Алла Григорьева - Личный водитель женщины-вамп Страница 7

Под номером один шел Игорь Засосов. Видимо, фамилия Игоря сыграла в его жизни свою определяющую, где-то на генетическом уровне, роль. Засосов был жутким бабником. Ходили слухи, что всех своих женщин Игорь оформлял в специальную книжицу. И количество их перевалило уже за тысячу.

— За тысячу?! — Иван даже жевать перестал. — Я хочу видеть этого коллекционера.

Естественно, такой образ жизни требовал средств и немалых. И в ресторан ее своди, и безделушку какую-никакую подари… Если «Миссия» предложила соблазнительную сумму именно Засосову, то он вполне мог пойти на кражу, а потом и подставить Анюту.

Под номером два шел Николай Игумнов — заместитель босса. У Игумнова тоже имелась страстишка, но другого рода. Он был игроком. Все свое свободное время Коля проводил в казино, где благополучно просаживал все свои свободные деньги. Игумнов очень даже мог продаться «Миссии».

— Лечить таких надо! — приступая к свиной отбивной, заметил Глебов.

Под третьим номером шел Валентин Кутлер — арт-директор «Валькирии», который тоже не был свободен от пагубной страсти. Женатый человек, отец троих детей, он крутил роман с секретаршей из «Миссии». Но об этом, похоже, знала только Анна. Не так давно она наткнулась на сладкую парочку на Невском проспекте. Пришлось пообщаться минут десять.

— Этот Куглер, он и накапал твоему боссу, что видел тебя с той девицей — своей любовницей, — сразу сделал вывод Иван. — Сыграл на опережение, чтобы самому не оказаться под двойным ударом: начальства и жены.

Оспаривать это заключение Анна не стала. В тот день, когда в кабинете босса ей предъявляли обвинения, Анюта все ждала, что Николай, пожертвовав своей репутацией и семейным благополучием, вступится за нее и снимет обвинение в тайном сношении с сотрудницей «Миссии». Но… фиг она дождалась. А самой ей апеллировать к порядочности арт-директора было как-то не с руки. Совестно, да и выглядело бы все это со стороны как попытка утопить другого, лишь бы выплыть самой.

Может, Глебов прав и Кутлер действительно сыграл на опережение? Но вполне могло быть, что кто-то из коллег волей случая оказался в то же самое время в том же самом месте, на Невском. Узнал Анюту, узнал секретаршу из «Миссии», а вот родного арт-директора по каким-то причинам не узнал…

А он запросто мог (случайно! бескорыстно! без задних мыслей!) выболтать все секреты, а уж секретарше конкурирующей фирмы ничто не мешало взять и добросовестно донести услышанное до своего начальства за награду уж или за что другое — не важно.

И, наконец, под четвертым номером шла тоже секретарша, но на сей раз из «Валькирии» — Зоя Лисицина. Зойка любила без ума, но не мальчиков и даже не девочек, а… бриллианты. Она вкладывала в них все свои деньги и если б только можно было, то вложила бы и душу. Предложи «Миссия» Лисициной колечко с брюликом, и она не задумываясь сдала бы не только сценарий какого-то ролика, а папу с мамой и их любимую кошку в придачу.

— Пожалуй, Лисициной займусь я лично, — прикончив клубнику со взбитыми сливками, заявил Иван. — Где, ты говоришь, она хранит свои бриллианты?

Анна чуть стакан с соком не выронила.

— Даже не думай! — зашипела она, украдкой поглядывая на соседний столик — не прислушиваются ли к их разговору? — Я тебя не для того нанимала, чтобы ты по моей наводке бриллианты у бедных секретарш экспроприировал. Поклянись, что никого не порежешь, не придушишь и вообще пальцем не тронешь… без моего разрешения! Или я встаю и ухожу.

— Поклясться-то я могу, если ты так настаиваешь, — вздохнул Иван. — Но как ты из них признание выколачивать собираешься?

— Выколачивать? — Анна в изнеможении откинулась на спинку стула. И дернул же ее черт связаться с уголовником! — А ты, интересно, как думал… это… выколачивать?

— Очень просто, — пододвигая к себе торт, сказал Ваня. — Раскаленный утюг на живот — и через пять минут только успевай записывать откровения.

— Ах, утюг! Я так и знала! — Анна поднялась со стула. — Я очень жалею, что связалась с тобой.

— Подожди, не горячись! — остановил Аню Глебов, понизив голос почти до шепота. — Сядь… Я тебя прошу, сядь. Или я сейчас при всем честном народе грохнусь тебе в ноги и буду голосить и просить прощения, пока меня не заберут менты.

Это было еще одно искушение. Будь она сторонним наблюдателем, то с удовольствием отсмотрела бы от начала до конца эту душераздирающую сцену. Но играть главную роль… Нет уж, лучше сесть.

— Что касается этого дела, — выдержав минутную паузу и успев послать в рот пару кусков торта, сказал Иван, — я тебе обещаю, что без твоего приказа никого пальцем не трону. Ты мне веришь?

— Может, это глупо, но, поскольку ты меня еще ни разу не обманул… я тебе верю, — ответила она.

— Вот и чудненько. Так как ты собираешься выколачивать… извини… получать признание? Хоть ты и не похожа на саму себя, но и с сексопильными незнакомками не каждый будет откровенничать… даже в постели. А там ведь еще и дамочка имеется.

— Насчет откровений — это вопрос… — Рискованную шутку, отпущенную Глебовым, Анна проигнорировала. — Но я уверена, что из любого человека можно вытянуть все самые потаенные мысли, если нащупать его чувствительные зоны.

— Эрогенные? — уточнил Иван.

— И потом, — вновь не обратив внимания на реплику Глебова, продолжила Анюта, — откровенничать моим бывшим сослуживцам придется не только со мной, но и с тобой тоже. Мне всех не охватить.

— А чего там охватывать! Три фраера и одна мамзель! Одного утюга на всех хватит, чтобы выжечь признание… Извини, вырвалось, — тут же исправился Иван.

— И этот человек хотел руководить моими действиями! — покачала головой Анна. — Соображать надо, господин утюг! Кроме этой четверки, в агентстве ведь еще куча народа есть. Что, если я жестоко ошибаюсь и воришка именно в этой куче? Хотя что-то мне подсказывает, что круг очерчен правильно. Но всех остальных все равно нужно прощупать самым тщательным образом. Кто-то что-то мог видеть или слышать и не придать этому значения. А для нас его показания окажутся решающими!.. Ты пей, пей кофе-то, не надо на меня так смотреть.

Глебов действительно смотрел на нее широко открытыми глазами. Допивать кофе он не стал, поставил чашку на блюдце и сказал:

— Кажется, я догадываюсь, куда ты клонишь. Хочешь заняться исключительно четверкой, а на меня мечтаешь повесить всю эту ораву? Так?

— Ты же сам говорил, что тебе сейчас делать нечего. Нарисуешь себе корочки частного детектива или что-нибудь покруче… И вперед!

— Да с тобой, я смотрю, можно хороший срок заработать, — заметил Иван и вдруг расплылся в улыбке: — Знаешь, а мне все это нравится. Никогда еще следователем быть не приходилось. Видно, судьба попробовать.