Елена Тодорова - Охранник для дочери Страница 6

— А обед? — спрашиваю я и слышу, как урчит у меня в животе. Я ведь даже не завтракала.

— Тоже.

— Интересненькое дело. Ты так говоришь об этом, как будто тебе есть не нужно, — говорю я.

— Я нашел в морозилке пиццу.

Он наконец-то встает с дивана и двигается в сторону кухни.

— Она, наверное, уже готова, — предполагаю я.

— Нет.

От его спокойного тона я злюсь.

— Почему же она ещё не готова? — ехидно цедя сквозь зубы.

Он останавливается возле меня и в упор смотрит на меня.

— Потому, что я не кухарка и не нянька. Если ты хочешь есть — пойди и приготовь.

— Отлично, — я ухожу на кухню.

Конечно, я не представляю, как её готовит, но Фрэнку об этом не обязательно знать. Он как назло тащиться за мной.

Я беру плоский круг пиццы, раздумывая, что с ним делать. Предполагаю, что готовят её в духовке. Но, не знаю, нужно ли ещё что-нибудь.

— А знаешь, — говорю я ему. — Я не голодна.

И гордо задрав голову, удаляюсь в гостиную.

Не хватало ещё подкинуть ему новую порцию истории о том, какая я дурочка. Мне безумно стыдно, что в восемнадцать лет я ещё не умею готовить. Но мне правда никогда не предоставлялась такая возможность.

Я смотрю телевизор и умираю от голода. Жду, когда же Фрэнк, уберется из кухни. Там наверняка что-то есть: хлопья, молоко, печенье… От этой фантазии желудок опять недовольно урчит.

В этот момент из кухни доносятся такие восхитительные запахи. Неужели он готовит?

Вот гад! И это умеет. А как пахнет! Я просто схожу с ума.

Через мгновение Фрэнк заходит в гостиную с подносом. Решил перед телевизором полакомиться.

Я делаю безразличный вид и закидываю ноги в пушистых гольфах на журнальный столик. При этом я готова просто наброситься на него.

Он садиться, и ставит поднос на столик. Я даже не смотрю туда, когда вдруг он протягивает мне большую тарелку с яичницей и ветчиной.

Зная Фрэнка, я боюсь, что это какой-то подвох. Тихо спрашиваю:

— Мне?

Он смотрит на меня удивлено.

— Я все же не хочу, чтобы ты умерла от голода. Будет глупо если единственный человек, которого я охраняю, скончается таким образом.

Я хватаю тарелку, уже не обращая внимания на его слова. Я стараюсь, есть медленно. Но все же заканчиваю раньше Фрэнка и довольно улыбаясь, растягиваюсь на диване.

Теперь можно и телевизор посмотреть.

— А ты все-таки не плохой человек, Фрэнк Мартин, — говорю я задумчиво.

После того случая, мы довольно мирно провели остаток уикенда. Но сегодня Фрэнк опять уехал в клуб. Я решила, что должна это увидеть. Быстро одеваюсь в светлые джинсы и черный топ. Наспех уложив волосы и подкрасившись, я ищу маминого телохранителя — Джона. Благо мама с отцом взяли Томпсона.

Когда я вхожу в клуб, в лицо мне бьет волна сигаретного дыма и ещё какие-то смешанные запахи. Играет Stromae — Alors on dense, вращаются стробоскопы. В таком заведении мне не привычно. Так как я привыкла только к школьным дискотекам и вечеринкам у знакомых.

Как ни странно, я сразу замечаю Фрэнка. Он сидит в обнимку с какой-то блондинкой за барной стойкой. Джон тащиться сзади за мной. Некоторое время я наблюдаю, как Фрэнк что-то шепчет блондинке на ухо и гладит её попку. Неужели он бывает таким?

Я решительно разворачиваюсь и вливаюсь в толпу танцующих. Я планирую сегодня серьезно развлечься. В конце концов, через три дня мне будет девятнадцать. Мои одноклассники давно ходят по таким заведениям.

