Диана Рейдо - Утром все будет иначе Страница 6

Дилан считал, что его нельзя упрекнуть в нерешительности. Но Паола была для него хрупким экзотическим цветком, созданием, которое необходимо оберегать, почитать и окружать теплом.

Неосторожный шаг мог все испортить.

А вот теперь она выдумала себе необходимость спешного брака. Ей кажется, что это убережет ее от дальнейших жизненных треволнений и позволит определиться в своей судьбе.

Глупая девчонка. Но такая непосредственная, живая и неизъяснимо прелестная.

Только вчера появившийся у Дилана шанс теперь стремительно таял, уходил в небытие. Чем руководствоваться дальше? Как действовать? И действовать ли?

3

Вместо того чтобы дозвониться Бекки, Паола взяла такси и приехала к ней.

Вопреки ожиданиям Паола не успела к завтраку. Бекки открыла ей дверь полностью одетая, накрашенная и энергичная. В одной руке она держала надкушенное зеленое яблоко, в другой — открытый слайдер.

— Привет! А что ты здесь делаешь? — удивилась она.

— Привет! — Паола чмокнула ее в щеку. — Я помешала?

— Да нет, не совсем.

— Ты же явно куда-то собираешься.

— А, ну да. Томас позвал меня составить ему компанию, он хотел послушать какую-то лекцию.

— Какую лекцию?

— Ну, не лекцию, а какой-то семинар. Или тренинг. Нет, по-моему, все-таки лекцию.

— О чем хоть лекция?

Бекки махнула рукой.

— Да не помню даже. Что-то из новомодных веяний. Кажется, «проблемы коммуникации в отношениях мужчин и женщин».

— Вот как?

— Ага.

— Что же он, пытается таким тонким маневром намекнуть тебе, что у тебя проблемы с коммуникацией?

— Черт его знает. — Бекки пожала плечами. — Я об этом и не задумывалась, пока ты не сказала. Я-то считала, он просто хочет с пользой провести часть уик-энда.

— Слушай, а тебе обязательно с ним туда ехать?

— Да нет, совсем не обязательно. У тебя есть какие-то идеи получше?

— Сколько угодно! — горячо сказала Паола. — Мы можем прокатиться на пляж, например.

— На мой взгляд, для пляжа еще холодновато.

— Неженка! Тогда, может, аквапарк?

Бекки фыркнула.

— Оставь эти водные суррогаты для кого-нибудь другого.

— Мы можем проехаться по магазинам.

— Если честно, то надоело. Да и зарплата у меня только через две недели.

— Две недели — это долго, — посочувствовала Паола. — А разве Томас не подбрасывает тебе денег?

— Смеешься? Мы и без того цапаемся в последнее время. Какие уж тут деньги?

— Так вот за этим я к тебе и пришла!

— Как, за деньгами?!

— Да нет же! Я подумала: наверное, нам с тобой уже пора найти новых, более перспективных женихов. Если они не относятся к своим обязательствам серьезно, то почему мы должны серьезно относиться к ним?

— Погоди-ка. С каких это пор Дигори у тебя стал неперспективным?

— С тех пор как мы с ним расстались.

— Вот это новость! Вы же считались одной из самых удачных пар среди всех наших знакомых!

— Теперь это уже неважно, — вздохнула Паола.

— И давно вы с ним расстались?

— Вчера. Утром произошло объяснение, а днем я уже собирала вещи.

Бекки поиграла кнопочками на мобильном телефоне.

— Что ты делаешь? — удивилась Паола.

— Стираю твой, то есть его, домашний номер из записной книжки, — объяснила Бекки.

Паола засмеялась.

В этом была вся Ребекка.

Сдержанная и целеустремленная, сообразительная и спокойная, уравновешенная и порой язвительная, она чувствовала себя лучше всего тогда, когда была занята каким-то делом. Вот и сейчас ее незамедлительной реакцией на сообщение подруги было удаление телефонного номера.

Иногда Паоле казалось, что они с Бекки близки, как родные сестры. Внешне, конечно, они были совсем не похожи. Светлую кожу Бекки совсем не брал калифорнийский загар, а ее темно-серые глаза таинственно светились из-под длинной черной челки. Одним словом, полная противоположность рыжеволосой и неугомонной Паоле.

Одному богу, наверное, было ведомо, какие контакты у Бекки внутри замыкает при общении с Паолой. Но в результате этого общения Бекки то и дело забывала о своей рассудительности, после чего с удивлением обнаруживала себя участницей всякого рода проделок и авантюр. По крайней мере, так было в колледже. А может, Бекки просто заражалась жизнерадостностью и энтузиазмом Паолы, словно и ее опалял некий сияющий солнцем и рыжиной, доселе неизвестный науке вирус.

— Ну так что? — требовательно спросила Паола. — Присоединяешься к моей затее или пойдешь на эту свою дикую лекцию?

— Она не моя, а Томаса.

— Тем более.

— Не пойду. Убедила. Давай, что ли, кофе тогда выпьем и поболтаем. Кстати, ты завтракала?

— Ой, знаешь, нет. Со всеми этими переживаниями даже забыла перекусить с утра.

— Вот и отлично. Я вчера пекла оладьи. Осталась еще целая горка. Будешь?

Паола вздохнула.

— Лишний вес…

— Ладно тебе прибедняться. Ничего с твоей фигурой не сделается.

— Давлю на жалость, — засмеялась Паола.

— Повышаешь свои котировки, — засмеялась и Бекки. Уже за кофе с оладушками она спросила: — Так в чем же причина столь скоропалительного разрыва с Дигори?

— По правде говоря, это была его инициатива, — неохотно ответила Паола.

— Никогда бы не подумала.

— О чем?

— Что от тебя можно добровольно отказаться, дурочка.

— Дигори, видимо, так не считает, — вздохнула Паола.

— И как он объяснил причину своего поступка?

— Как-как… Толком он так ничего и не сказал. Говорил какие-то общие, малосодержательные слова.

— Иными словами…

— Иными словами, я подозреваю, что ему просто надоело.

— Что именно?

— О господи! Да что угодно. Общий быт, обязательства или даже я сама. Ну пресытился, бывает. Что ж теперь, оплакивать его до скончания дней?

Бекки пожала плечами.

— Держу пари, ты не оплакивала его ни минуты.

— В общем-то да.

— Ты делаешь поразительные успехи. Я всегда говорила тебе, что никто из них не стоит наших слез.

— А тот, кто достоин, не станет делать так, чтобы ты плакала, — подхватила Паола.

— Да, кстати… — вспомнила Бекки. — Ты уже говорила на эту тему с Диланом?

— Говорила. Собственно, почти сразу после того, как все мои вещи оказались дома.

— Интересно, что он сказал по этому поводу?

— Сказал, что Дигори осел и что я должна быть рада такому избавлению.

— Все?

— Все.

— Понятно-понятно, — рассеянно протянула Бекки, погруженная в какие-то свои мысли. Наконец она очнулась от размышлений. — И что же мы предпримем?