Барбара Макмаон - Южная баллада Страница 8

— Молодец вдова! Никто из нас не хочет, чтобы ты его продавал.

— Поместье принадлежит не вам. У тебя есть вилла в южной части города.

— Ты любишь море. Почему не оставишь поместье себе?

— Дом слишком велик. Для чего поместье будет пустовать десятилетиями?

— Женись и обживись там, — предложил брат.

— Передавай привет маме, — сказал Халид, уклоняясь от предложения.

Рашиду не следует забывать, что это никогда не произойдет. Однако недавно он отпраздновал помолвку и изменил свое отношение к холостяцкой жизни. Но обратить Халида в свою веру брату не удастся.

В голове прозвучали слова Эллы, сказанные вчера ночью. Халид покачал головой. Говорить в темноте проще, сложнее — лицом к лицу, видя шрамы.

Положив телефонную трубку, он взглянул на стоящую на его письменном столе вазу. Халид принес ее в кабинет вчера. Она оказалась красивой — овальной формы, с неровными краями. В центре стеклянная ваза была желтой, как солнечные лучи. К краям цвет становился блеклым и вытягивался в тончайшие нити. Как ей удалось это сделать? Ваза была тяжелой, но выглядела хрупкой и очаровательной.

Судя по этой вазе, Элла действительно художница. Возможно, бабушка Халида заметила ее творческий потенциал и решила ей помочь.

Поднявшись, Халид направился в гостевой коттедж. Настало время посетить студию и оценить работу Эллы.

Специально выстроенная студия располагалась около гостевого коттеджа. Остановившись в дверном проеме, Халид почувствовал, как его окутал горячий воздух. Элла сосредоточенно работала, не замечая его. На ней был длинный кожаный фартук и кожаные перчатки до локтей. Молодая женщина в черных очках сидела верхом на длинной деревянной скамье. С одной стороны находился металлический лист, над которым она формовала расплавленное стекло при помощи длинной трубки. В нескольких футах стояла разогретая печь с открытой дверцей.

Темные волосы Эллы были стянуты в конский хвост. Даже в такой одежде она казалась женственной и хорошенькой. Почему ее заинтересовало почти забытое искусство стеклодувов? Требуется немало сил, чтобы работать в таких условиях. В студии было почти тридцать семь градусов. Но Элла выглядела спокойной, будто сидела в гостиной бабушкиного дома.

Молодая женщина неторопливо вращала трубку. Подув в нее в очередной раз, Элла придала стеклу вытянутую форму. Халид боялся ее отвлекать, чтобы не нарушить процесс.

Элла подняла глаза и нахмурилась, затем вернулась к работе.

— Что вам нужно? — спросила она, затем осторожно подула в трубку.

— Увидеть, где вы работаете. — Халид вошел в студию. — Здесь жарко.

— Хм, я работаю с огнем.

Элла выдувала из стекла высокую вазу. Цвет было трудно определить, поскольку раскаленное стекло переливалось.

Он подошел ближе, от жары его шрам стало саднить. Он повернулся к огню другой стороной:

— Не возражаете, если я посмотрю?

— Вряд ли я могу возразить, верно? — бросила она.

Халид сдержал улыбку. Элла не собиралась ему уступать. Это нечто новое в его отношениях с женщинами. До того как он получил ожоги, женщины на нем висли. На нем и на Рашиде. Халид мог поспорить, что даже тогда Элла виснуть на нем не стала бы.

— Моя бабушка построила это для вас?

— М-м-м… — промычала она, обхватив трубку губами.

— Дворец искусств…

— М-м-м…

Он огляделся. Вдоль стены располагалось разнообразное оборудование. Там же стояли кувшины с битым стеклом различных цветов. На столе красовались готовые изделия. Подойдя, Халид поднял одну вазу. Он обратил внимание на форму, которая напоминала песочные часы. Цвет стекла — синий, но если поднять вазу выше, то на фоне белой стены она приобретала бледно-зеленый оттенок.

Халид не являлся ценителем искусства, но изделия были весьма красивы.

Когда он снова посмотрел на Эллу, она обрабатывала изделие при помощи металлической лопатки: сделала дно вазы, затем принялась обрабатывать ее края, придавая им изогнутую форму. Оглядев вазу со всех сторон, молодая женщина установила ее на лопату с длинной ручкой и осторожно понесла к печи. Открыв верхние дверцы, Элла поставила туда вазу, быстро закрыла их и установила температуру.

Наконец она сняла черные очки:

— Итак?

Ее кожа блестела от пота.

— Интересно. Красивые. — Халид указал на коллекцию готовых изделий, стараясь не пялиться на Эллу. С румянцем на щеках она выглядела еще красивее.

— Надеюсь. Это пробная партия. Вам известны какие-нибудь торговцы произведениями искусства? — с надеждой спросила она.

Халид покачал головой.

Она вздохнула, сняла фартук и положила его на скамью.

— Мне тоже. Ваша бабушка собиралась представить меня нескольким владельцам галерей в Европе. Придется прорываться вперед самостоятельно.

— Почему вы не воспользуетесь фамилией аль-Харум? — тихо поинтересовался он.

Глаза Эллы сверкнули. Неужели он намеренно ее изводит?

— Я не собиралась пользоваться ничьей фамилией. Я полагаю, что добьюсь признания сама. Ваша бабушка просто хотела меня познакомить с галеристами.

— Если бы она представила вас, владельцы галерей внимательнее отнеслись бы к вам. Они долго и упорно размышляли бы, стоит ли отказывать протеже Алии аль-Харум. Приезжая во Францию и Италию, бабушка вкладывала в галереи большие деньги.

— В Италии я выставлять свои работы не планирую, — поспешно заявила Элла.

Халид тут же насторожился. Почему она отказывается устраивать выставку на родине?

— Думаете, можно прожить на доходы от продаж?

— Так полагала ваша бабушка. Я верю ей. Конечно, на этом не разбогатеешь, но у меня скромные запросы. И мне нравится творить.

— Вы уже отсылали изделия оценщикам?

— Нет. Я должна вначале составить каталог. За месяц я могу сделать несколько ваз. У меня план на пять лет.

Ее взгляд был искренним. Странно, что такая хорошенькая женщина рассуждает о долгосрочных планах. Но чем дольше Халид смотрел на Эллу, тем сильнее хотел помочь ей. Что было совсем для него нехарактерно. Халид в последний раз оглядел студию. У двери он остановился:

— Я имел в виду пробную партию. Отправьте оценщику лучшие образцы и посмотрите, хорошо ли они продаются. Нет смысла тратить зря пять лет, если дело того не стоит.

После ухода Халида Элла убралась в студии, решив не заглядывать в печь, где закалялась новая ваза. Она надеялась, что ее новое творение будет впечатляющим. Вероятно, Халид прав. Незачем тратить время, если ее работы никто не будет покупать. Небольшой пенсии, которую она получает после смерти Александра, не хватит. Если ей не удастся зарабатывать на жизнь мастерством стеклодува, следует найти иной источник доходов.