Ронда Бэйс - Рыцарь на главную роль Страница 7

Доминик некогда было гадать над этим вопросом, она устремила взгляд в монитор, стараясь побыстрее закончить статью. Трэвис Мидлтон изъявил желание увидеть ее уже сегодня, и Доминик не хотела заставлять его ждать.

Терри Спрингфилд оказалась женщиной лет сорока. Лицо ее выглядело осунувшимся и усталым. Она ожидала Доминик за одним из столиков и, когда девушка вошла в кафе, приветственно взмахнула рукой. Доминик поспешила к ней, радуясь, что догадалась сообщить, во что будет одета, иначе им пришлось бы долго искать друг друга.

— Здравствуйте. — Доминик пожала протянутую руку. — Извините, я немного задержалась.

— Нет, все нормально, — ответила Терри. — Это я пришла слишком рано. Но после того, что случилось с Сереной, я стараюсь не опаздывать. Честно говоря, пришлось заказать кофе, а то официантки уже начали коситься на меня. — Она машинально помешала ложечкой эспрессо в своей чашке.

— Что вы хотите? — Доминик сразу приступила к делу.

— Я хочу, чтобы вы помогли мне восстановить справедливость, чтобы виновный понес заслуженное наказание. — Голос Терри звучал непримиримо.

— Кого вы обвиняете в преступлении?

— Доктора Нортона, из-за которого моя девочка теперь навсегда останется калекой.

На глаза женщины навернулись слезы. Доминик протянула ей бумажную салфетку. Ей было жаль эту женщину которую, судя по всему, постигло большое горе, и она была полна решимости помочь, если только это будет в ее силах. Чужая беда никогда не оставляла Доминик равнодушной.

— Давайте вы мне все расскажете, — осторожно предложила она. — Если вам это тяжело, мы можем перенести нашу беседу на другое, более удобное для вас время.

— Нет-нет. Я готова. — Терри промокнула глаза, взглянула на собеседницу. — Вы простите, что я так расслабилась. В последнее время мне не удается держать себя в руках.

— Поверьте, я понимаю. Не думайте об этом. Вы ни в чем не виноваты. Давайте лучше подумаем, что нам сделать, чтобы наказать того, кого следует.

— Да, это правильно. — Терри почти успокоилась, теперь ею овладели другие эмоции — ее беда требовала отмщения, и она не собиралась отступать. — Мы не должны допустить, чтобы безнаказанность позволила этому человеку совершить еще одно преступление.

— Что же все-таки произошло? — настойчиво спросила Доминик.

Терри немного помолчала, прежде чем ответить:

— Он приехал на операцию пьяным.

— Что?! — У Доминик глаза на лоб полезли от услышанного, настолько шокирующим показалось подобное заявление.

— Да, я понимаю, звучит дико, — кивнула Терри. — Но так оно и было. Дело в том, что Серену привезли ночью, доктор Нортон в этот момент был на какой-то вечеринке. Его срочно вызвали. Однако он заверил, что с ним все в порядке. А потом… — она горестно вздохнула, — счет шел на секунды, не было времени искать другого хирурга. А дежуривший в тот вечер врач не имел достаточной компетенции делать подобную операцию… В общем, — подытожила она, — все случилось так быстро… Ошибка врача, и все… Серена навсегда останется инвалидом… — Терри прослезилась. — Простите, Доминик, я все время плачу, когда думаю об этом.

— Серена это ваша дочь? — уточнила девушка. — Сколько ей лет?

— Если быть до конца откровенной, она приходится мне приемной дочерью, но я люблю ее, как родную. Серена осталась со мной после смерти моей сестры, то есть фактически она — моя племянница. Ей всего девять лет.

— Бедняжка, — вырвалось у Доминик, но она тут же прикусила язык.

Терри и так сейчас тяжело, ни к чему жалеть ее, надо поддержать, оказать то содействие, на которое она рассчитывает.

— Я напишу об этом, — решилась Доминик. — Но вы должны рассказать мне все. Вы же понимаете, чтобы обвинить врача в подобном преступлении, надо иметь веские основания.

— Спасибо, — кивнула Терри. — Почему-то я так и думала, что могу на вас рассчитывать.

Они проговорили почти два часа. Доминик записала все факты в блокнот — в подобных случаях она не доверяла диктофону, к тому же ее диктофон сломался, а купить новый у нее не было времени.

Когда Доминик попрощалась с Терри Спрингфилд, она была полна решимости помочь этой женщине, на чьи плечи свалилось такое горе.

У ее дома стояла машина. Обычно владельцы не оставляли здесь свои авто, значит, это был кто-то из чужих. Дверца приоткрылась, когда Доминик проходила мимо, и знакомый голос произнес:

— Не хочешь немного посидеть со стариком?

Доминик наклонилась и заглянула в салон.

— Говард?! — удивленно воскликнула она. — Что ты здесь делаешь?

— Мы так и будем разговаривать? — усмехнувшись, осведомился он.

— Если ты рассчитываешь на то, что я приглашу тебя к себе на чашечку кофе, то ошибаешься.

— Тогда, может быть, ты сядешь в машину и мы поговорим? — предложил он.

Понимая, что ничего другого ей все равно не остается, Доминик села на переднее пассажирское сиденье и захлопнула дверцу.

— Ну, что ты хотел сообщить мне такого важного, раз это не могло подождать до утра?

Говард повернулся к ней, окинул ее внимательным взглядом и… быстрым движением подался в ее сторону, поворачивая к себе ее лицо, припадая к ее губам долгим нежным поцелуем. Доминик застыла. Она ожидала чего угодно, но только не этого. Говард женат! У него двое прелестных детишек! Красавица жена! Что он делает?!

И не важно, что он нравится ей, ведь между ними ничего не может быть, потому что Доминик никогда не сможет забыть о его семье. И все же она дала слабину, раскрыла губы, впуская его, давая надежду на продолжение.

«Что же я делаю?!» — пронеслась в голове мимолетная мысль.

И пока разум ее полностью не затуманился от необычайно волнующего поцелуя, Доминик собрала последние силы и оттолкнула Говарда.

— Ты что?! — в ужасе воскликнула она. — Что на тебя нашло?

Говард опешил, он не ожидал такого отпора после того, как она сдалась в его объятиях. И все же… видимо, Доминик не собиралась продолжать.

— Прости, — извинился он, невесело усмехнувшись, но Доминик видела, что он нисколько не раскаивается. — Не смог сдержаться. У тебя такие притягательные губы…

Доминик судорожно дышала, пытаясь унять учащенное сердцебиение. Говард действительно нравился ей. И целовался он превосходно. И возможно, у них что-нибудь получилось бы, если бы не его семья. У нее перед глазами всегда будет стоять фото улыбающейся троицы, жены Говарда и двойняшек.

— Почему ты не в баре? — Она выпрямилась в кресле и устремила взгляд в лобовое стекло, на освещенную фонарями улицу.

— Не знаю. — Он пожал плечами и, достав сигарету, закурил. — Вероятно, показалось, что без тебя там как-то пусто.