Джоанна Лэнгтон - Сбывшаяся надежда Страница 7

— Понимаю, — охотно согласилась Энжи, чувствуя, что вот-вот заснет. Но вдруг забеспокоилась. — Лоренцо, мне лучше перебраться в другую комнату…

— Почему?

— Моей страховкой не предусмотрена такая роскошная обстановка…

— Не волнуйся ни о чем. Тебе не надо будет платить.

Его ласковый бархатный голос вконец убаюкал Энжи, и, широко зевнув, она произнесла:

— Я не хочу, чтобы ты оплачивал мои счета.

— А их и не будет. По крайней мере, в денежном выражении, — тихо пробормотал он.

— Не поняла.

— Засыпай, моя дорогая.

Перед тем как погрузиться в объятия Морфея, Энжи попыталась понять, каким образом на столе в ее палате в монастыре могла оказаться их свадебная фотография. Не найдя подходящего объяснения, она тем не менее была рада тому, что наконец узнала, почему Лоренцо до сих пор считал ее своей супругой. Организатор мошенничества, естественно, держал в тайне от него решение суда, и ничего не подозревающий Лоренцо продолжал исправно платить.

Когда Энжи проснулась, солнце было уже высоко. Если не считать остаточной боли в затылочной части, она чувствовала себя хорошо. Встав с кровати, она направилась в ванную комнату и замерла от восхищения. Слепившая глаза роскошь явно не соответствовала монастырским канонам. Поняв, что ее вчерашняя догадка ошибочна, она пришла к убеждению, что находится в пятизвездочном отеле.

А не была ли эта комната номером Лоренцо? Может, он уступил ей свои апартаменты? Тогда становится понятным, откуда там их свадебный снимок. Но зачем он возит его повсюду? Ответа на этот вопрос она не нашла. Если только… Уж не использует ли Лоренцо их свадебную фотографию как надежный щит против посягательств на его свободу со стороны многочисленных любовниц? Какая низость! Но тогда получается, что он до сегодняшнего момента верил, что они все еще законные супруги…

Кроме того, ее угнетала мысль, что все эти годы Лоренцо безропотно перечислял на ее имя деньги и свято верил, что она купается в роскоши. Она же не имела ни малейшего представления о творившемся беззаконии и никак не могла нести за это ответственность. Но теперь он, конечно же, поверил в ее непричастность. Наверное, он облегченно вздохнул, узнав, что отныне все выплаты закончились.

Подумать только, «бентли»! Трудно даже представить, сколько денег он перевел якобы на ее имя, а по сути дела ненасытному, но очень умному мошеннику. Почему люди бывают такими жадными до денег? Ей даже стало жалко Лоренцо, хотя он раньше и не пытался установить истину, а сейчас вовсе не казался опечаленным неожиданным известием.

Энжи умылась и вышла из ванной. В углу спальни она заметила свой чемодан. Переодеваясь, она подумала о том, как мастерски Лоренцо сумел разыграть перед ней искреннее желание увидеть ее и пригласить к себе домой. Все оказалось намного тривиальнее: он хотел прояснить денежный вопрос. Но зачем было снимать номера в гостинице, когда его дом рядом? Тот факт, что она находится в отеле, не вызывал у нее никаких сомнений. Но как он может позволить себе такой дорогой номер? А может, это не гостиница, а дом Лоренцо?

Идея показалась ей сумасбродной, и Энжи весело рассмеялась. Ее дедушка Карло неоднократно повторял, что Лоренцо очень богат и весьма завидный жених. Ей новоиспеченный муж тоже показался богатым, так как после свадьбы купил для них в Мольфетте старинную ферму с большим домом на окраине деревни. А однажды привез ей странную блестящую посудомоечную машину. Но Энжи обходилась и без нее, ибо мало что поняла из инструкции по эксплуатации и, пару раз затопив кухню водой по щиколотку, просто делала вид, что вовсю пользуется ею. Конечно, Лоренцо считали богатым не только потому, что он мог позволить себе купить большое поместье и автомобиль. Он был значительно обеспеченнее многих других жителей деревни, но и только.

Исходя из этого, Энжи заключила, что она находится в гостинице. Не теряя даром времени, она надела зеленые брюки и в цвет им жакет с короткими рукавами. Когда она причесывалась, то с негодованием обнаружила на носу две новые веснушки. Собрав вещи и закрыв чемодан, она приготовилась уходить, но тут раздался стук в дверь и вошла служанка в униформе с завтраком на подносе, поставила его на стол и, не дожидаясь чаевых, бесшумно удалилась.

С аппетитом приступив к завтраку, Энжи поймала себя на том, что неотрывно смотрит на фотографию в серебряной рамке, по-прежнему стоявшую на столе. Не выдержав, она положила снимок лицом вниз. Почему Лоренцо поцеловал ее накануне? Из любопытства? Решил выяснить, выросла она или нет? Или же собирался пофлиртовать с ней спустя пять лет? А, быть может, ее холодное и чисто деловое отношение к нему задело его мужское самолюбие? Уж не думал ли он, что она бросится к нему на шею, как когда-то делала, будучи несмышленой девочкой?

Энжи отчаянно пыталась избавиться от воспоминаний, стремительной волной захлестнувших ее. Неужели все, от чего она старательно пыталась бежать и укрыться, вновь вернулось к ней? Неужели в считанные секунды она опять превратилась в одержимого любовью ребенка, беспомощную жертву чувств, не поддающихся контролю?

Мысленно вернувшись в прошлое, она представила себе молодого Лоренцо, загорелого, высокого и прекрасного, напоминавшего языческого бога из мифов и сказаний. Тогда ему было двадцать, он был еще студентом. В один из дней, когда он навещал своего прадедушку, старенького священника отца Витторио, тот привел его в дом к ее деду, потому как никто, кроме Лоренцо, не говорил по-английски в этой деревне.

В те давние времена Энжи с грехом пополам научилась говорить на древнем диалекте итальянского языка, на котором разговаривали ее дед и его сестры, Лючия и Бьянка. После нескольких месяцев вынужденного затворничества услышать родной язык было для нее настоящим потрясением. Со слезами на глазах она стала умолять Лоренцо увезти ее оттуда и отправить домой к матери. Он предложил ей пройтись.

— Я не буду говорить с тобой как с маленьким ребенком, — строго сказал он. — И буду откровенен. Отец Витторио уверен, что тебе станет легче, если ты научишься воспринимать этот дом как свой родной, по крайней мере, на ближайшее обозримое будущее. — Посмотрев на потрясенную девчушку, он прибавил: — Отец Витторио прекрасно понимает, что ты привыкла к другим условиям жизни и считаешь свою свободу насильственно ограниченной. Но ты должна понять: твой дедушка не изменит своим принципам…

— Я ненавижу его! — беспомощно прошептала Энжи. — Я всех здесь ненавижу!

— Но в твоих жилах течет кровь твоего отца, а значит, и кровь дедушки, — горячо убеждал ее Лоренцо, стараясь отвлечь от тоски по родине. — Карло отдает себе отчет в этом, иначе он не пустил бы тебя в свой дом. Ты — часть его семьи…