Жить только тобой - Кэрол Маринелли Страница 7

ним принюхаться, пытаясь уловить восхитительный аромат, чтобы просто ненадолго погрузиться в роскошь, закрываются глаза. Возможно, придется обратиться к незнакомому человеку, спросить, чем, черт возьми, он пользуется! Это, несомненно, самый совершенный аромат в мире. Мускусный, но не тяжелый. Цитрусовый, но отличается от всех, которые она когда-то слышала. И такой свежий, напоминающий о том, что она с пяти утра на ногах. То на поездах, то на самолетах. И пахнет не так свежо.

Почему в пять минут первого ночи он выглядит так, словно собрался в офис, а не в кровать? Если не считать поблекшего пятна губной помады и густой поросли на подбородке.

Боже, он выглядит ужасно сексуально! Нечто среднее между бандитом и самым чистоплотным человеком в мире.

И забавно вот так стоять с ним, вести бессмысленную, глупую болтовню в первую ночь нового приключения. В безопасности. Ведь столь божественный человек наверняка ничего от нее не хочет.

Ей придется уйти. Достать из крошечной сумочки массивный ключ и уложить больные, без сомнения, распухшие ноги в постель.

Вот только с ним так приятно разговаривать.

И Алехандро, казалось, никуда не спешил…

— Просто, на будущее, пользуйся этим входом.

— Хорошо. Спасибо.

— Теперь вспомнишь код?

— Я же выпила пару бокалов вина.

Эмили предпочла умолчать о том, что голова у нее кружится вовсе не от крепленого вина. Никогда прежде она не испытывала влечения, по крайней мере, столь сильного. И она была так неуверенна в себе. Ей и в голову не придет подумать, что это чувство может быть взаимным.

— Давай, попробуй вспомнить.

— Четыре?

— Там нет четверки. — Он посмотрел на нее глубоким серьезным взглядом. — Думай, — проговорили эти великолепные губы.

— Пять?

— Господи! У тебя и правда память как у рыбки.

— Просто дело в том…

Глупо признаваться, что рассеянность вызвана исключительно запахом в носу и приходится прилагать усилия, чтобы собраться, а не… Что?

Не хотелось думать об этом. Не сейчас, когда он так близко. Она подумает об этом позже.

А он вроде и не спешит уходить.

— Если захочешь брать уроки фламенко, Ева будет хорошим учителем.

— Уроки? — Эмили нервно рассмеялась. — Черт возьми, нет!

Ей такое даже в голову не приходило. Однако Алехандро даже не улыбнулся.

И она поняла, что это настоящее предложение.

Он понятия не имеет, насколько она неуклюжая. — Не думаю.

— Может, тебе понравится. К тому же…

Он замолчал, хотя собирался сказать, что с удовольствием понаблюдал бы за ее занятиями. Иногда по вечерам Ева приводила своих учеников во внутренний двор или в «Таберну».

А ему так хотелось увидеть, как она двигается в танце!

— К тому же… — уточнила Эмили.

Ее глаза встретились с его. Он не мог знать, о чем она думает, и это тоже было непривычно. Между ними проскочила искра настолько сильная, что, заметив, как в их сторону смотрят персонал и посетители, он довольно резко закончил вечер.

И они остались одни. Она казалась непроницаемой, немного дерзкой и несколько сдержанной, будто терялась в догадках, как завершить этот вечер.

Поцелуем. Обычно, ощущая взаимное влечение, люди срывают друг с друга одежду.

Алехандро пришлось напомнить себе, что она будет здесь работать и лучше ничего не портить.

— Это поможет тебе познакомиться с этим местом. Здешний образ жизни — это фламенко.

— Я подумаю, — Она одарила его улыбкой. — Спокойной ночи. Скорее, buenas noches[6].

— Спокойной ночи, Эмили, — ответил он по-английски и распахнул тяжелые ворота.

Он намекнул на ее ужасный испанский? Она повернулась к двери, а он добавил:

— Que tengas dulces sueños[7].

Интересно, что это значит? Услышав, как за ним закрылись ворота, она взглянула на свои дрожащие руки, повернула ключ в двери квартиры, вошла и услышала, как он пошел домой.

Но легче не стало. Эмили будто подвиг совершила. А ведь еще секунда, и она, возможно, стала бы англичанкой, плохо ведущей себя за границей.

А он не сделал, не сказал ничего предосудительного, предельно вежливый и милый.

Он ходил по краю лезвия.

Эмили скинула туфли, но от этого тоже не полегчало, а должно было. После Хитроу она мучилась от боли в ногах.

Сняла бюстгальтер, но с губ не сорвался вздох удовольствия. Грудь казалась сжатой, будто она и не снимала его. А трусики влажные. Она впервые так хорошо чувствовала свое тело.

В ванной она поспешила встать под огромную куполообразную насадку для душа. Как же здорово, что не пришлось даже рыться в чемодане в поисках туалетных принадлежностей — те стояли на видном месте в ярких граненых стеклянных бутылочках!

Она вдохнула аромат геля для душа в одной из склянок. Но нет, это не его аромат.

Эмили завернулась в очень мягкое полотенце, игнорируя дрожь в теле, легла на огромную кровать с белыми простынями.

Боже.

Из открытого окна доносились звуки ветреной прохладной ночи и засыпающего города, если центр вообще засыпал. Она хотела было закрыть окно, но передумала. Положила рядом с прикроватной лампой зазубренный кусочек янтарной смолы, посмотрела на него. Она впервые в жизни лежала в постели обнаженной.

Скорее всего, Алехандро со всеми одинаков, всем кому ни попадя дарит роскошную улыбку. «Фирменный стиль», — предостерегала себя Эмили, вспоминая след помады в уголке его рта. К концу ночи поблекший, тем не менее различимый, словно предупреждающий.

Скорее всего, со стороны Алехандро это обычная вежливость к новенькой. Внезапно на глаза Эмили навернулись слезы. Немного грустно в двадцать шесть лет осознать, что без прикосновений или поцелуев эта ночь стала самой лучшей в жизни.

Засыпая, она задумалась над его словами. «Que tengas dulces sueños».

Сладкие сны… Каково это?

Глава 4

Даже в новой обстановке Эмили проснулась в знакомом состоянии свободы. Вернулся здравый смысл, полет фантазии благополучно пресечен.

Все просто — ее новый начальник очень мил.

Она оделась. Светло-серый топ, черные брюки, удобные балетки. Собрав волосы в низкий хвост, Эмили взяла камеру и выскользнула из квартиры, встречая новый день.

Было еще рано, но она хотела познакомиться с городом в тишине.

Боже, как прекрасно!

Она сделала пару снимков внутреннего двора и заметила в рядах арочных проемов аккуратно сложенные черные бочки. Правда, ее привлек свет. Она сделала еще несколько снимков, запечатлев утреннее солнце, струящееся сквозь витражи в арках. Пробираясь вниз по улице, мимо множества арочных проходов, она поняла, насколько огромен и великолепен винный погреб.

И тут Эмили увидела Алехандро.

Она полагала, что он в кабинете или еще спит, а он стоял в арочном проходе, склонившись над бочкой.

Она сделала несколько снимков.