Кей Мортинсен - Пока не поздно Страница 6

— Простите, — сказала она, — но мне нужно было остановить вас, прежде чем вы доложите отцу о моем появлении. Я хочу, чтобы вы знали: я не лгу. Я могу доказать, что адрес у меня правильный, следовательно, все мои письма дошли по назначению.

Суровый, бескомпромиссный взгляд пронзил ее — и у Мей на мгновение закружилась голова.

— Как именно?

Усилием воли она заставила себя собраться с мыслями. Да, она с ног падает от усталости и соображает плохо, но ведь это — вопрос жизненной важности!

— Я послала письмо с уведомлением о вручении, сообщая, что еду. Его доставили адресату, у меня есть квитанция. А если дошло это послание, значит, и все остальные тоже! — торжествующе закончила гостья.

— А…

Мей проследила за взглядом незнакомца и увидела круглый журнальный столик, заваленный невскрытыми конвертами. Ее письмо лежало на самом верху. Молодая женщина не сдержала изумленного восклицания: это же надо так бессовестно лгать ей в глаза!

— Да как вы смеете утверждать, что отец не получил мои письма? — вознегодовала она. — Наверняка все они здесь, среди этой груды!

— Исключено. Здесь лежит почта за последние десять дней.

— Десять дней! Но можно ли не распечатывать корреспонденцию? И где тогда мои письма? Небось, на мусорной свалке! — возмущалась Мей.

— Не говорите ерунды! Вся предыдущая корреспонденция, приходившая на имя мистера Фоссетта, была разобрана и прочитана. Точно так же он поступит и с этой порцией, когда… Вам жарко, — резко переменил тему незнакомец. — Позвольте ваш плащ.

Энтони обошел ее, и, не успела Мей воспротивиться, как сильные руки уже легли сзади на ее плечи. Прикосновение было совсем легким, точно загадочный человек намеренно стремился свести контакт к минимуму. Плащ соскользнул с нее бронзово-золотым каскадом.

— Шляпу! — приказал незнакомец, протягивая руку.

Он внимательно оглядел гостью с головы до ног — наверняка ослеплен цветовой гаммой, не без иронии подумала Мей. И улыбнулась краем губ, чувствуя, как в ней воскресает надежда: в конце концов она уже немалого добилась! Какое ей дело до ошибок и просчетов прошлого? Она живет настоящим, она уже тут, и где-то здесь, в доме, родной и дорогой ей человек.

Театральным жестом Мей сняла шляпку и тряхнула головой. Золотые волосы в беспорядке рассыпались по плечам.

— Давайте не будем цапаться из-за того, что уже давно прошло и быльем поросло. Похоже, кто-то где-то что-то напутал, и теперь дела не поправишь. Главное, что я здесь и теперь мы непременно увидимся, — сказала Мей.

Кудри обрамляли ее лицо золотым ореолом. Она так и лучилась счастьем.

— Пойдемте в кабинет! — бросил Энтони.

И Мей немедленно ощетинилась. Еще один тиран и деспот выискался, с досадой подумала она. Такие велят женщинам: «Прыгай!» — а те покорно вопрошают: «На какую высоту прикажете?» Мерзкий шовинист!

Мей нехотя последовала за провожатым, однако порога кабинета не переступила. В свете лампы было видно, что отца ее в комнате нет. Гневно сжимая кулаки, молодая женщина снова и снова обводила помещение взглядом.

А незнакомец встал у камина, скрестив руки на груди, — ни дать, ни взять гранитный монумент! Поленья весело потрескивали, рассыпая золотые искры и распространяя аромат сосны. Полки вдоль стен были загромождены книгами, а перед окном стоял заваленный бумагами стол. На подоконнике красовались алые цикламены в экзотических горшках.

— Вижу, вы заняты, а я тороплюсь, так что не будем друг друга задерживать! — заявила Мей, воинственно вздернув подбородок. — Вы знаете, зачем я здесь. Где мой отец?

Незнакомец рассматривал ее так пристально, что гостье с каждой минутой становилось все жарче.

— Сидеть! — приказал Энтони.

— Боже милосердный! Я вам что, собака? — вознегодовала Мей.

— Вообще-то я обращался к Вампиру. Он у вас за спиной, на пороге. Но может быть, вы тоже не откажетесь присесть? — предложил незнакомец не без иронии.

Мей усмехнулась. Ну наконец-то этот тип начал понемногу оттаивать!

— Извините, — фыркнула она. — Но я не привыкла к окрикам, даже если речь идет о собаке!

Энтони иронично изогнул бровь. Скрытый упрек, похоже, нимало его не задел.

— Волкодавы — умные создания, и силы им не занимать. Вампир знает, куда ему можно, а куда нельзя, хотя то и дело пытается расширить свою «территорию». Либо ты командуешь собакой, либо она — тобой. Любому псу нужен вожак.

— И вожак здесь, надо понимать, вы, — усмехнулась Мей, гадая, распространяется ли эта жизненная философия на женщин.

— В данный момент — да. А вы устраивайтесь поудобнее.

И Энтони указал на огромное кресло, обитое кремовой кожей, на вид уютное, точно кровать. Мей не заставила себя просить дважды.

— Так-то лучше. Долгая была дорога, — пожаловалась она, с наслаждением вытягивая ноги и откидываясь на спинку. — Последние часы я вела машину, что называется, «на автомате». Можно было остановиться где-нибудь на ночь, но как смириться с задержкой, когда до цели рукой подать? Мне так не терпелось увидеть отца…

Смахнув непрошеную слезинку, Мей искательно улыбнулась. Но ответной улыбки не последовало.

— Я принесу вам чаю, — предложил незнакомец. — Ни с места!

Мей понятия не имела, относятся ли последние слова к ней или к собаке.

— Я хотела бы повидаться с отцом, не откладывая, — поспешно возразила она. Но незнакомец уже исчез за дверью. — И если можно, я бы предпочла кофе! — крикнула Мей вслед, однако и это уточнение запоздало. — Ох, будь он неладен! — с досадой выдохнула она.

Энтони прикрыл за собою кухонную дверь и присел на табурет, понимая, что, прежде чем снова предстать перед Мей, следует собраться с мыслями. Для этого ему требовалось время и одиночество. Возможность подумать в тишине и ясный, не одурманенный усталостью ум, способный разрешить неожиданно возникшую проблему.

Тихо выругавшись, Энтони заставил себя сосредоточиться на ситуации, не отвлекаясь ни на что постороннее. У него есть выбор: не пускать Мей к отцу или, когда тому станет лучше, убедить старика повидаться с дочерью.

Энтони закрыл глаза, прикидывая все «за» и «против». Если удастся уговорить ее уехать, жизнь пойдет своим чередом. И в один прекрасный день он получит Бекки.

В сознании всколыхнулись недобрые предчувствия, затуманивая рассудок, отравляя душу. Энтони понимал, понимал с ужасающей отчетливостью, что, если Мей воссоединится с отцом, для него малышка все равно, что потеряна.

Мей — ближайшая родственница Николаса. Когда старик умрет — а врачи обещают ему год-другой жизни, не больше, — именно к ней автоматически перейдет опекунство над Бекки. А он останется не у дел.