Джосс Вуд - Брат лучшей подруги Страница 7

Себ отпустил ее руку, встал, отведя взгляд от стройных бедер, непослушных волос и глубоких-глубоких глаз. Роуэн всегда была великолепна (разве друзья не говорили ему об этом?), но он впервые увидел в ней не просто подругу сестры. Чувство неприятное и странное.

Взгляд скользнул ниже. Полная грудь под белой рубашкой, длинные пальцы, просто созданные для того, чтобы ласкать мужскую кожу, длинные ноги, которые могли обхватить мужские бедра.

«Это Роуэн», – резко напомнил себе Себ. Нельзя считать ее привлекательной. Он знает ее давно и слишком хорошо. Ее взгляд словно удар кулаком в живот. Глаза, восхитительно темные, как полночь, смущали, раздражали и очаровывали. Себ был типичным подростком, когда они встретились впервые; тогда маленькие девочки классными не казались, однако глаза Роуэн его поразили. Он даже подумал, что это единственная положительная черта вздорной девчонки.

Ее лицо теперь стало худее, бедра округлились, волосы отросли до середины спины. Себ представил, как перебирает их, входя в нее. Помотал головой. Напомнил себе, что они друг другу не нравились и у них слишком много общих воспоминаний, зачастую негативных.

«Ты совсем с ума сошел?»

– Давай отвезем тебя домой. А поспорить сможем потом, когда ты восстановишь силы. – Он наклонился и одной рукой легко поднял ее рюкзак, а другой большую сумку. – Готова идти?

Роуэн встала и надела сумку через плечо:

– Ага.

Себ ненадолго закрыл глаза. Очень велик был соблазн бросить вещи и прижаться губами к ее губам.

– В чем опять дело? – едко спросила она.

Себ взглянул на потолок, перевел печальный взгляд на ее лицо:

– Никак не могу перестать думать о том, насколько все было бы проще, держись ты от меня подальше.

– Одолжи мне денег, и я исчезну.

– Я мог бы…

Она задержала дыхание, взгляд Себа стал решительным, лицо напряглось.

– Нет. Не в этот раз, Ро. Ты не убежишь.

Глава 3

Роуэн сидела на пассажирском сиденье «ауди-кватро», а Себ гнал по шоссе в сторону Кейптауна. Хотя было уже почти восемь, солнце только начинало садиться, шоссе было полно таксистов, которые перестраивались из ряда в ряд на расстоянии нескольких сантиметров от других машин и скалили зубы другим водителям, прижимая к уху телефон.

Движение в Кейптауне убийственное в любое время дня. И все из-за огромной горы в центре города. По крайней мере, так считал Себ. Он посмотрел на часы. Они ехали уже пятнадцать минут, и ни один из них не попытался завязать разговор. До Авельфора оставалось еще полчаса, молчание начинало тяготить.

Себ притормозил и выругался, потому что движение сначала замедлилось, а потом и совсем остановилось. Пробка и затянувшееся молчание. Даже в лучших ситуациях отвлеченная болтовня не давалась Себу, а обсуждать погоду, книги, фильмы или музыку с Роуэн и вовсе казалось глупым.

Однако Роуэн впервые за десять лет оказалась в одном часовом поясе со своими родителями, и Себ считал, что должен удержать ее в стране до тех пор, пока у них не появится возможность встретиться с ней и обнять ее. Как и они, Себ не выставлял эмоции напоказ, но знал, что они скучают по ней и хотят, чтобы она вернулась. Он сочувствовал им. Знал, каково это – ждать возвращения любимых.

Себ никогда не понимал, почему Роуэн так низко ценит свою семью, почему бунтовала. Ее родители серьезно относились к работе, а у него с Калли сбежавшая ветреная мать и Пэтч. Обаятельный и веселый, но скорее друг, чем отец.

На родителей Роуэн всегда можно было положиться. Консервативные, уверенные в себе, надежные. Умные, серьезные, ответственные. Их сумасшедшая дочка жила на другой волне. Впрочем, Роуэн всегда жила на своей волне и с другими людьми не пересекалась. Себ гадал, что заставляло ее так поступать. Движение стоит, время надо убить, а тем для разговора нет. Он решил удовлетворить чрезмерное любопытство.

Они никогда не ходили вокруг да около, и Себ спросил в лоб:

– Я хочу знать, почему ты оказалась на мели. Знаю, ты считаешь себя вольной птицей, слишком крутой, чтобы собирать материальные ценности, но все-таки женщина в твоем возрасте должна иметь за душой больше сотни фунтов.

Роуэн понимала, что этим все кончится, и готовилась к нотациям. «Кейптаун» и «нравоучения» в ее понимании синонимы.

Она сжала губы и уставилась прямо перед собой. Себ, как обычно, идет напролом к тому, что он считает важным. Боже, она так устала бороться с его чрезмерно умным мозгом. И ошеломлена тем, что Себ заставил ее яичники танцевать танго. Что ответить, чтобы не выставить себя полной идиоткой? «Не усложняй, дурочка».

– Я собиралась заключить сделку. Мне должны были заплатить после того, как я доставлю заказ в Австралию.

– Что пыталась толкнуть?

Взгляд Себа потемнел и похолодел, лицо стало строже. Ну конечно, он не воспринял ее слова буквально, их ему недостаточно, и он уже предполагал самое худшее. Роуэн знала, о чем он думал.

«Ну вот опять, – подумала она. – Все сначала». Нахлынули воспоминания, ладони вспотели, дыхание сбилось. Даже спустя столько лет он инстинктивно выбирал наихудший сценарий. А ее родители решат… И еще все спрашивали, почему она не хочет возвращаться домой!

– Ничего незаконного, Себ!

– А я и не говорил такого.

– Я не идиотка и не преступница. Условности мне, может, и чужды, но я не глупа. Не распространяю, не храню и не употребляю наркотики. – Роуэн повысила голос, заставляя его понять это.

– Успокойся, Ро. К твоему сведению, я и первый раз считал, что тебя не надо арестовывать.

Слова Себа завертелись у нее в мозгу. Она нахмурилась.

– Считал? Почему?

– Ты, конечно, была испорченной, самовлюбленной и пустой, принимала ужасные решения, но глупой не была.

С этим не поспоришь. Себ признал, что она лучше, чем ее описывают. Почему-то это было приятно. Еще одна непонятная вещь сегодня.

Ее родители не разделяли его мнение, и она это знала.

– Но, Роуэн, твой образ жизни – безумие. Ты взрослая. Тебя не должны выдворять из стран. Большинство женщин в твоем возрасте уже строят карьеру, думают о браке, о детях.

«Пристрелите меня, – подумала Роуэн. – Или ткните горячей палкой в глаз». Именно поэтому она не хотела возвращаться домой. Выслушивать упреки семьи, друзей и Себа, кем бы он там ей ни был. Они всегда видели то, что хотели увидеть.

Глаза Роуэн вспыхнули, как молния в ночном небе.

– Что за глупости! Ты ничего обо мне не знаешь!

– И чья в том вина? Это ты сбежала так, словно совсем завралась.

– Я не сбегала! – Ясное дело, это ложь.

– Через несколько дней после выпускных экзаменов оказалась в самолете. Ни с кем не обсуждала свои планы. Это значит сбежать быстро и неожиданно. Что на самом деле случилось той ночью?