Люси Монро - Навстречу друг другу Страница 7

— Какая еще вилла? Я думала, мы остановимся в гостинице.

— Вы наши ближайшие родственники. И, как члены нашей семьи, будете жить с нами.

Опять ей напоминали о семье.

— Ты дал слово, что девочкам не придется попасть в объятия родственников прямо с порога. Сначала я переговорю с Еленой и Сандросом сама, — достаточно жестко и агрессивно сказала Саванна. — Я настаиваю на том, чтобы нас отвезли в гостиницу.

― Нет.

— Нет? Как смеешь ты так поступать? Ты же дал мне обещание! — Она снова откинулась на спинку сиденья, нервно сложив на груди руки. — Я знала, что никому из Кириакисов доверять нельзя.

Слова Саванны, казалось, затронули Леандроса за живое: ладони сжались в грозные кулаки, а выражение лица, которое всегда было словно каменное изваяние, стало еще более монументальным.

— Тебе не придется жить с Еленой и Сандросом под одной крышей.

— Ты же только что сказал, что мы будем на вилле вместе с нашей семьей. — Не успели слова сорваться с ее губ, как ее посетила не менее ужасная мысль. — Или ты хочешь, чтобы мы остановились на твоей вилле, той, что на острове Эвия? Мы будем жить с тобой?

Брови его поползли вверх, и лицо расплылось в саркастической улыбке.

— Там постоянно находится моя мать. Из нее получится и отличная компаньонка, и бдительный надзиратель.

— Надзиратель? Мне не нужен ни наставник, ни охранник. Я вполне самостоятельна и хочу жить в тихом, уединенном месте. Отвези нас, пожалуйста, в гостиницу.

— Не принимай это так близко к сердцу, Саванна. У тебя двое маленьких, резвых детей. Обещаю, что на вилле тебе понравится и все вы будете чувствовать себя намного комфортнее, чем в любом из здешних отелей.

Конечно, в отношении детей он был прав. Но в этот момент она беспокоилась не столько о своих дочерях, сколько о самой себе. Ее бросало в дрожь от одной лишь мысли, что она будет жить под одной крышей с Леандросом.

— У тебя ведь есть еще квартира в Афинах? Надеюсь, что большую часть времени ты проводишь именно там? — задала свой следующий вопрос Саванна.

― Да.

Из уст Саванны вырвался вздох облегчения.

— Конечно, я заранее спланировал работу так, что без особого ущерба для дела смогу в течение первых дней вашего пребывания в Греции руководить бизнесом непосредственно с виллы. Это даст мне возможность провести некоторое время с моей семьей.

— Как долго, по-твоему, нам придется задержаться в Греции?

Леандрос пристально смотрел на нее, стараясь угадать, о чем она думает.

— Обсудим это завтра.

— Я предпочла бы обговорить это здесь и сейчас, — спокойно продолжала настаивать Саванна.

— Ну хорошо. — Он снова пожал плечами, в глазах появилась несвойственная ему настороженность. — Ты останешься здесь навсегда.

— Навсегда?!

Его губы вытянулись в тонкую ровную полоску.

— Да. Слишком долго ты намеренно избегала семьи. Пришло время вернуться в твой родной дом, Саванна.

Дом?! Хотелось закричать и наброситься на него с кулаками, но, хотя нарастающая волна гнева разливалась по венам раскаленной лавой, она смогла сохранить внешнее хладнокровие и не дать волю чувствам.

Однажды она не сумела сдержаться и полностью потеряла контроль над собой в присутствии одного из мужчин семьи Кириакис, чем навлекла на себя гнев мужа с последовавшей физической расправой. Ей никогда не забыть кулаков Диона.

— Мой дом — Америка, — произнесла она спокойно.

— Америка была твоим домом до свадьбы с Дионом. Но сейчас твой дом — в Греции, а если хочешь точнее — моя вилла станет твоим прибежищем.

— Твоя вилла? Ты думаешь, я останусь в Греции навсегда и буду жить на твоей вилле?

Леандрос протянул руку к портативному холодильнику и, достав бутылку воды, любезно предложил ее Саванне.

— Да. Именно так я и думаю.

Она бесцельно разглядывала пластиковую бутылку с охлажденной водой, не понимая, как та оказалась у нее в руках.

— Я не могу здесь остаться.

Саванна так и не поняла, что именно стало причиной ее пробуждения. Не сразу открыв глаза, она повертелась немного, наслаждаясь напоследок обволакивающим ее, словно кокон, теплом, зарылась носом в подушку, показавшуюся ей на удивление жесткой. Усталость никак не проходила, бороться с ней было сложно, а соблазн снова вернуться в мир грез и заснуть сном праведника был так велик.

Кровать ее оказалась какой-то неустойчивой, а странное одеяло довольно ощутимо гладило ее по спине.

— Просыпайся, дорогая моя, мы почти приехали.

Веки ее, словно испуганные птицы, молниеносно взлетели вверх. В течение нескольких секунд она не могла даже дышать. Одеялом, нежно ласкающим ее спину, оказалась мощная мужская рука, а жесткой подушкой — мускулистая грудь Леандроса.

В дополнение к уже увиденному застывшая в изумлении Саванна обнаружила, что руки ее крепко обнимают его за талию.

Вкрадчивый аромат нежного, дорогого лосьона после бритья дразнил обоняние. Действительность так сильно походила на грезы, мучительно всплывавшие в ее подсознании в течение вот уже семи долгих лет, что Саванна не торопилась подниматься, стараясь все-таки определить, спит она или бодрствует.

— Ева, почему наша мама обнимает этого дядю? — Голос Ниссы спустил Саванну на землю и помог разжать руки, застывшие в замке на талии Леандроса.

Убирая руки из-под пиджака Леандроса, словно выпархивая из насиженного гнезда, Саванна так резко дернулась в противоположную от него сторону, что ударилась о дверцу и чуть не свалилась с сиденья.

Он быстро протянул руки, чтобы помочь ей удержаться на месте, но она выгнулась и метнулась прочь, уворачиваясь от любого возможного с ним соприкосновения.

— Он член нашей семьи, — ответила Ева, как будто это что-то объясняло.

— Мама? — обратилась Нисса к матери, глядя на нее широко раскрытыми от изумления карими глазами. — Зачем ты обнимала этого большого дядю?

— Я его не обнимала. — Она бросила взгляд в сторону Леандроса. В эту глупейшую ситуацию она попала полностью по его вине. — Я просто заснула.

— А-а-а… — Нисса перевела любопытный взгляд на Леандроса, после чего снова взглянула на мать. — Ты легла ему на колени, чтобы заснуть?

Саванна растерялась, она боялась смотреть в сторону Леандроса. Она совершенно не помнила, как заснула, и не могла объяснить, почему тело ее словно приклеилось к нему.

Она вообще плохо чувствовала себя. Последние две недели ее мучила страшная бессонница, и дневные визиты к прикованной к постели тетушке истощили ее и без того слабую нервную систему до предела.