Кенди Шеперд - Наш маленький рай Страница 7

– А как же твой пирсинг, который я, кстати, считал довольно милым?

– Я вынула кольца из брови и носа, чтобы не нарушать правил частного интерната, а заодно, как и предписывалось, носила школьную форму. Отказалась от принципа «можно все», по которому жила раньше, как и мои родители. Я начала играть по правилам, установленным в интернате. Я наблюдала, изучала и приспосабливалась.

И это сработало. В новой элитной школе Зоя хоть и не попала в число популярных девочек, но и изгоем тоже не была.

– Было ли это правильным выбором? – Митч пристально посмотрел на нее, словно ему и на самом деле был интересен ответ.

– Да. Там я была счастлива – хорошо училась, завела много подруг.

Одна из них взяла Зою под свою опеку и помогла совершить превращение из гусеницы пусть и не в яркую бабочку, но в элегантного мотылька.

– Я рад это слышать. Но знай: мне до сих пор стыдно за то, что случилось. Я хочу исправить причиненное зло.

Зоя пожала плечами, притворяясь равнодушной, но внутри у нее все встрепенулось. Митч Бейли извиняется перед ней? Даже слегка заискивает. Это хорошо. Это словно исцеляет застарелую боль. Это очень приятно.

– Считай, что исправил, – решительно ответила Зоя. – Извинения приняты. Ты был юн и расстроен – вот и выплеснул свое недовольство на первого попавшегося.

– Я пытался после тебя разыскать.

– Правда? – удивилась она тому, что Митч помнит так подробно все, что тогда происходило.

– Приехав из тренировочного лагеря, я отправился вместе со своей семьей на отдых, а когда вернулся в школу, тебя там уже не было. Я пошел к тебе домой, но твоя бабушка заявила, что ты больше не живешь с ней. Я думал, она захлопнет дверь прямо перед моим носом.

– Это похоже на мою бабушку.

– Помнишь, как она все время заставляла тебя держать дверь в комнату открытой во время наших занятий? Я чувствовал себя словно преступник. Она что, думала, что я стащу у вас столовое серебро?

– Она боялась, что я забеременею от тебя.

Митч, чуть не подавившись пивом, уставился на собеседницу:

– Что?!

Зоя, подавив порыв похлопать его по широкой спине, подождала, пока он прокашляется, и подумала, что, может, не стоило быть настолько откровенной.

Краснея, она пояснила:

– Я сказала бабушке, что мы всего лишь друзья и собираемся только заниматься уроками.

– Так какого черта она подумала, что…

– Она не собиралась позволить мне… – Зоя изобразила жестом кавычки, – «забеременеть и тем разрушить будущее еще одного прекрасного молодого человека», как это сделала моя мать с моим отцом. Тебя она считала одним из таких «прекрасных молодых людей», потому что знала вашу семью.

Митч нахмурился:

– Что? Не понимаю.

– Я тоже не понимала тогда, в семнадцать лет, думала, бабушка не в себе. Я обожала своих родителей, а они души не чаяли друг в друге. Но маме было всего девятнадцать, когда я родилась, и отцу пришлось из-за этого бросить учебу на юридическом факультете. Бабушка не переставала винить мою маму за то, что та соблазнила моего отца, специально забеременела от него и разрушила его жизнь.

– Ого! А ты говорила, что история твоей жизни скучная. – Митч замолчал и посмотрел на Зою, прищурившись. – И бабушка перенесла вину твоей матери на тебя, так?

– Да. Если бы я не родилась, ее сын стал бы адвокатом.

– И не погиб?

– Точно.

– Но это же абсурдно! И она все же взяла тебя к себе?

– С большой неохотой. Ей было неприятно даже смотреть на меня, ведь я очень похожа на отца. Словно постоянное напоминание о ее потере. Но она считала, что должна взять внучку к себе. – И Зоя добавила с горечью: – А иначе что бы подумали о ней ее партнеры по гольфу?

– У тебя не было других родственников, кроме бабушки, к которым ты могла бы переехать?

– Брат моей матери, которого я обожала. Но у него есть склонность иногда наряжаться в женскую одежду, поэтому суд отказал ему в опеке надо мной.

Митч рассмеялся:

– Да уж, адвокаты, наверное, здорово позубоскалили на его счет. – Он посерьезнел. – Не удивительно, что ты тогда была так несчастна.

– Но я кое-что сделала.

– Что могла сделать в такой ситуации девочка семнадцати лет?

– Мать моей лучшей подруги, известный адвокат, добилась, чтобы меня признали по суду дееспособной, и таким образом мне удалось избавиться от опеки бабушки. Теперь я могла самостоятельно распоряжаться деньгами, которые выплатила страховая компания после аварии, в которой погибли родители. А значит, могла обеспечивать себя.

Митч присвистнул:

– Это было нелегко сделать! И требовало порядочной храбрости!

Зоя пожала плечами:

– С тех пор началась моя новая жизнь.

– Оказывается, у тебя в то время были проблемы куда серьезнее, чем моя подростковая вспышка злости.

Она посмотрела ему в глаза:

– То, что случилось между нами, очень меня ранило, не буду отрицать. Я ценила нашу дружбу. В те мрачные дни она была для меня словно путеводная звезда. – Митч коротко выругался себе под нос, а Зоя продолжала: – Теперь все в прошлом. Ты извинился, и я больше не хочу слышать о той старой истории.

– Можно напоследок еще несколько слов? – произнес он со своей очаровательной улыбкой.

– Не представляю, что еще можно добавить к уже сказанному, – улыбнулась в ответ Зоя. – Ну ладно. Давай.

– Меня тогда отправили к директору, чтобы та назначила мне наказание за плагиат. Она лишь первый год руководила школой и не знала меня. Я все объяснил, и директор меня внимательно выслушала. Оказалось, что у меня легкая форма дислексии, которую у меня раньше никто не выявил. Это из-за нее у меня были трудности с чтением и письмом. Я получил необходимую помощь, и мои оценки после этого улучшились, причем не только по литературе, но и по остальным предметам. В итоге с моим аттестатом я мог бы без труда окончить университет, если бы не выбрал карьеру футболиста.

– Какие замечательные новости!

Первым порывом Зои было обнять собеседника. Она сдержалась лишь усилием воли. Но Митч сам потянулся к ней и положил руку на ее обнаженное плечо.

– Я стольким тебе обязан.

Его ладонь была теплой и твердой. Зоя с трудом подавила дрожь, пробежавшую по телу от удовольствия, вызванного этим прикосновением.

– Благодари не меня, а директора школы и себя.

Мужская рука соскользнула с ее плеча, оставив ощущение, что теперь чего-то недостает. Зоя вдруг поняла, что все эти десять лет в ее сердце подспудно кипела влюбленность в Митча Бейли.

– Я твердо намерен поблагодарить тебя, и не имеет значения, понимаешь ты или нет, какую роль сыграла в моей жизни. Самое меньшее, что я могу для тебя сделать, – угостить ужином. – Он взглянул на часы. – Скорее поздним обедом.