Анна Смолякова - Белая вуаль Страница 6

— Ага! — торжествующе завопила Локтева. — Значит, со своим официальным мужем ты разведешься? Так какая тебе разница, за кого замуж идти? Отстегнешь ему пару тысчонок, он счастлив по уши будет и разведется по первому твоему требованию. А там уже денежки твои, и сама ты совершенно свободна.

— Фиктивный брак? — Виолетта опустилась на диван. — Об этом я как-то не подумала. Дать мерзкое объявление в газету? Да-а-а. Но, похоже, другого выхода нет.

— Так. — Локтева плюхнулась в кресло, открыла бутылку и наполнила рюмки. — Ты у нас женщина непрактичная, поэтому во всем будешь слушаться умную меня. Никакого объявления ты давать не будешь.

— Почему?

— А ты представь себе: читает твой Мистер Твистер из компании газетенку и вдруг видит в графе сомнительных объявлений знакомые имя и фамилию…

— Там только номер паспорта.

— Ничего, они люди ушлые, не удивлюсь, если и номер твоего свидетельства о рождении им известен. Так вот, читает это он, читает и думает: «А ведь девчонка-то бабусю обманывает. Та ей добра желала, замуж хотела по любви выдать, а этой хитрюге лишь бы деньги заграбастать». Ага? И вот он говорит тебе: «А не дадим мы вам ничего, Виолетта Алексеевна, денежки себе оставим, фирму развивать будем…»

— И что же ты предлагаешь?

— Я тебе сама жениха найду, но за тобой должок. На заграничное турне я, конечно, не претендую, но уж в ресторан меня сводишь, договорились?

— Господи, конечно! Не знаю, как насчет Италии и Франции, но на море мы с тобой съездим обязательно и в ресторан сходим. — Виолетта замолчала, не сразу решившись задать вертевшийся на языке вопрос: — А ты собираешься предложить это тому другу Шурика, который… в общем, тому, с кем я должна была Новый год встречать?

— Не-а, — отмахнулась Локтева. — Во-первых, у него вид непрезентабельный, а во-вторых, Игорь — мужик хороший, ему на самом деле жениться нужно. За две тысячи долларов мы тебе что-нибудь другое поищем.

— Две тысячи… Мне кажется, это маловато за то, что человек испортит свой паспорт.

— Ну, пять, если ты такая щедрая…

— По-моему, нужно обещать в десять раз больше.

— Ты что, с ума сошла! Пятьдесят тысяч за три месяца «женатой» жизни? Ой, благодари Бога, что у тебя есть я! — Маринка придала лицу важное выражение и постановила: — Десять тысяч долларов и ни центом больше. Но за эти деньги он будет по одной половице ходить.

— Хватит! Мне все это неприятно. — Виолетта почувствовала, что у нее начинает портиться настроение, но энергия Локтевой уже вышла из-под контроля.

— Пожалуй, я сейчас позвоню кое-куда, наведу справки… Нет, это разговор не телефонный. Давай лучше вино попробуем. — Однако уже после второй рюмки Маринка, видимо, будучи не в силах сидеть на месте, вскочила. — Виолетик, солнышко, я бегу… Завтра у нас воскресенье… Часиков в пять я буду у тебя, никуда не уходи.

Локтева исчезла, и Виолетта осталась в одиночестве перед недопитой бутылкой вина. Она не сомневалась в успешности Маринкиных поисков. Виолетта улыбнулась своим мыслям и наполнила две рюмки: одну взяла сама, а другую вложила в лапу плюшевого кота: «Что ж, мой неизвестный суженый, за знакомство!»

