Долли Грей - Палитра ее жизни Страница 7

Девушка впервые ощущала себя счастливой. Она занималась любимым делом, и рядом с ней был человек, который не только принимал ее образ жизни, но и учил тому, как укрепиться в своей правоте. О том, что с ней случится после смерти этого человека, Кристиана предпочитала не думать, полагая, что тем самым отодвигает неизбежное. Эта вера основывалась на том, что Беннет действительно в последнее время чувствовал себя впервые со времени начала болезни так хорошо. Ему самому начало казаться, что выздоровление возможно. Жажда жизни обуревала старого мастера как никогда. Но судьба распорядилась иначе.

В тот день Кристиана должна была вывезти Беннета на прогулку. Они договорились об этом накануне.

С утра она, как обычно, постучала в дверь его дома. По пути девушка купила букетик подснежников, надеясь порадовать учителя первыми весенними цветами. Прохожие, шедшие ей навстречу, провожали восхищенными взглядами ее изящную фигурку.

Дверь открыла Элис, молоденькая горничная. Едва взглянув на заплаканное лицо девушки, Кристиана почувствовала, как сжалось сердце. Не говоря ни слова, она взбежала по лестнице на второй этаж, туда, где находилась спальня Беннета. Навстречу ей попалась экономка с красными от слез глазами. Сжав руку Кристианы, она прошептала:

— Как хорошо, что вы пришли. Он спрашивал о вас. Идите к нему…

Девушка подошла к двери спальни и, взявшись за ручку, почувствовала, как ноги наливаются свинцом, а сердце бьется в груди с такой силой, словно ему стало тесно. Кристиана неожиданно испытала сильный страх.

Нет, она не боялась взглянуть в лицо смерти. Кристиана уже встречалась с ней на похоронах родителей. Ее пугала мысль о том, что она может не успеть проститься с дорогим ей человеком, что душа может покинуть его тело еще до того, как она скажет ему все то, что не успела сказать.

Пересилив себя, Кристиана тихо отворила дверь и вошла в комнату. Беннет лежал на белоснежных простынях, туго накрахмаленных заботливой Элис. Пряди седых волос обрамляли его бледное лицо с благородным профилем. Ясные глаза, светящиеся умом, с теплотой взирали на вошедшую. При виде своей любимицы художник сделал слабую попытку улыбнуться.

Кристиана опустилась на колени у кровати, прижавшись щекой к ставшей такой легкой руке мастера, и взмолилась:

— Не оставляйте меня, Беннет! Я не хочу терять вас!

Старый художник нежно погладил ее, пытаясь успокоить.

— Дитя мое, не надо думать о плохом. Что нам за дело до того, что будет, когда у нас так много в прошлом. Помни: воспоминания — это тот рай, из которого нас никто не изгонит. Потому что он хранится в сердце — твоем и моем. И пока мы будем помнить друг друга, ничто не в силах разлучить нас. Иди по жизни своей дорогой столько, сколько отпущено тебе, не разменивайся по мелочам, не бойся трудностей и знай, что я всегда благодарил судьбу за то, что она подарила мне встречу с тобой.

Беннет Майерс замолчал. И в наступившей тишине Кристиана услышала, как перестало биться его сердце…

Громко хлопнула входная дверь, возвращая Кристиану из прошлого. И вскоре в комнате появился Патрик с ее вещами. Осторожно прислонив к стене этюдник, он подошел к камину и, глядя на девушку сверху вниз, улыбнулся.

— Ну, вот теперь, когда с вашими вещами все в полном порядке, следует подумать о том, как нам разместиться на ночлег. Здесь, конечно, есть гостевая комната, но так как ею за ненадобностью давно не пользовались, она совершенно не подготовлена. Единственно пригодные для ночлега помещения во всем доме — это то, в котором мы находимся, и хозяйская спальня.

— Не стоит беспокоиться. Я могу прекрасно провести ночь и в этом кресле.

Кристиана нисколько не хотела стеснять своим присутствием хозяина, но он решительно отверг ее предложение:

— Исключено. Вы моя гостья и, следовательно, достойны лучшего. Вы устроитесь в спальне, а я здесь, у камина…

Лежа на деревянной кровати, на которой с легкостью уместилось бы целое фермерское семейство, Кристиана не могла заснуть. Ее одолевали мысли. Прежде всего, девушку волновало то, каким образом она сможет заполучить свои картины, которые домохозяйка оставила у себя в счет задолженности по квартплате. У Кристианы не было сейчас ни цента. Просить у Ричарда ей не хотелось, так как подобный поступок был бы истолкован им в пользу своей правоты в отношении ее занятий живописью.

Вообще, несмотря на любовь к братьям, Кристиана старалась как можно реже звонить домой, ограничиваясь поздравлениями в праздники. Каждый раз, в независимости от того, кто брал трубку — Дики или Генри, она испытывала острый приступ тоски по дому. Ей стоило огромных усилий скрывать это от собеседника, весело болтая о пустяках и уверяя, что у нее «все отлично».

Воспоминания о семье вызвали на глазах Кристианы слезы, и она постаралась переключиться на что-нибудь другое, более веселое. Но ей это не удалось. На смену мыслям о братьях пришли иные. Видимо, сегодняшняя ночь должна была стать моментом своеобразного подведения итогов последних двух лет, которые она провела вне дома.

Кристиана вспомнила, как шла за гробом Беннета, оглушенная случившейся трагедией. Вспомнила, как, придя с кладбища, побросала в сумку немногочисленные пожитки и покинула окрестности Йеля на машине зеленщика. Она не могла находиться там, где все напоминало о ее старом друге. Кристиана бежала от боли, терзающей душу, еще не зная, что это невозможно.

Остановившись в небольшом городке, окруженном фермерскими хозяйствами, она сняла комнатку и всецело отдалась живописи, не замечая, как быстро исчезают деньги, которые ей удалось скопить за время работы в доме Майерса…

Безрадостные мысли о будущем окончательно расстроили девушку. Она села в постели и строго приказала себе:

— Ну, хватит! Вспомни, чему тебя учил Беннет: нет таких трудностей, которые человек не смог бы преодолеть. Выше нос!

Вернув себе хорошее расположение духа, Кристиана почувствовала, как в ней просыпается жажда деятельности. Огромная луна, бесстрастно взирающая с безоблачного после прошедшего дождя неба, освещала комнату сквозь большое окно спальни, придавая предметам обстановки странные, призрачные очертания. Соскользнув с кровати на холодный пол, Кристиана завернулась в пончо и, тихо ступая по скрипучим половицам, вышла из спальни. Ей срочно требовались ее художественные принадлежности.

Уголь в камине почти прогорел. То, что от него осталось, мерцало подобно рубиновой россыпи, еле освещая комнату и спеша отдать последнее тепло. Рядом с камином, расположившись в том самом кресле, где недавно сидела она, спал Патрик. Чтобы добраться до стоящего у стены этюдника, Кристиане надо было пройти мимо него.