Екатерина Риз - Ветер прошлого Страница 7

— Ну-у! — Артём надулся и умоляюще посмотрел на отца. — Пап!

— Тёмыч, у Тани свои дела есть. Ей домой надо.

— Неправда! Она сказала, что до семи будет! Ей не надо домой!

— Тёмка!

Но мальчик уже слез с его колен и выбежал из кухни, Татьяна только успела заметить слёзы в его глазах. Обернулась ему вслед и посмотрела с сожалением.

— Вот ты видишь? — Роман подошёл к ней и указал пальцем на дверь. — А я тебя предупреждал! Самая умная нашлась! А я и без тебя знаю, чего не хватает моему сыну! Но я не Дед Мороз, я не могу достать ему звезду с неба!

— А ему звезда и не нужна! Ему нужно просто немного внимания, вот и всё!

Татьяна глубоко вздохнула, а потом в упор посмотрела на Баринова.

— Рома… Я могу с ним посидеть, пока ваша няня не выйдет на работу.

— Что? — опешил он.

— Я серьёзно. У меня сейчас работы не так много. Я, правда, могу.

— Ты спятила? — совершенно серьёзно поинтересовался Роман, с интересом разглядывая её.

А Таня пренебрежительно скривилась.

— Не надо мне грубить. И я не спятила, я всё прекрасно понимаю. Вот только не понимаю твоей реакции, для тебя кругом одна выгода. Я даже готовить буду.

— По-моему, ты не слышала ни слова из того, что я говорил!

— Я всё слышала! И я совершенно не собираюсь исчезать из его жизни, если это тебя так волнует. Если ты позволишь, конечно. И я не собираюсь учить его ничему плохому. Рома! — это прозвучало умоляюще.

Баринов сверлил её взглядом, а потом вдруг повернулся и гаркнул в сторону комнат:

— Тёмка, закрой дверь!

Татьяна с удивлением оглянулась и услышала тихий хлопок. Подслушивал.

Ромка снова уставился на неё.

— Я не понимаю, зачем тебе это надо.

— Давай просто сойдёмся на том, что надо. А зачем — это уже дело десятое.

— Пап, ну можно? — раздалось из-за угла жалобное поскуливание, а Роман беспомощно застонал. — Пап!

— Так, прекрати канючить! А ты!.. — Он посмотрел на Таню и махнул рукой. — Приезжай завтра. Во сколько ты приедешь?

Она задохнулась от радости, когда услышала его ответ, и, не задумавшись, выдохнула:

— А во сколько надо? — а потом исправилась. — То есть, в десять. У меня в девять встреча, а потом я могу…

— Приезжай к двенадцати. Мы утром в больницу, а потом я его привезу.

Вот так решилась её судьба. Она даже сама в тот момент не понимала, отчего так обрадовалась, и насколько ей это было нужно. Но в душе всё пело и даже задумчивый, и чуть недовольный Ромкин взгляд не мог испортить ей настроения.

А Баринов, после её ухода, только головой качал, думая обо всём этом…

4

Конечно, она пришла раньше двенадцати. И никакой злой рок, из-за которого она в последнее время постоянно и всюду опаздывала, сегодня её не преследовал.

Дома у Бариновых никого не оказалось и Татьяне пришлось гулять перед домом, ожидая их появления. Даже замёрзла. Изящные итальянские сапожки совсем не были предназначены для долгих прогулок на морозе и поэтому ноги начали мёрзнуть.

Но всё это казалось такой мелочью, по сравнению с происходящими событиями, что Таня не замечала никакие неудобства. Ею владело странное чувство, словно жизнь в один момент сделала нервный скачок — и всё вокруг перевернулось. Прошлое самым неожиданным образом нахлынуло из небытия и это завораживало. Да кто бы на её месте отказался исправить когда-то совершённые ошибки? Ошибки, которые мучили, не давали покоя долгие годы? Хотя бы попробовать всё изменить… успокоить свою совесть.

Попытаться помочь Роману.

Правда, Баринов её помощи не хотел, он вообще был настроен агрессивно против неё. Таню это напугало, сбило с толка и, наверное, если бы не Артём, она бы ушла, убежала от него, от его неприятных, обвиняющих взглядов. Но ребёнок её удержал.

Это было странно, так быстро прикипеть, по сути, к чужому ребёнку. То есть не совсем к чужому… Но ведь Ромка здесь не при чём? Или при чём?

Вот это она и пыталась понять, пока полночи крутилась в постели без сна. Упорно пыталась разделить свои чувства к Артёму и к его отцу. Но они были настолько похожи, что сделать это было очень трудно.

