Дневники Счастливого холостяка - Павел Соболев Страница 6

Так и гаснут искры Революции… Буднично и тихо.

Закончив разговор с Егором и договорившись встретиться с ним вечером в баре, сажусь в автобус и еду домой. С лёгкой тревогой прислоняю голову к стеклу и думаю: сегодня обещал встретиться Оле, которая разводится, чтобы поддержать её… И сегодня-завтра обещал прогуляться с Аней, от которой ушёл молодой человек, любовь её последних двух лет… А теперь ещё и Егор…

Да что ты с ними со всеми поделаешь, будь они неладны?!

Смотрю в окно, на утреннюю июньскую улицу — небо голубое, яркое, солнечно, красота. Молоденькие девчушки спешат на работу, в джинсовых шортиках, в обтягивающих штанишках, с сумочками в руках, с рюкзачками за спиной… Жизнь кипит, жизнь продолжается, не обращая ни малейшего внимания на ежедневные жертвы.

Ну их всех к лешему! Все их трагедии!

Идите к чёрту…

Ни с кем встречаться не буду.

Я молод, холост и красив. И у меня всё замечательно. Я провёл фантастическую ночь и я, блин, счастлив. А это и есть самое главное. И невольно моя тревога сменяется улыбкой. Я смотрю на красоту вокруг… Смотрю на красоту.

Новый день начался просто восхитительно, вот это я и сберегу.

Примерно через неделю Егор вновь воссоединился с женой.

Он снова пришёл к ней с покаянием, и она снова по-христиански его приняла))) Великодушно так… Это мы с прожжёнными друзьями понимали, что у неё и нет другого выхода, но Егор ничего этого не понимал. Он был, как в старших классах школы, столь же молод и наивен. Верил в человеческое благородство и всепрощение…

Я слушал его, и понимал, что вот так и гаснут искры Революции. Тихо и незамысловато. Даже не шипят.

Любовь и фантазии: труды Пигмалиона

До сих пор во всех красках помню, как в девятом классе впервые влюбился большой и чистой любовью. Мне было всего 15-ть, о жизни я не знал почти ничего, а потому, чтобы влюбиться сильно и на всю жизнь, мне даже не обязательно нужно было узнать человека. Мне достаточно было её просто изредка видеть на переменах, проходящую мимо и совершенно на меня не смотрящую. Я ни разу с ней даже не разговаривал, и она вряд ли знала моё имя. Но влюблённым ведь этого и не нужно, верно? Ей достаточно было просто лишь быть, а всё остальное, конечно, я знал прекрасно и сам. Знал, какая она замечательная, какая умная, честная, как достойно будет выдерживать все невзгоды, посланные жизнью, и как, конечно же, не оставит в трудную минуту и меня, поддерживая и не отступая ни на шаг. В общем, Она была самим воплощением недетской мудрости и достоинства. Моя юная Галатея из 10-го "Б".

Эта моя сильная любовь длилась чуть больше года. Потом наконец была попытка робкого признания в своём светлом чувстве, была усмешка мне в лицо, а потом было ещё и моё тайное письмо и письмо с добротным матом в ответ. Вот такие были старомодные времена, когда мы ещё писали письма…

А потом я узнал, что она наркоманка. И моя юная Галатея рассыпалась в пыль.

Я думал, что ваял из гранита, а вышло, из гипса.

Потом был мой анонимный звонок её родителям, и после следы милой девочки из 10-го "Б" теряются. С конца 90-х я о ней ничего больше не слышал, будто её никогда и не было. Либо моя Галатея действительно была слеплена из гипса, и её смыло дождём, либо же передозировка по окончании школы…

Но я не о профилактике наркомании или чего-то в этом роде, а о роли наших фантазий в зарождении сильного чувства к кому-либо.

В последующие годы, учась в своих многочисленных институтах, в магистратуре, в аспирантуре и т. д, я замечал за собой, что стоит какой-либо девчушке понравиться мне чисто внешне, а особенно поймать на себе её улыбку, так тут же в моей голове словно давалась отмашка из какого-то незримого Штаба, и во всю начинали палить артиллерийские орудия фантазий. И фантазий не сексуальных, что было бы куда безобиднее, а фантазий какого-то доблестного порядка, всегда и непременно возносящих эту конкретную персону до таких моральных высот, что не влюбиться в неё было уже решительно невозможно.

И эта схема работала очень часто. В моей голове в тот период явно было что-то не так. Зато благодаря этому я понял механизм формирования наивной влюблённости, жертвами которого и по сей день становятся многие и многие весьма уже взрослые люди.

Конечно, до комичности девятого класса, когда совсем не был знаком с объектом своей любви, больше не доходило, но контурный набросок этой схемы в целом так или иначе проскакивал во всех последующих любовях — когда ты просто домысливаешь что-то на тему этого человека. Когда смотришь на некрасивую ситуацию в какой-либо знакомой паре, где кто-то повёл себя "неправильно", то мысль в духе "Вот моя бы так не поступила" или "Слава богу, моя не такая" — это ведь не что иное, как фантазии и есть. Средний человек редко способен отличить факты от домыслов.

Вот рядом с моим магазином в торговом центре располагается туристическая компания. Агентом там работает молоденькая девчушка, ей лет двадцать, не больше. По вечерам на работу за ней заходит молодой человек, с которым они встречаются уже несколько месяцев, и они вместе идут домой. Всё так мило. Недавно в обеденный перерыв она заглянула к моим продавцам посмотреть, какие новые шмотки мы завезли. Остановилась у стойки с мужскими ремнями, и её взгляд сразу упал на экстравагантный красный ремень с крупной узорчатой бляхой.

— Какая жуть, — всплеснула девчушка руками. — Носит же кто-то такое… Вот мой Антон такое точно бы никогда не надел.

Довольная от собственных мыслей о своём парне, она ушла курить.

Как и полагается по законам жанра жизни незамысловатых людей, вечером за девочкой пришёл этот самый Антон, и пока её ждал, заглянул в наш магазин и купил этот самый ремень…

Эти ребята — яркий пример той самой схемы с фантазиями, которые идеализируют образ, лепят его, добавляют ему ценности, и тогда его и становится возможным любить. А чаще всего любовь только