Я задорно танцую, лихо извиваясь. Что-что, а это я умею. Танцы это мой конек. Вскоре возле меня возникает парень. И я танцую уже с ним. Джон, как идиот, все это время неуклюже пританцовывает рядом. Вот скажите, как так жить молодой девушке?

Я поворачиваюсь к нему и говорю:

— Пойди выпей чего-нибудь. Со мной ничего не случиться.

Он нерешительно мнется, потом все же удаляется.

Ко мне наклоняется мой новый знакомый:

— Я Марк.

— Сэм.

— Может, освежимся? Чего тебе принести?

Я совершено не разбираюсь в напитках, но часто слышала, как моя тетя Линда хвалит «Маргариту». Её я ему и заказала.

Коктейль оказался крепким. Жидкость огненным клубком скатилась внутрь моего желудка. Но я выпила всё до дна.

Сразу же почувствовала, что хмелею. Но это только поджигало меня. Второй коктейль, принесенный услужливым Марком, пошел легче, и я танцевала, чувствуя себя прекрасной и желанной. Короче, пьяные иллюзии захватили меня.

Вдруг меня за руку кто-то дернул, и я так рассердилась, что начал орать даже не смотря в лицо обидчику.

— Какого черта, мистер? Уберите свои лапы, а не то я буду вынуждена применить силу, — врала я, глядя в прорез рубашки виновника.

— Что ты здесь делаешь? — спросил до боли знакомый голос, и я резко вскинула голову.

Глаза Фрэнка полыхали яростью.

Как он догадался, что я здесь? Ну, конечно, Джон. В этой толпе, он бы в жизни, сам меня не нашел.

— Фрэнк, отвянь, — вальяжно проговорила я. — Расслабься, друг, ты сегодня не при исполнении. — Тут я увидела, что подошел Джон. — Джон, отлично справляется.

В голове проносилась лишь одна мысль: «Он не должен узнать, что я здесь из-за него».

— Немедленно на выход, — проскрипел Фрэнк и потащил меня через толпу танцующих людей.

Это было так унизительно. Меня охватило бешенство. И как только Фрэнк отпустил меня, чтобы открыть двери машины, я замолотила руками по его спине.

— Как ты смеешь? Я имею полное право здесь находиться, — кричала я.

Он спокойно отвел мои руки в стороны и прижал по бокам туловища.

— Ты достала меня своими выходками. Ты — это самое ужасное задание, которое у меня когда-либо было. Сейчас же залезай в машину, и поедем домой.

— Даже и не собираюсь, — проорала я в ответ и бросилась в темный переулок, убегая от него.

Я оторвалась на довольно большое расстояние. Плюс ещё было очень темно, я сняла туфли и бежала босиком. Но через некоторое время я услышала шаги за спиной.

Я громко завизжала, когда руки Фрэнка схватили меня сзади.

— Успокойся, — говорил он. — Успокойся.

Но по моим щекам уже ручьями текли слезы. Мне было обидно и за его отношения с блондинкой и за то, что он увозит силой меня домой. И наконец, я чувствовала себя просто дурой.

Я стала оседать на пол жалобно плача и приговаривая:

— Я устала. Устала от этой жизни. Я не кукла, я человек, — кричала я, отчаянно.

Фрэнк молчал.

— Где-то там, сироты….маленькие дети….у них никого нет….некому за ними ухаживать.… А я избалована жизнью, единственная дочь богатых родителей, испорченная роскошью, — я знала, что он не понимает, о чем я говорю, но мне нужно было выговориться, выплакаться и сегодняшний день стал крайней точкой моего терпения. — Но мне тоже очень одиноко… — я заскулила…. — Мне мало того, что меня просто спросят как дела….я хочу любви и заботы, а не дорогих подарков…хочу, чтобы, когда я болею со мной находились любящие меня люди, а не слуги…. А сироты ведь тоже этого хотят, я знаю, я часто у них бываю, — шептала я.