Одно было понятно, она зависит от Бариновых. И эта зависимость не прошла с годами. И сейчас кажется, что не смотря на всё, чего Таня смогла добиться за эти годы, без него, без его поддержки, она так и осталась той неопытной девочкой, которой когда-то, сразу после окончания института, пришла работать под начало Романа Баринова. Столько трудов, усилий, а вдруг оказалось, что гналась за призраком своей прошлой любви, чтобы доказать… Что доказать? Свою состоятельность, свою способность жить без Ромки и жить прекрасно? Пыталась догнать то, чего была лишена когда-то в юности, наверстать упущенное, и потеряла то, что было рядом. Из-за своей гордости, глупой обиды… Сейчас, через столько лет, всё казалось глупым и детским. И если бы повторилось, если бы можно было повернуть время вспять — разве она уехала бы из Москвы? Если бы знала, как трудно будет жить без него, зависеть от своих воспоминаний, начинать жить с нуля в чужом городе, с чужими людьми, а по ночам впадать в отчаяние и рыдать в подушку из-за того, что ничего не получается… Не получается забыть.

Она бы не уехала.

Если бы не была столь глупа тогда. Ведь изводить себя мучительными вопросами по поводу того, «что было бы, если бы она осталась и выслушала его, поверила, что он именно для неё, а не для другой», это намного ужаснее, чем встретить свою судьбу лицом к лицу, не испугаться. Кто знает, как всё бы получилось? Возможно, они с Ромкой были бы вместе до сих пор.

И на той фотографии была бы не Катя, а она, Таня Самойлова.

Глупость, конечно. Она опять увлеклась своими мыслями и мечтами. Это вредно, много мечтать — надо жить, смело встречать реальность, пусть и суровую.

Вот только страшно и иногда хочется сбежать. А потом раскаиваешься…

Татьяна дошла до будки охранника и развернулась, уже, наверное, в сороковой раз за последние двадцать минут и вдруг едва не сбила с ног ребёнка.

— Господи, Артём!.. Я тебя не заметила.

— А что ты делаешь?

Он так на неё смотрел, что Таня почувствовала смятение. Ребёнок явно не понимал её поведения.

— Я? Вас жду, — и огляделась, отыскивая взглядом Романа. Он уже вышел из машины и теперь насмешливо посматривал на неё. Таня кивнула ему. — Здравствуй.

Баринов непонимающе мотнул головой.

— Я, как посмотрю, тебе и, правда, заняться нечем. Это ты дорожку до асфальта протоптала?

Татьяна вздохнула и покачала головой.

— Не я… — а потом посмотрела на Артёма. — Как ты себя чувствуешь? Что врач сказал?

Роман не торопясь, подошёл и окинул её заинтересованным взглядом.

— Сказал, что на нём всё заживает, как на маленькой дворовой собачке.

Артём засмеялся и слегка толкнул отца в живот.

— Неправда, он так не говорил!

— Говорил, говорил, ты просто не слышал, — Роман натянул сыну шапку на уши, а потом поглядел на Татьяну. — Ты не передумала?

Она покачала головой.

— Нет, что ты! Я так рада, что всё хорошо… то есть, что врач сказал, что всё хорошо!

Роман не спускал с неё насмешливого взгляда, и от этого Таня сбивалась с мысли и даже заикаться слегка начала. Такое их неожиданное появление, как раз в разгар её душевных мытарств, заставило занервничать.

— Пап, можно я пойду на горку?

Баринов отвёл глаза от Таниного лица и посмотрел вниз, на сына, который стоял, закинув голову наверх, и глядел на него. Решительно покачал головой.

— Нет. Тебе врач что сказал?

— У меня не болит голова!

— Всё равно. Нет.

Таня внимательно наблюдала за ними, слышала, каким уверенным тоном Роман говорил с сыном, и вдруг немного испугалась. А сможет ли она так же? Ведь ребёнку нужен авторитет… Остаётся только надеяться, что Артём будет таким же покладистым, как вчера.

Мальчик обиженно надул губы, а потом с надеждой глянул на Таню, но Роман заметил.

— Значит так, — заявил он тоном, от которого даже Самойлова вытянулась по струнке смирно, — будешь придумывать, я найму временную няню, и она с тобой точно возиться, как с двухлетним, не будет. И никаким жалобам внимать не буду. Ты всё понял, Тёмыч? Либо ты ведёшь себя хорошо, и Таня с тобой посидит, либо…

— А я разве хулиганю? — насупился Артём, и Татьяне сразу стало его жалко. Он выглядел таким обиженным, что захотелось прижать его к себе, поцеловать и разрешить всё, что бы он ни захотел.

— И даже не начинай, — предупредил его отец. — А то я тебя знаю… И ты не потакай ему! — Таня даже не сразу поняла, что он обращается к ней. Непонимающе посмотрела, а потом постаралась сбросить с себя несвоевременную задумчивость. Понимающе покивала.

Баринов хмыкнул и снова окинул её взглядом с ног до головы, на этот раз недоверчивым. Видимо, всё ещё сомневался, стоит ли доверять ей своего ребёнка. Но потом посмотрел на часы и тут же нахмурился.