда Саймон позвонил и спросил, может ли он ее увидеть, она заколебалась.

– Мы просто поболтаем, вспомним старые времена, Эм, – уговаривал он ее, – если, конечно, твой муж не возражает.

Она коротко ответила:

– Его здесь нет. Жребий был брошен.

Саймон рассказал о своей помолвке, которая была расторгнута спустя несколько месяцев.

– С самого начала я понимал, что у меня с Ребеккой ничего не выйдет. Отец поощрял мои ухаживания, потому что ее прежний жених баловался наркотиками и я казался ему более подходящим. А у твоего отца были насчет тебя другие планы – он намеревался выдать тебя за этого финансиста, итальянского аристократа, так что шансов у меня не было. Вот я и сделал предложение Ребекке, чтобы доказать себе, что мне безразлично, за кого ты выйдешь замуж, а когда узнал, что ты вышла-таки за Рафаэля Ди Салиса, то уже не испытывал никакого чувства вины. – Он покачал головой. – Но в глубине души я знал: ничего никогда не изменится… ну, то, как я к тебе отношусь. – Саймон пристально на нее взглянул. – В деревне говорят, что он здесь почти не бывает и ты его редко видишь.

– Я его вижу большей частью на фотографиях в светской хронике да в глянцевых журналах, – ответила Эмили.

– Разве тебе это не обидно?

Она пожала плечами.

– Обидно? Я же вышла за него не по любви, и как только мне исполнится двадцать один год, я смогу получить развод, поскольку заканчивается управление моим имуществом по завещанию.

Он смотрел на нее так, словно не верил своим ушам, и, взяв ее за руку, еле слышно произнес:

– Господи, Эм, ты хочешь сказать, что скоро будешь свободной и что у нас с тобой появится еще одна возможность…

Она осторожно высвободила руку.

– Пока что я этого не знаю. Слишком много всего произошло.

– Я хочу вернуть тебя, дорогая, – тихо сказал он. – Мне следовало остаться и бороться за тебя, но что я мог тебе предложить? А сейчас я луну с неба достану, чтобы вернуть тебя, так и знай.

И вот он вернул меня, говорила себе Эмили. И мы сможем предать забвению последние три года и быть счастливы. Она услышала звонок в парадную дверь и, встав с кресла, направилась в вестибюль.

– Саймон, как я рада. – Она подставила ему щеку для поцелуя, чувствуя, что миссис Пеннистоун с неодобрением смотрит на нее – экономка считала, что Эмили все еще замужняя женщина. – Пенни, ленч через полчаса, – сказала Эмили.

– Хорошо, мадам, – с кислым видом ответила миссис Пеннистоун.

– Любимая. – Саймон закрыл дверь в гостиную и, обняв Эмили, начал страстно ее целовать. Наконец поднял голову и с улыбкой спросил: – Ты все уладила? Документы о разводе подписаны?

Эмили села на диван.

– Не совсем.

Разве юристы не привезли документы? – Саймон уселся с ней рядом.

– Привезли, наверное. Я их не спрашивала. Видишь ли, развод меня не устраивает.

– Что?! – Возглас Саймона прозвучал подобно выстрелу. – Что такое ты говоришь, Черт возьми? Ты передумала и не хочешь выходить за меня?

Раньше она никогда не слышала в его голосе такой резкости, граничащей со злобой.

– Ничего подобного. – Она погладила его по щеке. – Мне просто пришло в голову, что быстрее и легче аннулировать брак.

– И ты это им сказала? – Саймон аж задохнулся. – Ты сказала это юристам своего мужа?

– Конечно. Не могу утверждать, что такая идея им очень понравилась, но я их убедила, что настроена решительно, и теперь они должны донести это до всемогущего господина.

Повисло молчание, затем Саймон хрипло произнес:

– Ты с ума сошла? У тебя что, совсем крыша поехала? Ты сообщаешь такому человеку, как Раф Ди Салис, что хочешь отделаться от него по причине отсутствия брачных отношений? – Он повысил голос: – Пожалуйста, скажи, что это шутка.

Эмили нахмурилась.

– Я не шучу. Более честно закончить эту пародию на брак именно так. – Она подняла подбородок. – Пусть скажет спасибо, что я не стала перечислять всех женщин, с которыми он переспал с тех пор, как мы поженились.

– Ну, тебе же он был не нужен, так почему тебя волнует, как он проводил ночи? – Саймон встал и с помрачневшим лицом начал мерить шагами комнату. – Ради бога, Эм, пока не поздно, позвони юристам и скажи, что ты передумала, что ты подпишешь все, что они захотят.

– С какой стати я должна это сделать?

– Да потому, что когда Ди Салис услышит, чего ты требуешь, то но подействует на него, как красная тряпка им быка. Не надо злить его, Эм. Не надо.

Эмили вспомнила слова синьора Маэзини о брошенной перчатке и вздрогнула, но взяла себя в руки и нарочито весело сказала:

– Бедняжка Саймон, Что же он сделал три года назад, чтобы так напугать тебя?

Саймон покраснел от злости.

– Ничего не сделал, он даже почти ничего не говорил, потому что ему и не надо ничего говорить. Ему достаточно быть таким, какой он есть. Ты, наверное, не поняла, какой он жестокий, Эм. Но он жесток, и я не стал бы умышленно его дразнить. Это все равно что тыкать в спящего тигра палкой.

– При чем здесь это? – Эмили пожала плечами. – Я ему тоже не нужна, так не все ли равно, каким образом закончится брак?