Маргарет Малькольм - Очарование юности Страница 7

— В Мистлтой-коттедж — его видно из окон, выходящих на задний двор, — отрывисто сказала Кит, направляясь к парадной двери.

— Я еще не закончил. — В голосе Энтони звучали стальные нотки. — Верните мне, пожалуйста, ключ! — Он протянул руку.

— Какой ключ? — недоуменно спросила девушка.

— Тот, что вы использовали, чтобы попасть сюда, — отчеканил Энтони. — И не говорите, что понятия не имеете, о чем речь. Я знаю, что он у вас есть, — вы дважды воспользовались им, не подозревая о моем присутствии.

— Интересующий вас ключ — это ключ от моего собственного дома, Мистлтой-коттедж, — сообщила Милли. — И у меня нет ни малейшего желания отдавать его вам, в противном случае я не попаду домой!

— Хотите сказать, что замок один и тот же? — обескуражено спросил Энтони.

— Вот именно, — подтвердила Милли. — Раньше Мистлтой-коттедж принадлежал семейству Бембридж, и по некой причине они сочли удобным иметь одинаковые замки.

— О да, — угрюмо согласился Энтони. — В таком случае либо мне, либо вам придется сменить…

— Я хочу того же, — подтвердила пожилая дама. — Когда мисс Бембридж была жива, этот вопрос даже не обсуждался, а теперь… — Она выразительно вздохнула.

— Буду вам очень признателен, если вы сами смените замок, — сухо проговорил Энтони. — А сейчас… я совсем забыл! Я же обещал показать вам свой паспорт и письмо от мистера Чипчейза. Подождите минуту!

Он поднялся наверх и снова спустился в гостиную за такое короткое время, словно прожил в доме много лет и отлично знал расположение комнат.

— Вот! — Он протянул документы Кит. Осторожно, словно боясь обжечься, девушка взяла письмо и паспорт. Вне всякого сомнения, он действительно Энтони Роскот. Как во сне, Кит вернула документы, схватила Пенни за руку и бросилась к парадной двери. Милли и близнецы последовали за ней. Но Энтони еще не закончил.

— Будьте так любезны, нанести мне визит завтра утром, мисс Конвей, чтобы мы могли закончить беседу, не опасаясь быть прерванными. Ровно в девять часов! — крикнул он ей вслед.

Кит была настолько опустошена, что ей оставалось лишь принять это «приглашение».

В молчании они вернулись в Мистлтой-коттедж, и, даже когда Милли задвинула дверной засов, ни у кого не хватило смелости заговорить первым.

Внезапно Бэтс пылко воскликнул:

— Кит, ради всего святого, что заставило тебя!.. — Кит прервала его быстрым взмахом руки.

— Не сейчас, Бэтс, — взмолилась она, — обсудим все завтра.

— Ладно, — с сомнением сказал тот, — только…

Инки ухватил его за воротник и оттащил к подножию лестницы.

— Заткнись, дурень! — зашептал он в ухо брату. — Ты что, не видишь — она сыта этим по горло? Ну, ты и свинья! Как бы я хотел вышибить мозги этому… мистеру! Как он посмел заявить нашей сестре такое?

— Скорее он вышиб бы тебе мозги, — обиженно ответил Бэтс. — Он может.

— Может, — угрюмо согласился Инки. — Все равно… пойдем наверх, а? Я засыпаю прямо на ходу!

Кит расстегнула «молнию» на платье Пенни и велела девочке подниматься в спальню, обещая прийти через несколько минут, но та, несмотря на внешнее спокойствие, все же хотела уточнить кое-что.

— Кит, а тот человек — он дьявол? — с любопытством спросила она.

— Боже мой, конечно нет! — уверенно ответила Кит. — У дьявола заостренные уши и маленькая козлиная бородка. Ты же видела картинки.

— Да, — с облегчением вздохнула Пенни. Тут ей в голову пришла другая страшная мысль. — Кит, он же не позвонит в полицию, чтобы они сделали с тобой что-то нехорошее?

— Нет, не позвонит, — убежденно проговорила Кит. Энтони Роскот найдет куда более оригинальный и мерзкий способ привлечения ее к ответственности. — Иди наверх, солнышко!

Пенни медленно удалилась, и, удостоверившись, что девочка не услышит ее слов, Кит обратилась к Милли, которая, судя по нервным движениям пальцев и подергиванию губ, не решалась задать вопрос.

— Я сказала ему неправду, Милли, — призналась она, обнимая старушку. — Может, я и ошибаюсь, но, если бы я сообщила о разрешении мистера Чипчейза, он мог бы попасть в крайне неудобное положение. Нарушение профессиональной этики или что-то в этом роде. Вот я и решила, что будет лучше…

— Ты была не права, Кит, — рассуждала мисс Миллет. — Хотя бы потому, что мистер Чипчейз не дал бы нам разрешения, если бы это было незаконно. Тебе следовало подумать об этом. Кроме того, как, по-твоему, он себя почувствует, узнав, что ты взяла всю вину на себя, пытаясь выгородить его?

— Он не должен об этом узнать! — воскликнула Кит. — Пообещай мне, Милли, что никогда не расскажешь ему!

— Ладно, раз ты настаиваешь, — с сомнением произнесла Милли. — Но это ничего не меняет. Ему сообщит мистер Роскот.

— Я об этом не подумала, — беспомощно вздохнула девушка. — И я никак не могу помешать ему…

— Есть еще кое-что, милая, — перебила ее Милли. — Тебе не следует идти завтра в Холли-Лодж. В конце концов, ты же не знаешь, что он за человек, а вы будете там одни…

— Не волнуйся об этом, Милли, — заверила ее Кит. — Он, конечно, чудовище, и я его ненавижу. Но он… он не такой!

Девушка сама не понимала, откуда у нее эта уверенность.

Энтони проснулся на рассвете и решил осмотреть дом и сад, чтобы установить, насколько далеко зашли члены семейства Конвей в своей наглости.

Спустя полчаса он решил, что обладает достаточной информацией. В доме были чистыми только гостиная, коридор, ведущий на кухню, и сама кухня. Все остальное находилось в таком же плачевном состоянии, как и столовая, которую он видел вчера.

Также семья Конвей интенсивно возделывала огород, о чем свидетельствовали обширные участки перекопанной земли. Неожиданно Энтони пришла в голову забавная мысль. Выходило, что, если бы не Кит, ему самому пришлось бы мыть и чистить хотя бы часть дома, прежде чем устраиваться на ночлег. Ну, а огород без надлежащего присмотра весь зарос бы сорняками.

«Закон, без сомнения, на моей стороне, — рассуждал Энтони, — но если бы не вмешательство этих выскочек, все было бы гораздо хуже. В сущности, я оказался в выигрыше».

Услышав отдаленный бой церковных часов, он поспешил в дом, чтобы занять наблюдательную позицию у окна второго этажа.

Как следовало из слов Кит, соломенная крыша Мистлтой-коттедж была хорошо видна из любого окна, выходящего на задний двор, но молодому человеку удалось разглядеть только часть второго этажа и крыши, поскольку домик буквально тонул в зарослях рододендрона, таких же буйных и напористых, как и живая изгородь из остролиста, окружающая имение. Поэтому не было видно, вышел ли из коттеджа кто-нибудь или нет.