Обнажая ложь - Виктория Лукьянова Страница 6

– Дорогой мой друг, – восторженно произношу, тщательно маскируя страх, поднимаюсь из-за стола и направлюсь к нему. – Гарри! Как же я давно не видела тебя.

Мужчина с седеющей шевелюрой и в строгом, но элегантном костюме раскрывает объятия и нежно обнимает меня.

– Малышка Бекки, – шепчет он, похлопывая ладонью по моей спине. Совсем как в детстве. – Да, давно. А ты не изменилась. Только хорошеешь.

Смеюсь, размыкая объятия. Надеюсь, он не заметил, как меня потряхивает от волнения.

– А у тебя добавилось седых волос.

Мужчина кивает и задорно смеется, проводя ладонью по голове. На моих губах дрожит улыбка.

– Присаживайся. – Указываю на кресло. – Элис сейчас принесет кофе.

– О, кофе я люблю, – хмыкает мужчина, занимая место. Мой уголок, где я предпочитаю проводить неформальные встречи. Два глубоких кресла, журнальный столик и дивный вид за окном. Город и его шум сюда не долетают, зато светлое небо так и манит смотреть и любоваться.

Заняв кресло, я скрещиваю ноги и кладу руки поверх колен. Поза непринужденная, но Гарри, кажется, почти не смотрит на меня. Он то и дело поглядывает в окно или на дверь. Ждет кофе и перебрасывается стандартными фразами для человека, хорошо меня знающего, но давно не общающегося. Несколько лет назад Гаррисон Холт покончил с активной адвокатской карьерой и практически ушел на покой. Лишь редкие дела и то для давних знакомых или хороших друзей. Я отношусь ко второй категории, как и Макс.

Отвратительные мысли закрадываются в голову. Сам бы Гарри сюда не пришел без приглашения и предупреждения. Иное воспитание. Но если Макс что-то задумал…

– Ваш кофе, – шепчет Элис, получая от Гарри похвалу. Я лишь киваю.

Девушка скрывается за дверью. И лишь когда в кабинете повисает тишина, Гарри громко выдыхает и оборачивается ко мне. Улыбка сползает с его лица, как и с моего. Я права. Он здесь потому, что Макс, черт бы его побрал, что-то задумал.

– Гарри, что-то случилось?

Он кивает, вновь вздыхает и тянется к своему чемоданчику. Я наблюдаю за его бесхитростными движениями, ожидая вердикта. Жду дуло револьвера, но вижу лишь стопку бумаг, собранных в аккуратную папку.

– Макс связался со мной на прошлой неделе, – произносит Гарри, протягивая мне документы. – Это…

Старому адвокату, у которого за плечами десятилетия работы, сложно подобрать слова. И я теперь я понимаю почему. В моих руках оказывается приговор. Сглотнув, я опускаю руки и бумажка, которую я предпочла бы никогда не видеть, падает на скрещенные колени.

– Что же, почти ожидаемо, – произношу и поражаюсь тому, как спокойно звучит мой голос.

Годы практики не прошли зря. Я могу выключать эмоции, даже если внутри похожа на вулкан, который вот-вот извергнет лаву и сожжет все в округе.

– Это подготовка, Бекки. – Кивает Гарри, немного сгорбившись. Будто чувствует сумасшедшую энергию, собирающуюся во мне. – Он хочет развода. Но все должно пройти очень тихо.

Киваю в ответ, раздумывая над словами Гарри.

Развод. Ужасное слово, которое я предпочла бы исключить из своего лексикона. Когда-то мне казалось, что наш брак с Максвеллом был идеальным. Из того разряда, что заключаются на небесах и там же расторгаются. Я мечтала дожить до глубоких седин рядом с ним, идти рука об руку, построить дом, родить детей. И все это было бы для него, и только с ним… Пока однажды мы не разрушили свою жизнь, разделив ее пополам.

Горечь комком собирается в горле.

– Когда?

– Пока без сроков. – Пожимает плечами Гарри, выпрямившись. Он не получил пулю в лоб за то, что принес ужасные вести и поэтому может немного расслабиться и приступить к той части разговора, ради которой супруги отправляют своих адвокатов к другим супругам.

– Значит, работаешь теперь на него.

– Да, Максвелл просил, чтобы я представлял его интересы.

– То есть он не планировал разойтись миром.

– Он хочет этого, – парирует адвокат, переплетая пальцы в замок. К кофе так и не притрагивается. – Но зная…

– Меня, – перебиваю его, улыбаясь уголками губ. – Да, я могу устроить шоу из развода. Могла бы, – пожимаю плечами и откидываюсь назад. За спиной шуршит ткань обивки кресла. – Раньше могла бы. Но Макс научил меня отправлять чувства в помойку и быть сукой. Его школа, – показываю на себя, изогнув при этом левую бровь. Снисходительно, да так, что Гарри кривится.

– Бекк, ты же не такая, – он качает головой, – я знаю свою девочку.

– Ошибаешься Гарри, я изменилась. Так что не переживай. Шоу не будет. Но мне нужно время.

– Сколько потребуется.

Я хочу выкрикнуть – всю жизнь. Все секунды, которые отведены мне и Максу. Я хочу быть с ним рядом до конца, и неважно кто первым уйдет. Но быть рядом. У меня отнимают эти секунды.

– Я найму адвоката.

Гарри понимающе кивает. Без помощи такой развод не провести. Несмотря на всю любовь, которой мы пылали пятнадцать лет назад, Макс и я так и не заключили брачный контракт. Делить нажатое мы обязаны пополам. Потому что и в начале отношений оба принесли половинки, соединив их в единое.

Любовь затмевает все. Любовь уничтожает сердца.

– Могу посоветовать Ричарда Стоуна или Сьюззи Блейк.

Имена знакомые. Адвокаты, ведущие дела для очень богатых или очень знаменитых. Пожалуй, мне плевать, кто будет заниматься оформлением бумажек. Или нет…

– Спасибо, Гарри. Я разберусь сама.

Мужчина, поджав губу, молча соглашается.

– С тобой свяжутся, как я найду подходящего адвоката.

Он вновь кивает. Между нами повисает тишина. Каждый погружен в свои мысли. Я без понятия, что творится в голове друга семьи и человека, который помнит меня ребенком. Зато я знаю, что происходит в моей голове. Хаос разрастается до угрожающих размеров.

– Прости, Бекки. Прости, что принес плохие вести.

Я поднимаюсь и протягиваю руку Гарри. Он встает следом и пожимает мою ладонь – холодную, жесткую, безжизненную.

– До встречи, Гарри.

Гаррисон Холт не ждет от меня больше слов. Он забирает свой чемоданчик и спешно покидает кабинет. Лишь на пороге оглядывается и резко улыбается. Я знаю, что он хотел бы сейчас сказать.

Держись, Бекки, все образуется.

Бекк, жизнь не заканчивается. Ты еще будешь счастлива. Твой брак развалился за много лет до этого дня.

Бекк, вы уничтожаете друг друга, и только дурак не поймет этого.

Бекк, Бекки, Ребекка…

– Ненавижу! – кричу я, сгребая со стола нетронутые