Барбара Картленд - Призрак в Монте-Карло Страница 71

В страстных словах Эмили было столько горечи и злобы, что Мистраль повернулась к князю Николаю, как бы ища у него защиты. Он взял ее за руку. Мистраль с благодарностью приникла к нему. Она видела, что он был изумлен не меньше ее. Однако они ничего не могли поделать. Единственное, что им оставалось — это стоять, прижавшись друг к другу, и ждать, как двум детям, заблудившимся в страшном лесу.

Только Великий князь, казалось, сохранял полное спокойствие. Он взглянул на Эмили и негромко проговорил:

— Я наводил справки о вашей сестре, пытаясь выяснить, что с ней произошло. Мне сказали, что она умерла.

— Да, она умерла, — повторила Эмили, — и причина ее смерти — вы. Говорите, вы наводили справки? Да, вы справлялись о ней — но через восемь месяцев после того, как она ушла от вас! Я позаботилась, чтобы вы не узнали о ребенке, которого оставила после себя Элис — она оставила ребенка мне, а не вам. Возможно, сознание, что у вас есть дочь, доставило бы вам удовольствие, но вы опоздали со своим раскаянием в том, что так бесстыдно предали скромную невинную девушку.

— Вам очень нравится слово «предательство», — заключил Великий князь. — Мне кажется, мы с вами не вполне понимаем друг друга. Я никогда не предавал вашу сестру. Она по своей воле вышла за меня замуж.

— Вышла за вас замуж? — Вопрос Эмили прозвучал как вопль.

— Да, — ответил Великий князь. — Разве вы не знали об этом? Мы обвенчались здесь, в моей домашней церкви, и венчали нас и католический, и православный священники. Есть запись в книге, если вам угодно посмотреть.

— Вышла замуж! Я не знала! Я не догадывалась!

Рука Эмили метнулась к горлу, как будто что-то душило ее. Великий князь по-прежнему сурово смотрел на нее.

— Вам следовало бы лучше узнать свою сестру, — сказал он, — но, судя по тому, что я слышал о вас и что узнал сейчас, боюсь, вы были заняты только собой. Именно вы, Эмили Ригад, разрушили нашу семью. Мы с Элис любили друг друга, но ее чувство оказалось слабее страха перед вами. Она боялась вас, боялась даже письмом сообщить вам о нашей свадьбе. Когда я предложил написать вам, у нее началась истерика, она сказала, что вы разозлитесь, что никто не должен знать. Поэтому мы все держали в секрете. Но постепенно я стал замечать, что яд, которым вы отравили ее, слишком глубоко проник в душу моей жены, чтобы я мог спасти ее от постоянного страха и страданий. Вы отравили ее тем, что внушили ей ненависть к мужчинам, ту самую лютую ненависть, что владела вами всю вашу жизнь, заставляя вас презирать всех мужчин на свете. И она стала верить тому, что вы вдолбили ей: что все мужчины животные и несут в себе одно зло.

Я был не в силах что-либо изменить, ничто не могло повлиять на нее. Она стала избегать меня. Ее любовь превратилась в ненависть — ненависть, которую вы взращивали в ее душе с самого детства. Вот что вы сотворили и вот почему она ушла от меня, оставив любовь и счастье и вернувшись к вам и вашей ненависти, которая оказалась сильнее того, что я мог предложить ей. Именно вы разрушили наш брак, Эмили Ригад, именно вы, а не я, погубили вашу сестру.

Эмили закричала странным голосом.

— Это неправда! — взорвалась она. — Вы лжете! Вы хотите оправдать себя, избежать возмездия, которое я для вас приготовила. Все эти годы я вынашивала план мести — и я преуспела. Я хотела разрушить вашу жизнь и жизнь вашего сына, и это мне удалось. Вы никогда не забудете этого мгновения, вам не уйти от него. Вы погубили Элис, вы убили ее, а ее дочь — ее и ваш ребенок — получила образование, которое было оплачено деньгами, поступавшими из…

— Молчать!

