Ли Майклс - Миллион в шкатулке Страница 6

— Я не собираюсь жениться.

— Ну, мне все равно, женитесь вы или нет. Только я уверена, что вы не тот человек, который верит в предрассудки, вас не увлечь легендами или безделушками… Думаю, что интуиция меня не подвела. Но вы так и не ответили на вопрос. Если шкатулка не нужна вам лично, почему вы за нее так цепляетесь?

— Шкатулка влюбленных должна была перейти к моей матери в день ее свадьбы. Но незадолго до того, как мои родители поженились, Айсобел убедила моего деда отдать шкатулку ей.

Глаза Ханны утратили свой грозовой оттенок, теперь они потемнели и стали похожи на глубокие озера. Куперу показалось, что он стоит на берегу и, глядя в тихие воды, чувствует головокружение. В таких глазах мужчина может утонуть, если утратит осторожность.

Она нахмурила брови:

— Но я не понимаю…

— Они были любовниками, — сказал он мрачным тоном.

— Айсобел и ваш дед были… Не может быть!

Купер кивнул:

— Да, любовниками. Трали-вали… Вальсировали по жизни. Дед был сластолюбцем, а Айсобел сумела ловко ему угодить. Ну, как еще можно объяснить?

— Никогда не поверю, что Айсобел…

— Вы встретились с Айсобел, когда ей было восемьдесят лет. Конечно, тогда трудно было представить ее внушающей страсть. — Он помолчал, потом задумчиво добавил: — Разве что страсть убить ее. Такую страсть она могла бы внушить кому угодно, и без труда.

— И вам тоже? — Ханна с подозрением посмотрела на него. — Вам-то что она сделала?

— Попытаюсь объяснить, — сухо ответил Купер. — Представьте Айсобел в вашем возрасте. Она была очень яркой и остроумной женщиной, это потом она стала злюкой. Айсобел любила шокировать и знакомых и незнакомых, ее экстравагантность выходила за рамки повседневной жизни, и с ней никогда не было скучно. Я видел ее ранние фотографии, — медленно продолжал он. — Если не брать в расчет устаревшую моду и ужасные прически, она действительно была очень красива. Вы, кстати, на нее похожи.

Купер бессознательно коснулся кончиками пальцев щеки Ханны, а потом медленно скользнул вниз, к шее.

— У нее была длинная белая шея, пухлый ротик… — Его пальцы слегка коснулись ее нижней губы. — Я понимаю, почему мой дед потерял голову.

Он видел, как под скромным зеленым пиджаком часто вздымается грудь Ханны и как она пытается успокоить участившееся дыхание. Его собственное состояние было не лучше. Эта женщина опасна!

Он поднял свой бокал и залпом осушил его.

— Вот так Айсобел заполучила шкатулку… и кучу других вещей, в том числе квартиру.

— Откуда вы знаете, что Айсобел получила все путем интриг? Может быть, ваш дед был так увлечен ею, что сам заставил ее принять все это в дар?

— Может быть, вы и правы… по крайней мере что касается квартиры, — сказал он осторожно. — Очень удобно, когда любовное гнездышко прямо под твоими апартаментами и для посещения очаровательницы не надо даже одеваться.

Ханна нахмурилась.

— Он жил в Баррон-Корте?

— В пентхаусе, который перешел по наследству ко мне. Мне теперь кажется, уж не ей ли принадлежала идея о переделке старого Баррон-Корта в многоквартирный дом? Раньше дед и бабушка жили в большом старом особняке на южном конце Гранд-авеню. Вряд ли он мог тогда устроить Айсобел в гостевой комнате, бабушка заметила бы. Но мы уклоняемся от темы.

— Да, Шкатулка влюбленных. — Ханна прикоснулась к ней кончиками пальцев.

— Ханна, я хочу вернуть эту шкатулку туда, где ее место, — в руки моей матери. Я готов дать за нее хорошие деньги, что не раз предлагал и Айсобел.

— В самом деле? — Голос Ханны был полон скептицизма. — Если Айсобел была такой меркантильной… почему же она не продала вам шкатулку?

А ему-то казалось, что он почти у цели!

— Деньги ее тогда не интересовали, — раздраженно ответил он, чувствуя, что окончательно теряет почву под ногами. — Ей было приятно ощущать свою власть надо мной, — продолжал он горько. — Ей было приятно постоянно напоминать семье о своем присутствии, несмотря на то, что дед умер много лет назад. Ей нравилось быть занозой в здоровом теле семьи, она с удовольствием получала ежемесячное пенсионное пособие, живя всего лишь этажом ниже, она с удовольствием встречалась со мной в лифте и постоянно интересовалась, как я поживаю, словно была старинным другом семьи. Ей нравилось держать у себя шкатулку и время от времени доставать ее с многозначительной улыбкой. — Купер замолчал, тяжело вздохнув.

Ханна, Ханна, неужели ты хочешь быть такой же, как она? Неужели ты тоже против меня?

— Извините. Думаю, что Айсобел всегда была такой, — сказала наконец Ханна. — Но я к этому не имею никакого отношения. — Играя бокалом, она осторожно произнесла: — Сколько же вы предлагали ей за шкатулку?

Несколько мгновений он смотрел на нее тяжелым взглядом. Вот это хватка!

— Почему я должен говорить вам это?

— Значит, мне вы не собираетесь платить ту сумму, которую предлагали Айсобел? — Она печально покачала головой.

— Ну, это вам знать не обязательно. Да вы и сами все знаете не хуже меня. Айсобел не только передала вам шкатулку, но и оставила вам инструкции, как вести переговоры и торговаться. Из формулировки ее завещания сразу видно, что вы знаете настоящую цену этой вещи. А впутывая в это дело меня, она указала путь, как вытянуть из меня побольше. — Купер раздраженно переломил пополам хлебную палочку. — Теперь остается выяснить лишь одно: до какой степени вы похожи на нее? Ясно одно — вы, по-видимому, унаследовали садистскую природу Айсобел. Но зачем мне платить за то, что по праву принадлежит мне?

Ханна с недоумением уставилась на него. Значит, какую бы цифру она ни назвала, он не станет платить?

— Вы правы, зачем вам платить? — Она произнесла это так тихо, что он подумал, что ему послышалось.

— Что вы сказали? — переспросил он, покраснев.

— Мне не надо денег, — сказала она. — Вы не получите эту шкатулку. Никогда. — Она встала, взяла шкатулку, потом повернулась к нему. — Мистер Винстон, пожалуй, вам полезно охладиться.

С этими словами она взяла бокал с вином и выплеснула содержимое прямо ему в лицо.

— Извините, — сказала Ханна официанту, который, балансируя с подносом с закусками, кинулся с салфеткой к окаменевшему Винстону. — Надеюсь, я не испортила ковер. — И, гордо выпрямившись, она вышла ИЗ ресторана со Шкатулкой влюбленных под мышкой.

На улице дул сильный ветер. Ханна, вместо того чтобы поймать такси, направилась пешком в деловую часть города по направлению к офису компании «Стивенс и Вебстер».

Она не жалела о своем поступке, Купер Винстон заслужил это.