Барбара Воллес - Правило флирта Страница 7

О нет, эта мысль просто не могла прийти ей в голову. С каких это пор она…

— Меня зовут Грант, — внезапно сказал он.

Уже лучше. Теперь они, по крайней мере, знакомы. Софи протянула руку, стараясь отогнать навязчивые мысли:

— Я Софи Мессина.

— Приятно познакомиться, Софи Мессина.

Он крепко пожал ей руку. Немногие мужчины при знакомстве с женщиной сжимают ей руку так сильно. На его ладони она почувствовала загрубевшие мозоли. Это ладони человека, не понаслышке знающего, что такое физический труд. Ей снова вспомнились его мускулистые руки, держащие кувалду.

В его карамельных глазах мелькнула искра. О чем он думал в эту минуту? Софи заметила, что его взгляд устремлен на ее губы. От пришедших в голову мыслей у нее пересохло во рту.

Грант откашлялся. Какое-то время они стояли, молча глядя друг на друга. Вдалеке послышался звонок. Раз, два, затем снова тишина.

— Черт возьми, совсем забыл. — Грант сорвался с места.

— Забыл что? Что случилось?

Он не ответил. Еле догоняя его, она добежала до выхода.

— Подождите! — крикнул мужчина кому-то.

Выйдя из подвала, Софи увидела его, стоящего у двери подъезда. Он смотрел вслед уезжающей машине.

Он что, пропустил свидание? Из-за нее?

— Вы должны мне ужин, — неожиданно сказал он.

— Простите, не поняла. — Софи глядела на него удивленными глазами.

Грант показал на уезжающую машину:

— Это был мой ужин. С вашими трубами я пропустил доставку пиццы.

Невероятно. Он обвиняет ее в том, что остался без ужина.

— Уверяю вас, что, если вы позвоните, они вернутся и доставят вам вашу пиццу, — сказала Софи.

Грант посмотрел на нее как-то странно и почесал голову:

— Я заказывал пиццу в «Шезероунс».

Кажется, она начала догадываться. «Шезероунс» делали лучшую пиццу в городе и славились своей строгой политикой доставки. Если не открыть им дверь, они внесут вас в свой черный список. Своеобразная мера борьбы с телефонными шутниками и подвыпившими студентами, успевающими заснуть прежде, чем им привезут заказ. Как-то ночью Софи позвонила им и задала один простой вопрос. Сам владелец фирмы, мистер Шезероун, отвечал ей не менее получаса, ублажая ее и расписывая все достоинства своих поваров. Вот такой сервис.

Очевидно, помогая ей в подвале, Грант угодил в список нерадивых клиентов.

Черт побери, теперь она должна ему ужин!

Глава 3

Меньше всего Софи хотелось быть кому-то обязанной.

— Хорошо. Пойдемте со мной, — проговорила она.

В этот раз нахмурился Грант:

— Куда?

— Ужинать. Вы сказали, что я должна вам ужин. Так пойдемте.

Доставая ключи из кармана, она снова испытала это странное ощущение — он стоял сзади, совсем близко, как будто специально соблазняя ее своим мятным запахом. Ее буквально бросило в жар. Что с ней происходит? Господи, как будто она первый раз в жизни встретила симпатичного мужчину. Нет, единственное, что ей сейчас нужно, — это душ и крепкий сон.

И тем не менее они вошли к ней.

Это была самая большая квартира в доме. Две просторные комнаты, кабинет, гостиная и обеденный зал. В одной из комнат стояла большая кровать. Обе комнаты отделаны темным деревом, как и фойе дома, в каждой — мраморный камин. Кухня примыкает к обеденному залу. Дойдя до кухни, Софи повернулась и увидела, что Грант рассматривает раздвижные двери, отделявшие одну комнату от другой.

— Вы оставили старые двери, — заметил он, проводя пальцем по дверному профилю.

Вероятно, он был здесь раньше.

— Я живу здесь всего месяц и пока что ничего не меняла.

Он молча кивнул и дернул ручку. Послышался скрежет, и тяжелая дверная панель отъехала в сторону.

— Риелтор сказал вам, что это оригинал? — спросил он, трогая пальцем пыльную древесину.

— По-моему, да.

— Я знаю, что миссис Фельдман, владелица, буквально умоляла оставить каждую квартиру в первозданном виде. А ваша квартира представляет особую историческую ценность.

— Да, это риелтор тоже говорил. Но мой… — Софи поняла, что не может подобрать слово, чтобы описать, кем ей приходится Дэвид. Она обратила внимание, с какой нежностью Грант трогал дверную панель. Как будто это не панель, а… женщина. — Мой… друг Дэвид посоветовал мне снять эти двери, а все дерево в квартире перекрасить в белый цвет.

— О господи, надеюсь, вы этого не сделаете!

Она готова была поклясться, что от ее слов Грант вздрогнул.

— Это же черный орех, — продолжил он.

— И что?

Он посмотрел на нее как-то слишком серьезно. У молодых людей его возраста редко бывает такой тяжелый взгляд.

— То, что красить можно мягкую древесину, например сосну. Твердая древесина должна иметь естественный цвет, в этом ее изюминка.

— Я не знала, что у древесины есть какие-то изюминки. — Единственное, что она знала в эту секунду, — это то, что не может спокойно смотреть, как он водит своими загорелыми руками по древесине. Вверх-вниз. Вверх-вниз. — Вы хорошо знали миссис Фельдман? — спросила она, задвигая дверь обратно.

— Мы познакомились как раз в тот момент, ко гда она решила переделать свой особняк и сделать его многоквартирным.

— Риелтор говорил, что дом принадлежал ей с самого начала.

— Не совсем, — сказал Грант. — Дом был построен до Гражданской войны и изначально принадлежал семье ее мужа. Единственная причина, по которой она решила сделать дом многоквартирным, — это то, что после его смерти его могли вообще снести.

Софи почему-то стало не по себе.

— Поэтому она так просила сохранить здесь его первозданную атмосферу.

— Похоже, вы с ней единомышленники.

— Последние пару лет я действительно стал думать как она. — Грант хлопнул ладонью по двери, как бы прощаясь.

В его словах слышалось сожаление. Голос, казалось, принадлежит человеку намного старше его. Он и сам выглядел старше в эту минуту, с этой томной меланхолией в глазах. Странно.

— Должна признаться, — начала Софи, решив сменить настроение разговора, — что мне нравится все старинное. К примеру, вход в дом очень симпатичный — одновременно и современный, и старинный.

— Идеальное сочетание, мечта любого дизайнера, — ответил Грант манерно, как будто цитируя известную фразу.

Он медленно прошел через обеденный зал на кухню. Она вошла за ним и увидела, что теперь он с тем же вниманием осматривает старинный кухонный гарнитур. Она стояла позади него и не могла видеть его лица, но ясно представляла себе его выражение. За эти два дня их знакомства она неоднократно видела его удивленный взгляд. Только сейчас этот взгляд уже не казался ей агрессивным. Совсем наоборот.