Властный голос Великого князя оборвал Эмили на полуслове. Внезапно с ней стало происходить нечто странное. Казалось, у нее началось удушье, ее лицо исказила жуткая гримаса. Она вытянула руки, как бы пытаясь за что-нибудь ухватиться, но, не найдя опоры, рухнула на пол.

Глава 15

Эмили прожила еще три дня, но за это время она так и не пришла в сознание. Жанна преданно ухаживала за ней, Мистраль практически постоянно находилась возле ее кровати, однако они были не в силах помочь. Эмили уложили в постель в «Шато д'Оризон», Великий князь послал за своим личным врачом, который, стоило ему взглянуть на Эмили, сразу же вынес свой приговор: надежды нет. «С этой дамой случился тяжелый удар, — сказал он, — она не проживет и нескольких дней. Если произойдет чудо и она выживет, до конца своих дней она останется полностью парализованной».

Мистраль, наблюдая, как Эмили все глубже погружается во мрак небытия, чувствовала, что для Эмили это наиболее милосердный и щадящий выход из создавшегося положения. Ее лицо было искажено до неузнаваемости, и трудно было поверить, что в кровати лежит та самая Эмили.

Долгие часы провела Мистраль подле своей тетки. У нее возникло ощущение, будто она перестала и думать, и чувствовать. Ей казалось, что время остановилось, что она находится где-то между небом и землей, между прошлым и будущим — в каком-то вакууме, в котором человек живет и двигается как во сне, ничего не предпринимая для решения каких-то проблем.

Она не понимала, что сама еще не оправилась от шока, что после того, как ей пришлось пройти через все испытания последних дней, ничто не могло уже причинить ей боль; что это просто защитная реакция ее организма, который отключил ее от внешнего мира.

На третий день Эмили умерла. Мистраль покинула погруженную в полумрак спальню и прошла в гостиную, где, как ей сказали, ее ожидал Великий князь, который хотел поговорить с ней. Комната была залита солнцем, но Мистраль казалось, что ее глаза застилает серая дымка. Великий князь стоял у камина. Девушка подошла к нему и подняла на него обведенные темными кругами глаза. В этот момент с шумом распахнулась дверь, и в гостиную вошла Жанна.

Она горько рыдала, слезы градом катились по ее щекам.

— Она умерла! — проговорила старая горничная. — Мадам умерла!

Казалось, Жанна сейчас упадет в обморок, и Мистраль подбежала к ней. Но та отшатнулась от нее.

— Не дотрагивайтесь до меня, мадемуазель, — потребовала Жанна. — Я должна кое-что рассказать, и немедленно.

Она взглянула на Великого князя.

— Присядьте. Вы очень измождены, — успокаивающе сказал он.

Жанна покачала головой.

— Я останусь стоять, ваше императорское высочество, — твердо проговорила она.

И начала свой рассказ. Как будто все, что скапливалось в ее душе годами, теперь выплеснулось, подобно словесному водопаду, наружу, нарисовав при этом ужасающую, отвратительную, отталкивающую и в то же время впечатляющую картину.

Ее рассказ заворожил и Мистраль, и Великого князя. Не предприняв ни единой попытки остановить ее, они стояли и слушали откровения Жанны. Она рассказала, как более девятнадцати лет служила у Эмили, которую знала еще с детства, когда они девочками ходили в школу в Бретани. Она рассказала о странном характере Эмили, объединявшем в себе и сжигающую ненависть к своему отцу и всепоглощающую любовь к ее единственной сестре Элис. Она рассказала, как родилась Мистраль, как Эмили принялась строить план мести, который в конце концов полностью завладел ею, превратившись в смысл ее существования. Она рассказала, как Эмили отправилась в Париж, полная решимости заработать достаточно денег, чтобы оплатить обучение Мистраль, как она вышла замуж за месье Блюэ и послала в Бретань за Жанной, которая понадобилась ей, чтобы помогать вести хозяйство.