Линн Грэхем - В объятиях любимого Страница 6

– Я сожалею, – сказала Мисти голосом, в котором совсем не было сожаления. – Я не должна была этого говорить.

С этими словами девушка покинула его кабинет со скоростью, на которую только была способна. Однако триумф она испытывала недолго. Что, если Леон Андраччи злопамятен? От этой мысли холод прошел по ее спине. Он достаточно богат и влиятелен, чтобы ее компанию, если, конечно, ей каким-то образом удастся пережить этот кризис, навсегда внесли в «черный список». И тогда уже помощь Флэша будет бесполезной… Но все же, что за странная прихоть – фиктивная любовница? Это удовольствие дорого ему обойдется, а такой делец, как он, не пойдет на расходы, если в конечном итоге это не сулит ему прибыли. Знать бы только, чего именно он надеется достигнуть. Впрочем, теперь это вряд ли. Она вспомнила его темные глаза, надежнее банковских сейфов скрывающие все его мысли.

В конце фойе показалась Кларисса с еще одной девушкой-официанткой, и, улыбнувшись Мисти, они забежали на кухню.

Радости от того, что ей удалось поставить Леона Андраччи на место, как не бывало. Реальность обрушилась на Мисти подобно ушату ледяной воды. Потеря репутации, бизнеса, дома Верди, а теперь еще и возможный враг в лице Леона Андраччи как довершение всех ее бед. Кажется, она только что совершила самую большую ошибку в своей жизни. Как по заказу вспомнились его слова: «для бизнеса предпочтительнее холодная голова». Для бизнеса – вот ключевые слова. Это всего лишь сделка, а она поддалась эмоциям в тот момент, когда о них лучше всего забыть. Стараясь не думать о том, что она делает, она резко развернулась и направилась к лифту.

Леон Андраччи стоял у двери кабинета в обществе двух мужчин. Чувствуя, как ее щеки начинают гореть, Мисти приблизилась. Леон наблюдал за ней, подняв бровь. Призвав мужчин к молчанию, он повернулся к ней.

– То, о чем мы говорили с вами несколько минут назад… Мой ответ положительный.

Леон кивнул и взял ее за руку. На его губах появилась чувственная улыбка.

– Простите нас, джентльмены, – сказал он и, обняв Мисти одной рукой, толкнул дверь.

Девушка кожей чувствовала любопытные взгляды мужчин.

– Что вы?.. – начала она, оказавшись с ним наедине, и осеклась.

В черных глазах Леона зажглось предупреждение, и прежде, чем Мисти смогла продолжить свою мысль, его руки обвились вокруг ее талии, а затем она почувствовала его губы на своих губах. Мисти не смогла удержаться от потрясенного вздоха, и ее губы раскрылись. Леон сразу этим воспользовался. Его рот прижимался так крепко, что девушке, чтобы не задохнуться, невольно пришлось ответить на поцелуй. Их языки переплелись. Ее охватила дрожь и всепоглощающее желание, бороться с которым у нее не было сил.

Поцелуй неожиданно прекратился, и Мисти поняла, что она снова свободна.

– Должен сказать, это было весьма убедительно, – слегка охрипшим, но невозмутимым голосом сказал Леон.

Она понимала, что лишь благодаря тому, что он отпустил ее, ей удалось избежать еще большего унижения, иначе она бы уступила потребностям своего предательского тела. Она сделала глубокий вдох, и в голове ее немного прояснилось.

– Убедительно для кого? Кроме нас, здесь никого нет. – Мисти обернулась и заметила, что дверь была открыта.

– Сейчас да, – согласился Леон. – Но момент был очень уж хорош, чтобы упускать его.

– Но вы сказали, что между нами не будет, не будет никакой…

– Интимной близости? – подсказал он. Его глаза искрились от смеха. – Ее и не было. Был всего лишь поцелуй. Как же иначе вы хотите доказать людям, что мы любовники? Как я и обещал, когда мы будем наедине, физической близости между нами не будет, но в обществе время от времени нам придется демонстрировать наши отношения маленькими намеками. Вы же не настолько наивны, чтобы не понимать, что это необходимо?

– Не настолько, – сухо согласилась Мисти. – Могу я сейчас идти?

– Можете. Я жду вас сегодня вечером в девять часов в отеле, чтобы обсудить все детали. Отель называется «Белстоун Хаус».

– Сегодня я не могу.

– Сделайте так, чтобы смогли, – веско сказал Леон. – Завтра я уезжаю в Лондон.

Девушка сдержанно кивнула и вышла, держа спину прямо. На себя она злилась больше, чем на него. Еще бы чуть-чуть, и она сама упала бы в его объятья. Как она могла настолько забыться? Но, с другой стороны, она ведь раньше никогда ничего подобного не испытывала, даже в самые безумные первые дни, когда она была пьяна от любви к Филиппу. Ее сердце кольнула боль. Прошло уже три года с тех пор, как они расстались, но вспоминать о нем по-прежнему было больно.

Мисти завела машину и, чтобы отвлечься, стала думать о своей компании. С ее основания прошел год. Сначала они устраивали личные вечеринки и иногда свадебные торжества – недорогие, скромные мероприятия. Большая работа началась пять месяцев назад, когда ее поставщик упомянул о тендере на организацию питания персонала, объявленном одной из крупнейших дочерних компаний «Андраччи Индастриз». Она решила принять в нем участие и победила. Тогда же ей пришлось отказаться от всех своих прежних клиентов.

Беда пришла, откуда ее не ждали. Помещения, которые Мисти арендовала, были разгромлены. Тех, кто устроил погром, так и не нашли, а страховая компания отказалась выплатить страховку, мотивируя свое решение тем, что меры безопасности были недостаточными. Весь имеющийся у Мисти капитал был вложен в компанию, поэтому, чтобы оплатить последствия вандализма, ей пришлось взять заем в банке. Все оставшиеся у нее личные деньги ушли на оплату очередного взноса по кредиту, иначе бы старый особняк, в котором жила Берди Пирс, отобрали. И хотя банковский менеджер предупреждал Мисти, что ее накоплений недостаточно, чтобы выплачивать кредит за дом, который ей не принадлежит, она поблагодарила его и – внесла очередной взнос. Теперь она бедна как церковная мышь, но поступить иначе она просто не могла.

У Берди и ее покойного мужа Робина не было своих детей, поэтому они решили стать приемными родителями. Свою мать, которая оставила Мисти в приюте, когда той было пять лет, девушка почти не помнила. Двенадцатилетняя Мисти была угрюмой и нелюдимой девочкой, скрывающей за вызывающим поведением свою детскую обиду на мать и на весь мир. Именно в доме Берди и Робина она узнала, что такое любовь и поддержка. Пока был жив Робин, заем по кредиту оплачивал он, но последние восемнадцать месяцев после его смерти эту обязанность Мисти взяла на себя.

Берди было уже за семьдесят, и она нуждалась в операции на сердце, поэтому Мисти не могла допустить, чтобы ее приемная мать волновалась еще и из-за дома. Девушка добровольно взвалила на себя эту ношу, хотя для этого ей пришлось ограничить себя во всем. Но она любила Берди, поэтому не воспринимала эту обязанность как тяжкий крест. Она отдавала свой долг людям, подарившим ей родительскую любовь и ласку.