4

Воскресный день Виолетта решила целиком посвятить хозяйственным хлопотам. До Нового года оставалось всего четыре дня, а в квартире стоял полнейший кавардак. Виолетта надела спортивный костюм, собрала волосы в «хвостик» и, наслаждаясь одиночеством, стала наводить порядок. Первым делом она раздвинула голубые портьеры, и в комнату хлынул поток яркого света. Скрестив руки на груди, Виолетта обвела гостиную критическим взглядом. Перестановка мебели, пожалуй, не требуется: два глубоких кресла и диванчик — на своем месте, хорошо смотрится и круглый журнальный столик в углу. А вот на огромном, во всю стену, стеллаже просто необходимо навести порядок. Виолетта переставила на столик изящную китайскую вазочку и миниатюру в пастельных тонах, вытерла пыль с экрана телевизора и начала освобождать полки от книг, когда на глаза ей попался старый семейный фотоальбом. Она устроилась на ковре возле дивана, подложив под спину пеструю подушечку, и принялась рассматривать знакомые фотографии. Закрыв последнюю страницу, Виолетта взглянула на часы, охнула и с удвоенной энергией принялась за работу. Звонок в дверь застал ее взмокшей и растрепанной. Квартира напоминала поле битвы. Ворвавшаяся как вихрь Маринка онемела от возмущения и минут пять беззвучно шевелила губами, прежде чем смогла произнести:

— Ты что, от счастья память потеряла? Я же вчера говорила тебе, что приду в пять часов!

— Тебя что-то смущает? Ах, простите, мадемуазель, мой костюм в беспорядке, да и ковровую дорожку я не успела усыпать лепестками роз.

— Ну-ну, язви, язви. — Агрессивный тон Локтевой не предвещал ничего хорошего. — Они, между прочим, будут здесь через час. Я, как дура, несу торт и фрукты, а в такой обстановке только водку с килькой трескать…

— Кто «они»? — опешила Виолетта.

— Слушайте, Калиновская, если я берусь за дело, то результат обеспечен, — несколько смягчилась Маринка. — Через час здесь будет мой Шурик. Кстати, наконец представлю вас друг другу. И один мой знакомый… С бутылкой «Асти Мартини», между прочим. Вино ведь ты вчера допила, я полагаю?

— Какой знакомый?

— Так, от тебя сейчас толку мало. Бегом марш в ванную, потом одеваться и краситься. А я распихаю по углам все твое барахло.

Через двадцать минут, когда Виолетта вышла из ванной, квартира имела уже вполне пристойный вид, а Локтева, как всегда, колдовала у стола.

— Маринка, ты хоть расскажи мне о нем. Это мой фиктивный жених, да? Он обо всем знает?

— Да, да. Иди штукатуриться, а я буду тебе отсюда все объяснять. — Виолетта скрылась в спальне, а Локтева продолжала: — Значит, так. Его зовут Леонид, двадцать восемь лет, женат не был. Работает кем-то вроде начальника отдела снабжения в частной торговой фирме. Что еще?

— Он знает про мое родимое пятно? — спросила Виолетта, выглянув из-за двери.

— Ой, кого за десять тысяч долларов будут волновать мелочи типа пятен, прыщей и мозолей на пятках… Ну, если тебе это так важно, то знает.

— Что ты ему сказала?

— Сказала, что у тебя небольшой дефект на лице.

— Небольшой?!

— Ладно, успокойся. — Локтева попыталась направить разговор в другое русло. — Почему тебя не волнует, какой у него рост, какие глаза… Тебе ведь с ним в ЗАГС идти.

— Маринка, ты мне зубы не заговаривай, — разозлилась Виолетта. Держа в руке флакон с лаком для волос, она решительно вышла из спальни. Назревала ссора, но внезапно раздавшийся звонок заставил обеих замереть на месте. Локтева опомнилась первой и бросилась к двери, а Виолетта снова шмыгнула в спальню и затаилась. Из прихожей доносилось высокое Маринкино сопрано, которое перекрывалось гулом низких мужских голосов. Отсиживаться в спальне было глупо. Виолетта встала, одернула облегающее черное платье с кружевным воротником и вышла в коридор.